Их было четверо. Приключения в микромире. Том III
Шрифт:
— Споры бактерий, — заметил Ван и, поймав один из таких шариков, попытался его разрезать.
Это ему удалось не сразу — такой плотной была кожица. Из разреза сочилась тягучая жидкость. Катя брезгливо отвернулась, а Ван с любопытством юного ученого рассматривал спору.
— А ты знаешь, что такое спора бактерий? — спросил Тима у Кати.
— Что-то забыла, — призналась Катя.
— Эх, ты! — укоризненно заметил Тима. — Форму споры принимают бактерии, чтобы сохраниться,
— Или при размножении, — добавил Ван.
— Ну, спора так спора, — сказала Катя. — Подумаешь, эка важность!
Ее внимание поглощал сам процесс превращения.
Если бы путешественники могли посмотреть на себя со стороны, они бы увидели на черной плите четыре крошечные серые букашки, а потом и те исчезли бы из поля зрения.
Но вот на приборах погасли все лампочки. Вместо них тотчас же вспыхнули четыре желтых глазка на стене, справа от плиты, под окном, которого они уже давно не видели. Четыре желтых глазка указывали, что на плите находятся четыре микролилипута. Они предостерегали каждого, кто вошел бы в этот миг в лабораторию, о том, что здесь люди, хотя плита и казалась пустой.
Когда путешественники покинут плиту, вместо желтых лампочек вспыхнут красные. И будут гореть до тех пор, пока микролилипуты не вернутся на плиту из недр почвы.
Тогда снова включится автомат, и приборы должны будут вернуть людям их обычный вид.
Между тем аппараты прекратили работу. Превращение совершилось.
— Ну, ребята, можно трогаться в путь! — объявил Тима.
— Уже? — робко произнесла Катя. — Мы уже микролилипуты? Как странно… Почему же мы нисколько не изменились?
— Да, — подтвердил Виктор, — это очень интересно. Мир вокруг нас изменился, а мы друг для друга — все те же.
— Нам придется пройти по этой серебряной дороге до того места, откуда начинается барьер, — не слушая товарищей, сказал Тима.
— Я уже давно обратил внимание на этот барьер по обеим сторонам серебряного транспортера, — сказал Ван. — Это что, поручни?
Тима молча кивнул головой. Он был озабочен — ведь нужно пустить в ход серебряную дорогу. Он знал, что на фотоэлемент, вмонтированный наверху арки, нужно направить дуло лучемета и нажать при этом на рукоятке одну из кнопок. Лучемет представлял собой генератор, дающий направленные волны-лучи различной длины, до самых жестких, мгновенно убивающих живые существа. И этот же лучемет, если нажать определенную кнопку, должен привести в движение серебряную дорогу — транспортер.
Тима вдруг забыл, какую нужно нажать кнопку: белую, желтую, красную, зеленую? Он стал мучительно припоминать. Лоб покрылся холодным потом. Вдруг ошибешься, что тогда будет? Кажется, зеленую… А если красную? Что делать? Тима старался вызвать в памяти тот момент, когда отец пускал в ход транспортер.
Мучительно припоминая, он остановил свой рассеянный взгляд на Кате. Очень прозрачный шлем, под сеточкой виднеется зеленая лента. «Зеленая… зеленая… — машинально повторял Тима. — Ой, кажется, нужно нажать зеленую кнопку! — вдруг вспомнилось ему. — Да, да… еще папа сказал тогда — какой сочный зеленый цвет!»
Тима шумно, с облегчением вздохнул.
— Внимание! — сказал он. — Пускаю в ход дорогу. Держитесь за поручни.
С этими словами он направил дуло лучемета на фотоэлемент и со страхом нажал зеленую кнопку. Сердце его сильно колотилось. А вдруг… он
Но лента дрогнула, потом плавно двинулась. Тима поднял руку, чтобы отереть пот со лба, но тут же опустил ее, вспомнив, что на нем шлем.
Дорога плыла, как плывет лодка по реке. Неровности черной плиты медленно проходили перед глазами, словно странные каменистые, мрачные берега.
Движение постепенно убыстрялось.
— Держитесь крепче за поручни! — громко крикнул Тима.
Барьер проходил вдоль всей дороги. Сам он был неподвижен, но по его верху двигалась вместе с дорогой темная лента, похожая на резиновую.
— Как на эскалаторе в метро, — сказал Виктор.
Ветер с силой бил в шлем, защищающий лицо. Путешественники вцепились в поручни.
— Ой, как весело! — послышался голос Кати. — Люблю быструю езду. А нас не унесет ветром?
— Не унесет, — отозвался Тима. — Держитесь крепче, только и всего.
— А ты можешь остановить дорогу? — спрашивала Катя.
— Могу. Вот смотри.
Тима направил дуло лучемета на фотоэлемент и снова нажал ту же зеленую кнопку. Лента транспортера замедлила бег и скоро остановилась.
— Ну, что там у вас? — послышался обеспокоенный голос Вана.
— Ничего, Ван, — ответил Тима, — просто Катя захотела остановиться. Вот и все… Ну, держитесь, ребята, сейчас поедем к почве.
Тима нажал кнопку, и действительно, лента поползла назад. Он снова ее остановил. И только после третьего раза дорога поползла вниз.
Вскоре путешественники промчались под аркой и въехали в туннель. Позади остался неясно светлевший вход, а еще через некоторое время и он скрылся из глаз — путешественников окутал непроницаемый мрак.
— Зажгите фонари! — скомандовал Тима.
И вот четыре пучка света прорезали густую темноту.
Тима направил луч своего фонаря на потолок — там через равные промежутки были вделаны такие же фотоэлементы, как и над аркой. В любой момент можно было остановить ленту, ехать назад, снова вперед… Тима погасил фонарь. Теперь ни стен, ни потолка не стало видно. Только гул движущейся дороги да ветер, бивший в шлем, говорили о том, что путники не стоят на месте, а мчатся вперед. Тима снова зажег свой фонарь.
— Где мы находимся? — тревожно спросила Катя.
— В стальной трубе, — ответил Тима. — Она проложена до самой почвы.
— А как мы узнаем, где она кончается, эта труба? — снова послышался Катин голос.
— А для чего у нас фонари? — вопросом на вопрос ответил Тима. — Я издали увижу, что стена трубы кончается, — там есть, между прочим, дорожный знак, как на шоссе. Он обязательно попадет в луч моего фонаря и засветится, а мне только вовремя нужно остановить ленту. Вот и все!
Тима, как заправский шкипер, напряженно всматривался вперед. Он не знал — да и никто из его спутников тоже не замечал, — сколько прошло времени с тех пор, как они стали на серебряную дорогу и понеслись на ней в подземное царство. Тима весь напрягся, стараясь не пропустить сигнал. Когда он стоял на этой ленте вместе с отцом, то ни о чем не заботился. Он знал — отец все сделает вовремя и хорошо. Теперь другое дело. Он сам стал проводником. На нем лежала большая ответственность перед товарищами. Разумеется, он очень волновался. В конце концов, он был здесь всего второй раз, а сколько может случиться непредвиденного? Как тогда быть?