Игры со смертью

Звездная Елена

У меня жутко замерзли босые ноги, хотелось пить, и присутствовал откровенный страх перед этим человеком, но… я не смогла уйти. Осторожно вошла, прикрыла двери, подойдя присела на подлокотник кресла, осторожно положила ладонь на его плечо.

Гаэр-аш вздрогнул, а затем вдруг хищным стремительным движением пересадил меня к себе на колени и сжал в объятиях. Он ничего не говорил, ничего не делал, но я чувствовала его дыхание и понимала — успокаивается. Мы долго так просидели, я, глядя в огонь, и он, уткнувшись лбом в мое плечо, я не считала себя в праве

что-либо говорить, а лорду Гаэр-ашу явно было просто очень тяжело.

И все же первым заговорил он.

— Ты была права.

Почему-то прозвучало как приговор. Для него приговор.

— Это действительно оказалась Кеалир.

Я ничего не говоря, просто обняла его, несмотря на всю неловкость от ситуации. Ректор хотел было что-то еще сказать, но судорожно вздохнув замолчал. Огонь в камине потрескивал все тише, дрова практически догорели, комната медленно погружалась в сумрак.

— Тебе пора спать, — тихо произнес Гаэр-аш, едва ощутимо сжав чуть крепче, словно вовсе не хотел, чтобы я уходила.

И я не стала, объяснив свое бездействие лаконичным:

— Я поспала.

Ректор кивнул, принимая мой ответ, и практически прошептал:

— Спасибо.

Не стала ничего говорить, лишь неловко погладила по плечу. И наверное зря, потому что следующим вопросом было:

— Для чего вы забрались в покои королевского шута?

Вопрос был задан усталым тоном, и вероятно именно поэтому, не увиливая, ответила:

— Я не знаю, в праве ли я вам об этом говорить.

Ректор тихо рассмеялся, отодвинулся от меня, взяв за подбородок развернул к себе лицом, и глядя в мои глаза, поинтересовался: — Ты действительно думаешь, что никто еще не понял, кем при жизни было твое умертвие?

Я промолчала.

— Риа-Риа, — Гаэр-аш укоризненно помотал головой, — на допросе, первое, о чем завопил мэтер Уткоме, это о Габриэле и девчонке, которая сможет ему помочь. Только она одна. Мне продолжать?

— Это не моя тайна, лорд Гаэр-аш, — извиняясь, пробормотала ему. Кивнув, ректор сказал:

— С одной стороны я невольно восхищен твоей деликатностью, но с другой — Риа, я твой опекун, я несу за тебя ответственность, я должен знать, во что ты в очередной раз вляпалась.

— Почему сразу вляпалась? — переспросила, осторожно пытаясь слезть с колеи ректора.

Пока он был в невменяемом состоянии, это было странно, но терпимо, сейчас же вовсе неприлично. Г аэр-аш, словно поняв мои терзания, осторожно пересадил на подлокотник кресла, и произнес:

— У тебя есть иной термин, для обозначения твоей сегодняшней, к примеру, деятельности?

Я промолчала.

— Риа, ты будущая королева, — продолжил ректор, — ты должна заботиться о своей репутации.

Могла бы промолчать снова, но не стала, тихо ответив:

— Я не хочу быть королевой.

Лорд Гаэр-аш хотел было возразить, но тяжело вздохнув, спросил:

— А каким ты видишь свое будущее, Риа?

Это был сложный вопрос. Повернув голову, посмотрела на угасающее пламя, и решила снова сказать правду:

— Закончить

Некрос, получить лицензию, купить домик в столице, где-нибудь на окраине и… — и тут я вспомнила, что Гобби из моей жизни уйдет, Салли и Пауль уже ушли, мертвая леди тоже, то есть я фактически снова одна. Хотела было сказать «и закончить артефакторский факультет», но вместо этого прозвучало почему-то:

— И найти дядю Тадора.

Поняв, что произнесла, испуганно замолчала. Я ожидала самой негативной реакции от ректора, но Гаэр-аш сильно удивил, сказав:

— Я думал о нем сегодня. Келиар рассказала о системе хранения субличностей и точке возврата хранимой в Харгане, соответственно я резонно предположил существование вероятности воскрешения Тадора Шерарна. Но есть одно «но», Риаллин. Даже если опустить тот факт, что вечный любил тебя как дочь, остается интерес к тебе как к крайне интересному научному эксперименту, соответственно можно принять как аксиому желание Шерарна вернуть тебя. Но он не вернул. Не вернул тебя, и не вернулся к тебе, хотя явно желал… желает этого. И я могу предположить лишь одну причину, по которой он все еще не здесь — его не пускают.

Каждое слово лорда Гаэр-аша я слушала затаив дыхание, сердце билось все быстрее.

— Или держат под замком, — продолжил ректор, — как в принципе всегда и поступают с талантливыми артефакторами, или же субличность все еще находится в храпе, без возможности возродиться в новом теле.

Сердце остановилось.

— Ив этом случае мы имеем две насущные проблемы: первая сложна чисто технологически — проникнуть в Харгаиу и освободить твоего наставника, вторая — более этическая, ты же понимаешь, что для того чтобы предоставить ему тело, это тело сначала требуется где-то взять. Живое тело. Живого человека. Ты пойдешь на это?

Я ответила не задумываясь:

— Нет!

Потом подумала, еще подумала, но ответ был все тот же:

— Нет…

Гаэр-аш усмехнулся, и с нескрываемой иронией произнес:

— Я так понимаю «нет» это на второй вариант, который с телом живого человека?

— Да, — я чувствовала себя предательницей, но убивать кого-либо, пусть даже и ради дяди Тадора… нет. Нет, никогда!

— Я рад, — ректор улыбнулся мне, — правда рад. А что с первой проблемой?

Проникнуть на территорию Харганы, в самое сердце отступников, туда, где каждый шаг сулит встречу с вечным и соответственно смерть? Хотя о чем это я — смерть в сравнении с возможностью быть выпитой сущие пустяки! Но все же…

— Да, — я представила себе серые развалины древней Хешисаи, той ее части, которая не была занята Темной империей, — да…

Еще не знаю как, но точно — да.

— Как стремительно изменились твои планы, — подначил лорд Гаэр-аш. А затем добавил: — И мне просто любопытно, насколько они еще изменятся в ближайшем будущем…

— Вы о чем? — подняла на него удивленный взгляд.

Его глаза сверкнули синим пламенем, и ректор тихо произнес:

— Танаэш.

Я все так же удивленно на него смотрела.