Игры с темным прошлым
Шрифт:
– Вы Нина Непочатых?
С первого взгляда было видно, что перед ней потенциальная клиентка: соболья шуба, обезумевшие глаза, растрепанные волосы… Решила укокошить мужа или любовника. Обычно все клиенты действовали через Викторию, теперь, когда ее не стало, каким-то немыслимым образом добрались и до хозяйки, Нины.
– Да, это я. Что случилось?
Нина вдруг подумала о том, что ей будет трудно отойти от дел, когда вокруг так много таких вот клиенток. Да одна ее шуба чего стоит… Интересно, кого она закажет и как будет себя вести?
– Мне надо с вами поговорить, – глухим голосом проговорила
Нина сделала страшные глаза, и женщина замолчала. Она, кажется, поняла, что Герман, стоящий позади Нины, не должен ничего слышать.
– Мне нужно с вами поговорить, как женщина с женщиной, – нашлась дама, выдавая эту нейтральную, дежурную для всех случаев жизни фразу. – Можно я войду, наконец?
– Герман, ты иди, а я поговорю с дамой, видишь, ей совсем плохо…
Германа не надо было просить дважды. Убедившись, что его любимой ничто не грозит, он вернулся в спальню, и через секунду оттуда донеслось характерное хоровое завыванье футбольных болельщиков: пай-мальчик включил телевизор…
Нина, запахнув халат, провела незваную гостью в кухню. Она понимала, что должна разговаривать с этой неврастеничкой вежливо: не так часто попадаются такие вот «золотые» дамочки. И как бы эта особа сейчас себя ни вела, Нина должна все вытерпеть, выслушать и сделать все возможное, чтобы не спугнуть этого соболя. Еще одна мысль, более отвратительная, чем все остальные, связанные с неожиданной смертью, ворвалась, как ветер и переворошила траурные лепестки на шелковых кладбищенских розах: теперь, когда Виктории нет, а дело налажено и каждый работник знает, что ему делать, отпадает необходимость делиться со своим замом… Нина даже покраснела от чувства, сильно смахивающего на стыд.
– Понимаете, он отвез ее в морг, – прошептала, косясь на дверь, дама.
– Вас как зовут?
– Татьяна Плыс, я понимаю, вы не узнали меня… в таком неприбранном виде… я журналистка с телевидения… Сейчас я мало похожа на ту девочку в короткой юбке, которая ведет популярное ток-шоу… Просто мне очень плохо… Вы, Нина, так на меня смотрите, словно мое имя вам действительно ни о чем не говорит! Я – Татьяна Плыс! У меня ток-шоу «Любовь и деньги»… Разве вам Вика обо мне не рассказывала?
Уголки губ этой теледивы опустились, и она, погруженная в свои проблемы, вдруг поняла свой промах и уставилась на Нину незрячими, потускневшими глазами.
– Я все поняла, вы не в курсе, иначе у вас было бы совершенно другое выражение лица… Значит, вам ничего не известно о моей дочери… Но поймите и меня, я ждала Вику, ждала даже не столько ее, сколько результатов, и если вы та, о которой мне рассказывали, то вы должны понять меня без слов…
– Но вы же мне ничего конкретно не рассказали! Что случилось с вашей дочерью и кто отвез ее в морг?
– Чаплин! Кто же еще! Хорошо. Раз Виктория не хочет отвечать на мои телефонные звонки, а мой номер есть в ее телефоне, и она прекрасно видит, кто ей звонит… Так вот, раз она не хочет, я буду работать с вами, с ее непосредственной хозяйкой. Я знаю, кто у вас главный. Просто так получилось, что с ней мы встретились и познакомились раньше… А дело не терпело отлагательства. Значит, так. У меня есть дочь. Единственная.
– И что этот Чаплин? Он знает о чувствах вашей дочери?
– Конечно, знает, – уныло ответила Плыс. – Она ему, дурочка, и письма писала, и записки разные на работу переправляла, даже стихи посвящала…
– Вы видели его? Что это за мужчина?
– Очень красивый. В Чаплине столько шарма, обаяния и мужской силы… Я и сама бы влюбилась, если бы не мой Жора… муж, я имею в виду… Я понимаю Вероничку. Но как заставить этого мужика обратить свое внимание на мою дочь – не знаю…
– Но если ваша дочь красива…
– Да дело в том, что Чаплин до потери пульса любит девушку по имени Маша. Простая девушка, ничего особенного собой не представляющая, а охмурила его, как околдовала… Теперь же, в добавок ко всему, забеременела от него… Но все это я узнала уже от Вики. Короче, я попросила Вику убрать с дороги Машу. Теперь, надеюсь, все понятно?
– Но я действительно ничего об этом не знала…
– Вот теперь знайте. Я бы и не заложила ее, Вику, если бы этот Чаплин, злодей, не решил показать ей все прелести морга.
– Ничего не понимаю… Они что, знакомы – Чаплин и ваша дочь?
– Да как же тут не познакомиться, когда она последнее время почти жила у него на лестнице. Я ей в сумочку бутерброды совала, чтобы она с голоду не померла, заставляла ее теплые колготки надевать, носки толстые… Она подарки делала консьержкам в его подъезде – чай, печенье… Они впускали ее, потому что знали, кто она и к кому пришла. Думаю, все понимали и жалели ее. Но Чаплин никак не реагировал, отправлял домой и все. А этой ночью… Увидел, что она промерзла, втащил к себе домой, напоил, как он объяснил ей, чтобы не простыла, не схватила воспаления легких, и повез в морг…
– Но в морг-то зачем?
– Вероничка моя, дурочка, сказала, что жить не хочет… Вот он и показал ей, как выглядят трупы.
– Вообще-то, он не такой уж и дурак, ваш Чаплин, – невольно вырвалось у Нины. Она успела даже почувствовать симпатию к этому Чаплину. – Зато, думаю, после этого ваша дочка не захочет вскрывать себе вены… Очень даже неплохо придумано.
– Жаль, что вы не видели этого Чаплина, – со вздохом покачала головой Плыс. – Он действительно очень красивый и достойный мужик, но вы поймите и меня, Вероника – наша единственная дочь, и вы бы видели, как она по нему убивается…
– Вам известно, что предприняла Виктория в отношении вашего дела? – уже более деловым, сухим тоном спросила Нина.
– Конечно, известно! Ей удалось каким-то невероятным образом отправить нашу соперницу…
Нина усмехнулась про себя, услышав это «нашу». Так практически все клиенты, рано или поздно, начинают называть своих «заказанных» врагов. Вот и эта журналисточка не стала исключением.
– … в Созопол…
– Куда-куда? – Нина не поверила своим ушам. – В Созопол? Но почему именно туда?