Игры третьего рода
Шрифт:
– Ну ты, братан, даёшь, – с развязным восхищением сказал один из охранников, мужик с несколькими синими перстнями на пальцах. – Конкретно сделал педерасов.
Майор взглянул на говорившего: последнее слово тот именно так и произнёс, без буквы «т».
– Ключ от сарая у кого? – спросил Александр вместо комментариев.
– Ты чё, их выпустить хочешь? – Охранник лагеря дёрнул головой, как взнузданный конь.
– Именно, – кивнул Гончаров, – и мешать мне не советую, а то я сейчас ещё кого-то сделаю.
Блатной хотел что-то возразить, но вдруг
– Ты не понтуйся. Вовик, – Черноскутов взял мужика за плечо. – Ты же видишь, что происходит, давайте без глупостей.
– Да так оно… – пробормотал мужик. – Мы тоже с понятиями… Только хрен знает, где сейчас ключи искать. Может, у Симака в конторе где-то?
– Понятно, – констатировал Гончаров и пошёл к сараю, доставая ПМ из кобуры.
В высоко расположенных окнах майор увидел несколько лиц, прильнувших к решёткам: очевидно, люди стояли на плечах друг у друга. Среди прочих он узнал Домашникова, который тряс кулаком с оттопыренным большим пальцем.
Подойдя к воротам, Гончаров осмотрел запоры и крикнул внутрь, томившимся в ожидании заключённым:
– Граждане, отойдите от ворот – я замки отстрелю! Подальше отойдите на всякий случай, чтобы пулей случайно не задело!..
Люди вырвались из сарая и остановились, с ненавистью глядя на оставшихся в живых охранников, да и на солдат с Черноскутовым тоже. Гончаров поднял руки, призывая к спокойствию и вниманию:
– Товарищи, господа, граждане, одним словом! В городе вроде как снова новая власть. Новоявленного Князя больше нет, почил или копыта откинул, как вам больше нравится. Кому сказать спасибо, тоже пока не понятно, но, похоже, у нас проблем ещё больше, чем раньше. Выходит так, что ещё и инопланетяне теперь объявились.
Вкратце обрисовав ситуацию, которую и сам-то не слишком представлял, Гончаров передал слово Черноскутову, предупредив людей не подходить близко к сбитой машине чужаков.
Сам он отвёл бывших друзей по заключению в сторону, чтобы посоветоваться. Собственно, его больше интересовал Домашников, как научный работник и инженер, но и Семён Ефимович, припадая на одну ногу, заковылял вместе с ними.
– Пошли, взглянем на «летающую тарелку», – предложил майор Петру.
– Какая же она тарелка, – заметил Фёдор. – Непохожа.
– Да это я так, – ухмыльнулся Гончаров. – Инопланетная же штука.
Когда они приблизились к покорёженной от удара о землю чёрной машине, там уже стояли трое солдат с автоматами. Александр попросил солдат отойти ещё дальше и не спускать глаз с аппарата пришельцев.
– Холодом оттуда тянет, – заметил один из солдат.
– Ага, могильным, – злорадно пошутил Гончаров.
– Слушай, – сказал Домашников, – мы вот суёмся туда запросто, но там же чёрт-те что может быть: вдруг радиация или какие-то газы вредные. Хоть бы фон как-то замерить… Да и микрофлора чужая, кто знает?
– Так, – вспомнил майор, – в бэтээре должна быть дозиметрическая аппаратура и прибор химической разведки. Если не разукомплектовали,
Он слазил в бронетранспортёр и удивленно констатировал:
– Смотри-ка, надо отдать должное воякам, всё на месте!
– Просто не на что было обменять сейчас, – вполголоса пробормотал Семён Ефимович, околачивавшийся тут же.
– Давай сюда, Петя, – позвал Гончаров, – разберись с рентгенометром, а то я, если честно, что-то забыл, как с ним обращаться.
Пока Домашников возился с калибровкой штатного прибора ДП-3Б, майор махнул рукой Альтшуллеру и Исмагилову, чтобы тоже влезли внутрь, запустил двигатель и подвёл бронетранспортёр вплотную к месту падения аппарата чужаков. Выставив из люка выносной датчик, люди убедились, что повышенной радиации нет. Конечно, рентгенометр никто не проверял все эти годы, но всё-таки можно было уверенно сказать, что явно смертельные уровни отсутствуют.
Хотя ВПХР тоже имел старый набор реактивов, сделали несколько проб по описанию, прилагавшемуся к прибору. Если ампулы с реагентами сохранили своё качество, то получалось, что и никаких известных сильнодействующих отравляющих веществ вокруг чёрного аппарата не витало.
– Но могут быть и неизвестные, – предупредил Пётр.
Гончаров развёл руками:
– Как ты сам понимаешь, в таком случае медицина бессильна.
Они сидели в отделении управления бронетранспортёром и смотрели на изувеченную машину, чёрным холмиком высившуюся посреди лужайки. Кое-где на вид толстые, но явно не тяжёлые и не слишком прочные чёрные гранёные листы корпуса полопались, местами они оказались разбиты крупнокалиберными пулями, и взгляду открывались внутренности под обшивкой. Было совершенно непонятно, где у аппарата располагался люк или нечто, заменяющее его. Вокруг на траве виднелся белёсый налёт, словно рассыпанный порошок или осевший иней, а в одном месте подтекала тёмная жидкость, похожая по консистенции на густое машинное масло.
– Как она летает, непонятно? – пробормотал Фёдор, опиравшийся сзади на спинку кресла водителя, в котором сидел Гончаров. – Ни пропеллеров, ни крыльев…
– Слушайте, а ведь это точно иней! – воскликнул Пётр, указывая на белёсый налёт на траве. – Там что-то очень холодное используется, либо жидкий гелий или азот. А может, вообще какая-то технология поглощения энергии из окружающей среды.
– То-то солдатик сказал, что холодом тянет, – вспомнил Гончаров, – а я ещё посмеялся.
– Смотрите, мальчики, – вставил Альтшуллер, – как бы не рвануло там чего.
– И то верно, – согласился Гончаров. – Чёрт знает, что там у них натолкано.
– Вот ведь дурацкая ситуация! – Домашников с досады стукнул кулаком по борту БТРа. – Столько лет человечество искало братьев по разуму, и теперь мы с ними столкнулись в таких обстоятельствах!
Гончаров искоса посмотрел на Петра:
– А кто тебе сказал, что они – братья? Давайте подходить к ситуации более практически. Меня, например, сейчас интересует, куда второй аппарат полетел и что он ещё может натворить.