Игры взрослых людей
Шрифт:
– Пиши мне из Германии, – не отступал Артюшов. – Электронный адрес ты знаешь. Я и телефончик могу тебе перебросить.
– Нет уж, спасибо. Вы отбили у меня охоту ко всякого рода перепискам навсегда. Особенно к переписке через Интернет.
Лера почти побежала, чтобы догнать Тео с Оливией. При ее приближении оба замолчали. Они как раз обсуждали инцидент на озере.
– А мы как раз говорили о новичках на полигоне, – нашелся Тео. – Как тебе игра? Ты смогла почувствовать себя персоной?
– Все о'кей.
Углубляться в обсуждение, да еще при Оливии, Лере не хотелось. С тех пор как она начала работать в журналистике, у нее не возникало желания быть кем-то еще. Она больше не копалась в себе, а слушала других. А потому Тео и его друзья казались ей еще большими несмышленышами, чем прежде. Они думают, что парят над чернью, над простыми обывателями. На самом деле бедолаги просто боятся настоящей жизни.
– А как наш писатель? Набрал впечатлений?
– Об этом лучше спросить его самого.
Но вести беседы было уже некогда. Впереди виднелись покосившиеся домишки, и палисадники, и двор, где горбилась белая машина Артюшова. Сергей поблагодарил хозяина дома за службу, вручив ему обещанное вознаграждение. Затем ребята побросали рюкзаки в багажник и не мешкая залезли в салон. Тео и Лера разместились сзади. Рядом с писателем села Оливия. Она куталась в шарф и старалась поменьше говорить, чтобы не кашлять. От деревни по проселочной дороге Артюшов вырулил на шоссе и дальше без остановки домчал их до станции.
Спустя неделю в «Городах и весях» появился увлекательный отчет Леры о ролевой игре в Карелии. Это был ее последний репортаж в родную газету – Лера уже взяла в издательстве расчет. Она устроила коллегам «отвальную» и внезапно поняла, как тяжело покидать коллектив, хотя отработала здесь всего ничего. За два десятка лет сознательной жизни Лера познала череду разлук и в последнее время расставалась с людьми, как пассажир с попутчиками в вагоне. Но на этот раз, в дружной команде сотрудников этого издания, Лера оставляла частицу своей души. Потому что именно отсюда начался путь Леры к себе, к своему призванию. Сможет ли она в будущем восполнить эту потерю? На прощание главный редактор, Станислав Евгеньевич, заверил начинающую журналистку, что будет ждать от нее новых материалов, уже из Германии.
А еще через несколько дней семейство Сакс в полном составе отбыло в чужую страну.
Поначалу жизнь в Германии показалась Лере праздником. Все было для нее внове, все необычно, красиво и радостно. Семейство Сакс поселилось в маленьком городишке на западе страны – в Хильдесхайме. Позднее, поколесив по Германии, Лера увидела ее главное отличие от России. В ее родной стране были две столицы, несколько больших городов и тысячи безликих селений, выстроенных без всякого плана. Совсем иначе здесь. Маленькие городишки казались игрушечной копией своих великих собратьев. Так и Хильдесхайм имел все признаки отдельного государства – ратуша, тюрьма, кирха, площадь для гуляний. И только на окраине города высились безликие серые коробки индустриальной эпохи.
В одном из таких домов, семейном общежитии, органы социальной опеки выделили жилье приехавшим русским немцам. Тео и Лера получили квартирку отдельно от родителей. Соседями по общему коридору были турки, малазийцы и другие эмигранты, частью и на новом месте поддерживающие свои обычаи. Поэтому временами в подъезде было шумно, а в квартире сверху раздавался топот пляшущих. Впрочем, управляющий домом призывал к ответу безответственных жильцов, и в квартирах вновь наступала тишина.
Совсем другой, неукоснительный порядок царил в исторической части города, там, где взбирались по холмам узкие, чистые улочки, мощенные гладким булыжником, – взбирались и снова сбегали вниз, где утопали в цветах стены двух-трехэтажных домишек с непривычными для глаз окошками, составленными из множества ослепительно белых рамочек. Там, где раскрывались игрушечные площади с причудливыми фонтанами в центре и уютными кондитерскими на углу, где элегантные пожилые фрау и господа толкали перед собой легкие тележки, служащие одновременно ходунками, корзиной для продуктов и скамеечкой для отдыха. Там, где соседи давно знают друг друга.
Вход в эту благочинную Германию был для эмигрантов закрыт. Однако разницу между двумя мирами – суетным скопищем приезжих, беззаботно потребляющих блага развитой цивилизации, и коренными гражданами, оберегающими покой и порядок, – ощущали только старшие Саксы. Юные не замечали зыбких границ.
Молодой семье назначили пособие, достаточное для безбедной жизни. Вскоре Лера и Тео купили велосипеды и теперь по выходным накручивали километры по городку и окрестностям. Следующим пунктом в плане покупок молодожены наметили роликовые коньки. Здесь ими увлекались не только тинейджеры, но и люди весьма солидного возраста. Благо мест для катания предостаточно, как и велосипедных дорожек. Однако, кроме праздников, существовали будни.
Для новых граждан непременным вхождением в общество считалось знание немецкой речи. Все, кто хотел обрести здесь настоящий дом, учили язык. На этом этапе дорожки Тео и Леры разошлись. Тео, неплохо владеющий немецким и до приезда в эту страну, стал посещать лекции по истории Германии в ближайшем университетском городе, Ганновере. Занимался он вместе с немецкими студентами. Каждое утро отправлялся из маленького Хильдесхайма в большой Ганновер на поезде и возвращался только к вечеру. Лера ходила в группу для начинающих рядом с домом, где большинство составляли пенсионеры из России или гастарбайтеры из третьих стран. Язык ей давался трудно. Она надеялась на помощь мужа, но не тут-то было.
Нет, Тео не отказывался помочь жене – у него просто не хватало времени. Лера просила мужа возвращаться домой пораньше, но бурная студенческая жизнь захватила его. Утром – лекции, днем – спортивные занятия, вечерами – совместный с товарищами просмотр футбольных матчей на большом экране в пивнушке. Хотя пивом Тео не злоупотреблял – едва тронутая кружка могла простоять перед ним весь вечер, – в разговорах и беседах он был неутомим. Возвращался домой легкомысленный муж поздно вечером и сразу заваливался спать.
Лера, возвратясь днем после курсов, прибиралась в доме, выполняла домашние задания по немецкому и садилась перед телевизором. Дневные передачи адресовались детям и пожилым и казались Лере скучными. К тому же она не вполне понимала, о чем идет речь в том или ином сюжете. Она брала роман на немецком языке и, продираясь сквозь хитросплетения чуждых падежей и глаголов, пыталась уловить интригу повествования. Но и это ей оказалось не по зубам. Читать же русские книги сейчас, когда она осваивает другой язык, не рекомендовали.