Их было двое

Они бежали по ярко освещенному коридору, когда из-за угла на них выскочил кудлатый старик в цветном балахоне. Увидев их, несущихся на него, испуганно завопил, выронил охапку цветных флаконов, вдребезги разлетевшихся по полу, и помчался прочь.

Они влетели в зеленое облако, взвившееся над разлитыми зельями, и закашлялись, стараясь не останавливаться. Под ногами захрустели осколки, а через пару шагов в полу образовался широкий проем. Они только успели схватиться друг

Ксэнна очнулась первой. Лежала на самом краю лестницы, и острые ребра ступенек врезались в тело. С трудом перевернувшись на спину, соскользнула на пол. Изучая ободранные колени, начала всхлипывать, собираясь зареветь в голос, а голос у нее, надо сказать, мог разбудить и покойника. Кстати о покойниках…

Она на миг замерла, а потом принялась озираться, пытаясь сообразить, где оказалась. По обеим сторонам небольшой прямоугольной залы в неглубоких нишах стояли каменные гробы. Друг над другом, почти до потолка, а потолок-то был высоченный! Висевшие кое-где факелы давали немного света, но его хватало, чтобы разглядеть обстановку.

Она в фамильном склепе! Среди покойников!

– Что случилось? – поморщившись от причитаний Ксэнны, озадаченно потер затылок очнувшийся парень. – Почему ты плачешь? Что происходит? Где это мы?

– Мои колени ободраны, а лестница ведет в тупик, и вот мы в усыпальнице!

Инрад часто заморгал, вздрагивая от бурной жестикуляции обеспокоенной девушки. Она то показывала на лестницу, что вела к потолку и упиралась в камни, то тыкала пальцем в гробницы, то задирала подол и сокрушалась над своими коленками. Пожалуй, из всего показанного ею, колени заинтересовали его больше всего. Он заставил себя отвести взгляд и заодно осмотрелся, признав, что они и впрямь угодили в склеп.

Он поднялся к потолку и поискал дверь. Похоже, она открывалась только снаружи. Спустившись, он заходил по зале, постоянно натыкаясь на метавшуюся рядом девушку.

– Мы пропали! Отсюда нет выхода! Нас замуровали заживо!

– Да кому надо? – развел руками Инрад и опустился на ступеньку. Скользнул взглядом по девушке, увлеченно кусавшей покрасневшую губу. – А ты, кстати, кто такая?

– То же самое хотела спросить у тебя!

Ксэнна встала поодаль и исподволь разглядывала незнакомца. Он же смотрел на нее открыто, но с таким же недоверием. Оба пришли к выводу, что им отшлибло память.

– Кто-нибудь! Спасите-е-е-е! – принялась в отчаянии стучать в потолок Ксэнна.

– Не утруждайся напрасно. Склепы строят так, чтобы внешний мир не нарушал покой усопших. Так что нас все равно не услышат.

– Как же нам быть? – потрясла Ксэнна отбитой рукой и села рядом.

– Что последнее ты помнишь? – Инрад похлопал себя по карманам и вытащил книжечку с висевшим на закладке угольком. – Попробуй сосредоточиться.

– Так, – усиленно хмурилась девушка, растирая пальцами виски. – Помню приемную залу. Всюду толпятся нарядные люди, берут с подносов слуг золоченые кубки. Хм…

– Что? Говори, вдруг важно.

– Помню, как мы с тобой в обнимку стояли в маленькой гардеробной.

– Да. Мне смертельно хотелось тебя поцеловать. У тебя такие красивые губы…

– У нас на пальцах кольца. Может, мы муж и жена?

– Сомневаюсь. Так не сходят с ума по женщине, которая тебе принадлежит.

– Так, потом мы бежали по коридору. Старик разбил флаконы у нас на пути, а следом пол под ногами разошелся, и мы полетели в темноту. Больше ничего!

– Думаю, виной тому разлитые стариком эликсиры. Не волнуйся, их действие скоро пройдет и память вернется. Итак, что получается? Мы были в особняке среди гостей, а потом что-то случилось и нам пришлось спасаться бегством. Открылся потайной ход в усыпальницу, мы провалились в него и скатились с лестницы. Лаз закрылся, скорее всего, автоматически. Так, если бы мы были хозяевами этого особняка, то знали бы о тайном лазе и не попали бы в его ловушку. Судя по нашим нарядам… кстати, тебе очень идет это платье… мы не из прислуги, а значит были на приеме.

– Смотри! – подскочив со ступеньки, указала Ксэнна на колыхнувшееся полотно, до этого сливавшееся с серо-зелеными стенами. – Там есть проход! Мы спасены! Идем!

Инрад выдернул из держателя факел и поспешил за девушкой. Она уже держала полотно за уголок, опасливо заглядывая в темный узкий коридорчик. Коридорчик привел их к лестнице, а лестница – к незапертой железной двери. Они вышли в кухню, не успевшую остыть после долгой готовки. На столах и полках стояла посуда, которую перетаскали из приемной, но не успели вымыть.

Ксэнна охнула и вцепилась Инраду в локоть, спрятавшись за ним от своих страхов. Тот обернулся и дернул бровью в немом вопросе. Ей знакомы эти странные, с двумя изломами брови. Она помнила и его строгие маленькие губы, требовательные и такие жадные до поцелуев! А холеные господские пальцы дарили ей и боль, и головокружительные ласки…

Ксэнна тряхнула головой, растрепав кудряшки и без того подпорченной прически. Прогнала неуместные сейчас чувства и показала в угол. Там у стены лежала прислужница, а в загривке у нее торчала длинная игла с цветочным наконечником.

– Жива, – нащупав на шее девушки пульс, поднялся с корточек Инрад и вытер платочком пальцы. – Скорее всего, игла смазана сонным ядом.

– Уйдем отсюда поскорее! Вдруг те, от кого мы убегали, еще в доме?

Они выбежали в приемную и едва не споткнулись о лежавших на пути стражников. Все трое – вниз лицом, с иглами в шеях. Возле входных дверей, застыв в позе ящерицы, лежала юная прислужница, разделившая участь остальных работников.

Инрад дернул на себя золоченые ручки-розы, но массивные двери не поддались. Они были заперты, а ключей не нашлось ни у стражников, ни у «девушки-ящерицы».

– Что будем делать? Здесь на всех окнах решетки!

– Успокойся. Есть же и другой выход, каким обычно пользуются слуги.

Дверь во внутренний двор они нашли, но и она оказалась запертой. Пока всюду искали ключи, то и дело натыкались на бездыханные тела работников. Порой в самых неожиданных местах: в кладовых среди мешков, в коморках среди лоханок и ковшей.

– Да что же здесь произошло? – не уставала задаваться вопросом Ксэнна, перестав отпрыгивать от пугающих полуживых находок. – Кто посмел напасть на особняк?