Игры третьего рода
Шрифт:
Глава 13
БТР двинулся вслед за машинами нигерийцев. По словам главы отряда, который то ли предложил сотрудничество, то ли захватил их в плен, они направлялись в небольшой городок Экет, стоявший среди лесов на берегу реки Ква-Ибо чуть в стороне от побережья. Здесь располагался штаб и основная группировка сил Независимой Республики Южного Побережья, которую возглавлял Аканде.
Гончаров пригласил доктора Аканде (президент имел и такое звание) на командирское сиденье в свой бронетранспортёр. В этом крылась не только формальная
Но доктор почти не колебался. Забравшись в БТР, Букар Аканде сразу же завёл разговор о трудностях, сопровождающих сложную борьбу за установление справедливого порядка.
– Вон, посмотрите. – Аканде кивнул на дымящий, как паровоз, джип «шевроле-тахо» со срезанной крышей, ехавший сейчас впереди. – Видите, в каком состоянии машина? Это показатель! Всё народное хозяйство находится в таком же упадке. Люди устали от бесконечной войны. Требуется объединение всей территории под разумным и дальновидным руководством.
– Это очень правильно, но как вы видите пути такого объединения? – спросил Пётр. – Вы не пытались созвать какой-то общий «круглый стол», провести переговоры? Ну, есть же разумные люди ещё где-то!
– А вот скажите мне… – Аканде повернулся назад, сел на кресле вполоборота и прищурился: – Вот у вас там, в вашей Зоне в России, – все взяли, провели переговоры и объединились?
Пётр крякнул: Аканде, видимо, не так просто стал президентом. Он умел вести полемику и манипулировать общественным мнением, особенно в форме примитивных вопросов, таких же ответов плюс ответов вопросом на вопрос. Подобными простыми вопросами и контрвопросами доктор легко мог ставить в тупик толпу, особенно тоже достаточно примитивную, после чего под такими же примитивными, но, казалось бы, понятными для масс лозунгами повести эту толпу куда-то. Кроме того, при отсутствии средств массовой информации, выплёскивающих на головы «трудящихся», хотя зачастую и идиотские, но всё-таки разнообразные мнения, манипулировать сознанием кучки людей было куда проще.
– Нет, – честно признался Домашников, усмехнувшись. – Большинство сидит по собственным городкам и объединяться не спешит. Тут вы, господин президент, совершенно правы.
– Вот видите! – Аканде торжествующе поднял вверх белесоватый с внутренней стороны указательный палец. – Человеческая сущность везде одинакова.
– Но, к счастью, резни такой, как у вас, у нас не наблюдалось, – заметил Альтшуллер и добавил: – Слава всем богам, честное слово.
– Подождите, ещё будет! – безапелляционно пообещал нигериец. – Просто здесь люди более горячие, а значит, им требуются и более жёсткие методы управления.
– Да кто же ж это может знать? – негромко молвил Семён Ефимович с таким прононсом, словно он стоял у пивнушки на Дерибасовской.
Гончарову показалось, что доктор Аканде начал заводиться.
– Вот вы хоть и русские, а всё-таки европейцы! – провозгласил президент НРЮП, укоризненно
– Зря вы так, – укоризненно произнёс Гончаров.
– Ну да, – кивнул, усмехаясь, Альтшуллер, – кто же я, если не русский?
Аканде некоторое время смотрел на него, а потом усмехнулся:
– Я вижу, что вы еврей! Я умею распознавать евреев.
– Они и у вас тут есть? – невольно ахнул Пётр.
– Нет. – Президент выставил перед собой ладони цвета бледного кофе с молоком и помотал головой. – В Нигерии их нет. Во всяком случае, сейчас.
– Само собой, как в том анекдоте… – сказал себе под нос Альтшуллер, но Аканде его услышал.
– В каком ещё анекдоте?
– Могу рассказать, но обижаться не будете?
Президент на секунду задумался:
– Нет, не буду, – совершенно серьёзно ответил он. – Анекдот есть анекдот. Надеюсь, у вас там нет расистских намёков?
– Нет, – со значением сказал Альтшуллер, – намёковтам нет. Так же, как и в ваших словах их нет. Ну, так как? Рассказать?
Аканде милостиво кивнул.
– Это даже не анекдот, говорят, что когда-то был вот такой случай, – начал, усмехаясь, Семён Ефимович. – Министр культуры в бывшем СССР спрашивает знаменитого Моисеева, который когда-то организовал знаменитый ансамбль песни и пляски народов мира. Ну, значит, министр говорит: «У вас есть в репертуаре украинские песни и пляски?» – «Конечно, есть», – отвечает Моисеев. «А турецкие песни и пляски?» – «Конечно, есть», – отвечает Моисеев. «А китайские?» – «И китайские есть, что вы, как же ж, чтобы не было китайских?!» – «Хорошо, – говорит министр, – ну а негритянские есть?» – «Негритянских, должен сказать, нету», – отвечает Моисеев. «Это почему же?!» – кричит министр. «Но, товарищ министр, – отвечает Моисеев, – какой же уважающий себя еврей согласится проколоть ноздри?!»
Домашников думал, что Аканде разозлится, но доктор расхохотался так громко, что даже Исмагилов оторвал взгляд от ухабистой лесной дороги и с иронией посмотрел на нигерийца.
Отсмеявшись, Аканде вдруг сказал немного грубовато:
– Слушай, ты меня позабавил, старик. Если тебе надоело странствовать по Зонам, я готов предоставить тебе место шута при моём парламенте. Будешь первым евреем, прижившимся в новой Нигерии.
Альтшуллер чуть улыбнулся:
– Спасибо, но я таки сильно сомневаюсь, что буду тут первым евреем. Да и вряд ли я приживусь.
– Ты что хочешь этим сказать? – нахмурился президент. – Что у нас плохо?
– Да что вы, как же ж можно, чтобы тут у вас было плохо?! У вас тут совершенно замечательно, честное слово. Вон какое море, и пальмы на берегу растут. Но я не могу бросить своего командира и друзей, вы же ж должны понять.
Букар Аканде многозначительно хмыкнул, потом покивал:
– Да-да, конечно, верность командиру – это хорошо. Вообще-то, у нас тут достаточно опасно, надо признаться: иногда происходят боевые действия. Антинародные силы стараются захватывать власть любой ценой.