Игры в личную жизнь
Шрифт:
Перво-наперво я позвонила своей знакомой, ресторанной администраторше, и попросила достать мне координаты студии видеозаписи, чей оператор вел вчерашнюю съемку. Та долго жеманилась и ломалась, пыталась язвить что-то на предмет моей неосведомленности. Типа – уж кто-кто, а мамаша жениха просто обязана была об этом знать. Всю ее ехидную болтовню я без лишнего душевного волнения пропустила мимо ушей, а когда заполучила нужный мне адрес, горячо и вполне искренне ее поблагодарила.
Почти все телефоны, по которым я начала неистово названивать, не отвечали. Что было неудивительно, учитывая воскресный день. Наконец, когда гостиничный телефонный аппарат почти накалился докрасна,
– Да...
Я скорее догадалась, чем услышала это краткое «да».
– Здравствуйте, простите, что беспокою вас, – затараторила я. – Вчерашним днем один из ваших сотрудников вел видеосъемку свадьбы...
– В ресторане? – перебил меня все тот же безликий голос.
– Да, да, именно. Кажется, вашего сотрудника звали...
– Колька, – вновь вклинился мой собеседник. – Это я.
– Ой, как славно! – заорала я обрадованно.
– Кому как, – не разделил Николай моего веселья. – Мне вот что-то не очень славно после вашей вчерашней свадьбы. Вы ведь мамаша со стороны жениха? Хотя о чем это я! Невеста была при одном папаше, мамки у нее не значилось.
– А вы наблюдательны, – польстила я ему.
– Это моя профессия. – Голос оператора Коли немного окреп. – Мне положено по должности все подмечать...
– Да? – насторожилась я мгновенно, уловив в его последней фразе вполне непрозрачный намек. – И что же вы сумели подметить вчера, кроме того, разумеется, что со стороны невесты был один папа без мамы, а со стороны жениха одна мама без папы?
– Я много чего подметил, – хмыкнул Коля. – А потом, елки-палки, отметил...
Он снова обреченно вздохнул и несколько долгих изнуряющих минут рассказывал мне, как напился вчера до бесчувственного состояния. Как потом решил переночевать в студии, чтобы с утра не тащиться на работу через весь город для монтажа, сделать все прямо на месте, а в понедельник предстать перед начальством свежевыбритым и трезвым, с готовым материалом на руках. Но случилась накладка, он проспал незапланированный на выходной день визит начальника на службу. И начальник его взгрел по первое число и отослал домой отсыпаться. К вечеру же этого воскресного дня, когда весь нормальный люд отдыхает, ему надлежало явиться в студию и смонтировать кассету с вчерашним торжеством.
– Поэтому я вас и застала? – едва не прослезилась я, благословив вчерашнее Колино пьянство.
– Поэтому, – снова тяжко вздохнул он.
– Слушайте, Коля, у меня к вам предложение, – мне хватило трех минут, чтобы сообразить, как выстроить с ним беседу дальше. – Я сейчас беру пива, рыбки и приезжаю к вам в студию. Там вы быстренько поправляетесь, а затем еще быстрее рассказываете мне, что вчера вы подметили. Хорошо?
– Ох-хо-хо! – Голос Коли окреп настолько, что ухо мне просто заложило от его восторженного возгласа. – Давайте живенько, потому что я вам не только расскажу, но и показать сумею.
– Вы его видели?
– А то! – Коля самодовольно хмыкнул. – Как только эта толстуха, пардон, взяла стойку, я направил камеру на объект ее внимания.
– И?..
– И, разумеется, снял эту смешную погоню. Я же профессионал.
– А что в ней было смешного? – не поняла я.
– Этот парень словно дразнил ее. Постоял в дверном проеме какое-то время, явно пытаясь обратить на себя ее внимание, но так, чтобы никто больше его не видел, только она. А потом медленно пошел в сторону кухни. Скрылись там они почти одновременно. Да что мне вам рассказывать! Приезжайте быстрее... с пивом, сами все и увидите.
