Игры сердца
Шрифт:
Тупица. Определенно. С психическим отклонением возможно.
— У тебя с ним еще какие-нибудь были проблемы? — спросил Майк.
— Пока нет, судя, как я развлекаю половину местной полиции и полиции шерифа, раздаю миски моей дорогой, эксклюзивной, доступной только по Интернету коллекции, в некоторых странах ее так почитают, что используют в качестве валюты за кофе, даже Бью не настолько глуп, чтобы рыпаться ко мне опять.
— Хорошо, — пробормотал Майк, думая, что пончики для Риверы выросли с дюжины до примерно двух дюжин.
— Я была безумно занята, но так как везде искала свой
— Хорошо.
— Это отстой, — продолжала она. — Пропажа телефона, как дырка в голове. Ближайший торговый центр находится в получасе езды в городе. Не говоря уже о том, что вся моя жизнь была в том телефоне. Я потеряла все.
— У тебя разве нет резервной копии на компьютере?
— Да, учитывая мою организованность, думаю последний раз я делала эту копию в 1997 году. Так что все хорошо.
Майк усмехнулся сквозь свое «Сожалею, Ангел».
— Я тоже, — пробормотала она.
Майк перевел разговор на ту территорию, на которой ему нужно было прощупать ее пульс, просто, чтобы покончить с этим. Он получил подтверждение, как и предполагал, что Дасти еще не позвонила Дебби, чтобы заключить с ней сделку, Ронда все еще находилась в своем состоянии горя, а ее родители решили, что пробудут в Бурге три недели для начала.
— Хорошая новость, — закончила она, — мое расписание я сохранила на своем компьютере, и после выставки все станет намного свободнее. Так что надеюсь скоро появлюсь у вас.
Это была хорошая новость.
— С нетерпением жду этого, дорогая, — мягко произнес он.
— Хочешь предварительный просмотр того, что будет, когда я приеду? — тихо спросила она в ответ.
— И как все будет?
Она рассказала ему. И рассказала в деталях. Он слушал, как она кончает, и пока она это делала, продолжала рассказывать в красках, пока он не кончил.
Ее воображение было чертовски лучше, чем у него.
И ее голос был сладким и хриплым, когда она прошептала:
— Было мило.
Его голос был низким и рычащим, когда он прошептал в ответ:
— Было.
— Боже, я снова начинаю возбуждаться, просто представляя, как займусь с тобой сексом и сделаю все, что только что тебе описала.
Господи. Дасти.
Ему это нравилось.
— В следующий раз, когда у нас будет возможность побыть вместе обнаженными, я возьму инициативу в свои руки, — заявил он.
— Даже не собираюсь с этим спорить, — пробормотала она.
Он ухмыльнулся.
— Майк? — позвала она.
— Да, Ангел?
— Я скучаю по тебе. Знаю, что ты тоже занят, не хочу просить тебя обзванивать все мои контакты, чтобы меня разыскать, но, знаешь, ты можешь звонить по любому моему телефону. Вот почему я дала тебе все свои номера. Так что, когда ты думаешь обо мне, ты можешь дать мне знать об этом.
Черт, ему это тоже нравилось.
— Понял, — тихо ответил он.
— Я знаю, ты понял, имея за плечами брак и все такое. Ты можешь уловить намеки. Но когда я говорю тебе, что я занята и все идет наперекосяк, это не значит, что я слишком занята, что не смогу прочитать твою смс-ку или ответить на твой звонок. Я никогда не бываю слишком
И, черт возьми, ему это тоже нравилось.
— Хорошо, милая.
— Не беспокойся о Бью, — сказала она ему.
Невозможно было не беспокоиться ему о Бью.
— Хорошо, — согласился он, хотя это было не так.
— И Клариссе — твоей дочке. Ты хороший парень, и я уверена, что хороший отец. Она разберется со своим дерьмом.
В этом он был не уверен.
— Верно. Ты закончила меня успокаивать? — спросил Майк.
— Если только ты не поддавался мне, тогда думаю «да», — ответила Дасти.
Майк снова усмехнулся.
Затем тихо сказал:
— Хорошо, Ангел. Мне нужно сходить в ванную и смыть доказательства нашего секса по телефону, и отправиться в постель.
— Хорошо, дорогой.
Она снова стала задыхаться.
Ей нравилась идея, что он мастурбировал, пока она вела с ним грязные разговорчики, ей это очень нравилось.
Господи, ему это тоже понравилось.
— Пока, дорогая, — прошептал он.
— Пока, красавчик, — прошептала она в ответ.
Майк нажал на кнопку, отключившись. Затем встал, пошел в ванную и привел себя в порядок. Затем он пошел в свою спальню, натянул футболку поверх пижамных штанов, вышел из своей комнаты и двинулся по коридору.
Дверь Клариссы была закрыта. Он открыл ее, просунул голову внутрь и посмотрел в темноте на выпирающее одеяло на кровати.
Он любил свою дочку. Определенно. У него все было идеально, двое — мальчик и девочка. У него рано возникли подозрения, что их мать далека от совершенства, но она родила ему идеальных двух детей.
Но она также рано научила их врать. Это она проделывала, беря их с собой за покупками, превратив все в игру, заставив скрывать от отца то, что купила.
После развода у него было множество разговоров с детьми об этом факте, что в семье никто не должен врать друг другу. Им нужно было научиться в своей жизни, как вести себя с другими людьми и ситуациями, но ложь была последним средством, а в семье это было просто невозможно.
Он понимал, что ни сын, ни дочь, его разговоры не принимали близко к сердцу. Он понимал это, потому что Ноу был уже старшеклассником, и умудрился принять множество дурацких решений, из-за которых его задница оказалась в кипятке. В основном с девушками и на вечеринках. Но он всегда звонил отцу, набирался мужества и, склонив голову, получал наказание. Майк позаботился о том, чтобы эти наказания не были чрезмерными, потому что Ноу признавался во всем.
Кларисса всегда была маленьким информатором отца. Она никогда не лгала, даже когда мать велела ей. Она выдавала отцу мать, не потому что Кларисса была сплетницей и не потому, что Майк допрашивал ее, она просто была близка со своим отцом, вот и все. Они поговорили, и она поделилась с отцом, что не думала, что делает что-то неправильно, ей казалось, что она была права, но это не так. Это было еще одно разочарование, которое он испытал, живя с Одри. Он никогда не показывал, что получил информацию от дочери, иногда ему приходилось идти на все, чтобы защитить Клариссу от реакции Одри. Другими словами, ему тоже иногда приходилось врать.