Игры Сатурна. Наперекор властителям
Шрифт:
— Святая Мария, — Гарциласо повернулся и уставился на них.
Скоби выпустил женщину из своих объятий.
— Мы продолжим, после того как эти факты нашли подтверждение, — сказал он нерешительно. — …к большому кратеру, если вы помните, который мы заметили недалеко отсюда. Похоже, поверхность отлично годится для ходьбы.
— Я назвала тот кратер Бальным Залом Короля Эльфов, — пошутила Броберг, как будто к ней вернулась сказка.
— Будьте осторожны, — громом раскатился смех Гарциласо. — Поберегите свое здоровье. Король — только наследник всего этого, ведь Боже мой, эти стены построили-то Гиганты!
— Ну, мне нужно найти путь туда, не
— Конечно, — сказал Алварлан. — Я не могу указать вам дорогу отсюда. Мой дух может только смотреть на все глазами смертного. Я не могу ничего для вас сделать, как только дать хорошие советы, пока мы не приблизимся к воротам.
— Вы что, прилипли что ли к этой своей сказке? — заорал Данциг. — Возвращайтесь, пока целы!
— Ты утухнешь? — огрызнулся Скоби. — Это всего лишь стиль нашего разговора. И если ты не в состоянии этого понять, значит, ты, в отличие от нас, пользуешься мозгами не на всю катушку!
— Послушайте-ка! Я же не говорю, что вы сумасшедшие. У вас нет бреда и тому подобного. Я всего лишь хочу сказать, что вы направили свои фантазии на это место, а теперь реальность усилила их еще, и пока вы под этим впечатлением находитесь, вы этого не ощущаете. Разве стали бы вы так упрямо продвигаться вперед где-нибудь в другом месте? Подумайте!
— Хватит. Мы возобновим нашу связь, а пока повременим до тех пор, пока ты не улучшишь свои манеры, — Скоби выключил основной переключатель. Цель осталась в рабочем состоянии для общения на небольшом расстоянии, но до орбиты она не могла достичь. Его товарищи поступили так же.
Все, трое обратили лица к впечатляющему зрелищу перед ними.
— Ты можешь помочь мне найти Принцессу, когда мы войдем вовнутрь, Алварлан, — сказал Кендрик.
— Все что в моей силе и власти, — поклялся чародей.
— Я жду тебя, мой самый стойкий из всех возлюбленных, — проникновенно нараспев сказала Риция.
Оставшись один в своем космическом корабле, Данциг почти рыдал.
— Чтоб провалились они, эти проклятые игры, куда подальше! — Его слова уносились в пустоту.
III
Порицать психодраму, даже в ее усугубленной форме, все равно, что портить человеческую натуру.
Это берет свои истоки в детстве. Игра необходима для невзрослых млекопитающих, как средство навыков общения с собственным телом, с ощущениями и внешним миром. Молодые представители человеческого рода играют, должны играть и со своим мозгом тоже. Чем более сообразителен ребенок, тем больше упражняется его потребность в воображении. Есть степени активности, ог пассивного наблюдения за шоу на экране до более продвинутой — чтения, мечтаний, рассказывания историй и до психодрамы… для которой у ребенка нет такого причудливого названия.
Мы не можем дать такому поведению никакого единого описания, поскольку форма и способ, которые она принимает, зависят от бесконечного множества переменных. Пол, возраст, культура и пристрастия — только наиболее очевидные из них. Например, в Северной Америке в доэлектронную эру девочки часто играли в «дом», в то время как маленькие мальчики — в «ковбоев и индейцев» или в «полицейских и воров», в то время как сегодня их потомки могут играть в «дельфинов» или «астронавтов и пришельцев». По сути — это форма игры в небольшой компании, каждый выбирает героя, чтобы подражать, или выдумывает его, могут быть использованы
Актер этой труппы, у которого самое большое воображение, превалирует в игре и в развитии сюжетной линии, хотя в довольно сдержанной форме, тем, что предлагает самые живые возможности. Однако остальные — гораздо более сметливые, чем среднестатистическая единица: психодрама в этой высокоразвитой форме подходит не для всех.
Но для тех, кто воспринимает ее, воздействие ее благотворно и продолжительно. Кроме того, повышая созидательные способности на практике, она позволяет им испытать игровые версии различных ролей взрослых и определенный жизненный опыт. Посредством нее они начинают приспосабливаться к взрослой жизни.
Такое разыгрывание пьес заканчивается, когда начинается подростковый период, если не раньше — но только в этой форме, и необязательно навсегда. Взрослые тоже занимаются игрой воображения. Это легко увидеть, например, в обществе, со всеми этими титулами, костюмами и церемониями, разве это не то же самое, что живая инсценировка каждого ритуала? До какой степени наш героизм, самопожертвование и самовозвеличивание в поступках не соответствует тому персонажу, на который мы хотим походить? Некоторые мыслители делали попытки проследить эти элементы в каждом аспекте общества.
Здесь, однако, мы касаемся явной психодрамы среди взрослых. В восточных цивилизациях она вначале появилась в значительной степени в середине двадцатого столетия. Психиатры нашли ее сильным диагностическим и терапевтическим методом. Среди простого народа война и игра фантазии проявились в идентификации с собственной личностью воображаемых или исторических персонажей, что стало завоевывать все большую популярность. Частично это было, несомненно, уходом от лишений и невзгод того несчастливого периода времени, но более вероятно, и по большей части, это было бунтом мозга против безынициативных развлечений, а именно, телевидения, которое стало доминирующим видом отдыха.
Хаос положил конец всей этой деятельности. Все знают об их возрождении в недавние времена — как я смею надеяться, по более здоровым причинам. Проектируя трехпространственные сцены и соответствующее звуковое оформление из банков данных, или еще лучще, воспользовавшись компьютерами, которые воспроизводят все это по команде, игроки достигают чувства реальности происходящего, что усиливает их умственное и физическое восприятие. Однако в подобных играх, которые продолжаются эпизод за эпизодом, год за годом реального времени, когда только два или больше игроков смогут собраться вместе для игры, они обнаруживают, что все меньше и меньше зависят от подобных принадлежностей. Кажется, что на практике они вновь стали обладать таким же живым воображением, что и в детстве, и могут превратить все, или скорее вовсе ничего, в предметы и мир, который они себе воображают.