Собралась я в считанные минуты. Отдала ключ администратору, аккуратно и вежливо улыбнулась ему и пролопотала, что вернусь не скоро. Поймала такси и вскоре, закупив пива и воблы в одном из близлежащих к студии универсамов, неслась туда, ломая каблуки. Больше всего я боялась опоздать. Слишком поздно меня осенило, что Коля может быть следующей жертвой, слишком поздно...
Студия носила название «Соло» и располагалась в полуподвальном помещении девятиэтажки. Вниз вели четыре бетонные ступеньки. Перила лестницы были увиты декоративным плющом, свисающим с красивого резного козырька над железной дверью. Подалась та на удивление легко.
– Коля! – громко крикнула я и пошла куда-то вперед, в полную темноту. – Коля, где вы?
Пару раз я споткнулась и едва не выронила пакет с пивом, попутно посетовав на здешнее руководство. Выпить человеку в законный выходной, значит, не позволяется. Зато свалку устраивать в коридоре каждый считает своим долгом. Просвет в непроглядной темени коридора наступил совершенно неожиданно. Свет сочился из-под одной из дверей. На ней строго значилось: «Посторонним вход воспрещен». Я себя посторонней теперь уже не считала, поэтому толкнула дверь ногой и громко закричала:
– Алё, Коля, где ты? Опохмелка!..
Пакет я все же выронила. И пивные бутылки, которые я с такой любовью пыталась доставить Николаю, конечно же, разбились, сочно хрустнув стеклом у моих ног. Но разбились они не от того, что я в очередной раз споткнулась о хаос, царивший в операторской, а от того, что первым чувством, побудившим меня ослабить хватку, была жуткая досада на саму себя.
Я опоздала... Конечно, а как же еще! Было бы удивительно, если бы Коля, который лежал сейчас на полу у моих ног с пробитой головой, показал мне видеозапись и рассказал в подробностях о том, кто есть кто. А так все, в принципе, правильно. Коля с пробитой головой – на полу. В операторской – все перевернуто вверх дном. И не нужно было быть шибко догадливой, чтобы понять: кассета с записью свадьбы моего сына исчезла. А вместе с ней, соответственно, исчезла надежда на то, что я что-то узнаю и в чем-то разберусь.
Постояв еще немного, я на цыпочках подошла к Николаю, склонилась над ним и с облегчением вздохнула. Парень был жив и, кажется, пострадал не очень сильно. Но это было мое предварительное заключение, сделанное на основе сравнительного анализа его состояния и состояния моей Настьки...
Так же на цыпочках я вернулась к двери, подобрала пакет с льющимся из мелких дырочек пивом, и побрела в обратном направлении, чутко прислушиваясь ко всем звукам извне. До выхода из студии я добралась более или менее благополучно. Если, конечно, не считать, что сердце мое сжималось и заходилось от страха, а по спине струились крупные капли пота.
Металлическая дверь выпустила меня на улицу так же беспрепятственно, не приготовив ни единого сюрприза, как-то – закрытый замок или охранник со свирепой физиономией у входа. Нет, в этом плане все прошло безукоризненно. Сюрприз же поджидал меня на другой стороне улицы, куда я поспешила, чтобы избавиться от пакета с разбившимися бутылками.
Пакет был мною благополучно выброшен в урну. Я вытерла руки о носовой платок и медленно двинулась к скамейке под сенью огромной липы. Мне было просто необходимо пересидеть сейчас волну тихого холодного ужаса, которая начала медленно заползать мне в душу. А то еще, чего доброго, рухну в обморок на стоянке такси. Нет, дать отдых моим бедным ногам и нервам было сейчас делом безотлагательным. Но стоило мне только опустить свой зад на жесткие деревяшки пыльной скамьи, как над самой моей головой громогласно прозвучало: