Их было семеро (Солдаты удачи - 1)
Шрифт:
– - Иван Георгиевич Перегудов.
– - Ухов Николай Иванович... Хохлов Дмитрий Алексеевич... Мухин Олег Федорович...
– - гукал я в ухо Васильева, а он отзывался горным эхом.
– Голубков Константин Дмитриевич -- продолжал я, а сам мучительно вспоминал, как же отчество Артиста: Евсеевич? Израилевич?
– - Злотников Семен...
– - Злотников Семен, -- повторил майор и оглянулся на меня с некоторым даже возмущением: чего же ты молчишь, суфлер хренов?
– - Аронович, --
– - Аронович, -- продублировал майор.
– - Погодите! Какой Аронович?
– - удивился Волков.
– - У меня в компьютере: Борисович.
– - Так точно, Борисович. Извините, здесь плохо видно. Я не могу все время светить -- граница.
– - Молоток, -- похвалил я.
– - Молоток, -- повторил майор.
– - Что молоток?
– - удивился Волков.
– - Кличка, -- подсказал я.
– - Это у него кличка такая.
– - Про клички я вас не спрашивал. Исполнители?
– - Нейтрализованы, товарищ генерал-лейтенант.
– - Контроль произведен?
– - Так точно.
– - Осложнения были?
– - Никак нет. После вчерашней отсрочки -- ничего.
– - Прекрасно, майор. Вы хорошо поработали. Очень хорошо. Утопите в каком-нибудь болоте оружие и возвращайтесь в Москву. Все оружие. И свое тоже.
– - Вас понял, Анатолий Федорович.
– - Можно мне на несколько дней задержаться в Гродно?
– - продиктовал я.
– - Спрашивай, сука! Сестра у тебя тут.
– - Можно мне на несколько дней задержаться в Гродно?
– - повторил майор.
– - У меня тут сестра.
– - Разве у вас есть сестра?
– - Ну, не совсем сестра...
– - А кто?
– - спросил Волков.
– - Просто блядь знакомая, -- подсказал я.
– - Знакомая девушка, товарищ генерал-лейтенант.
– - То-то же! А то -- сестра! Успели, значит? Ладно, молодой человек, задержитесь, вы заслужили.
"Триппер", -- хотел подсказать я, но сдержался.
– - Спасибо, Анатолий Федорович. Большое спасибо.
– - Ладно, майор, отдыхайте. Только не больше пяти суток.
– - Слушаюсь, не больше пяти суток.
– - Конец связи, -- сообщил диспетчер.
Я взял из рук майора трубку и разбил ее о рукоять "Макарова". Потом включил свет в салоне "патрола" и распорядился по рации:
– - Всем ко мне!
Но все и так уже были здесь. Они стояли вокруг джипа и прислушивались к разговору. Полковник Голубков шагнул к распахнутой водительской двери и приказал:
– - Майор Васильев! Выйти из машины!
– - А в чем дело?
– - слегка запетушился тот.
Голубков сгреб его за грудки и рывком сбросил с кресла на землю.
– - Встать! Смирно!
Васильев разглядел в руках полковника кольт и подчинился.
– - Майор Васильев, вы застрелили трех офицеров Российской армии, -продолжал Голубков.
– - Застрелили подло, в затылок!
– - Я выполнял приказ, товарищ полковник!
– - Никто не имел права отдать вам такой приказ! А вы не имели права его выполнять!
– - Бросьте, Константин Дмитриевич! А то сами не знаете, какие у нас правила!
– - Не знаю и не желаю знать! Я расстреляю вас, как преступника и убийцу!
– - Пойдете под трибунал!
– - Под любой!
В самообладании майору Васильеву было не отказать. В обстановке такого форс-мажора, за считанные минуты прочувствовать совершенно сумасшедшим образом изменившуюся ситуацию -- не каждый на такое способен. Я бы точно не смог. А он смог. Недаром к своим тридцати он уже был майором. А к сорока стал бы точно полковником. А может быть, даже и генералом.
Он вытащил из кармана смятую пачку "Мальборо", закурил и сказал, обращаясь ко мне:
– - Объясни, Пастух, этому старому пердуну, что к чему.
– - А что к чему?
– - поинтересовался я.
– - Вместе мы можем попытаться выкрутиться. А без меня вам хана.
– - Ты немного опоздал со своим предложением. Вчера я бы тебя выслушал. Даже сегодня утром. А сейчас уже поздно.
– - Отставить разговоры!
– - приказал Голубков. Он поднял кольт, держа его по-американски, "двойным хватом", и направил ствол в грудь Васильева.
– - Нет, Константин Дмитриевич, только не это!
– - взмолился я.
– - Это мой долг.
Он взвел курок. Я понял: сейчас выстрелит. Поэтому приставил ствол "Макарова" к виску майора Васильева и нажал курок. Хлопнул выстрел. Майор кулем свалился у подножки джипа. Скорей по появившейся у меня за последнее время привычке, чем сознательно, я стер полой куртки свои пальцы с "Макарова" и вложил его в откинутую на сторону руку Васильева. Конечно, даже самый тупой следователь районной прокуратуры какого-нибудь Мухосранска никогда в жизни не поверит в версию самоубийства. Но мне это было как-то до лампочки. Заставят -- поверит.
– - Пастух, твою перетак!
– - взревел полковник Голубков.
– - Это было мое право!
– - Ваше, ваше, Константин Дмитриевич, -- успокаивающе сказал я.
– - Но сами представьте, сколько грохота было бы!
Трубач посмотрел на все эти дела, задумчиво покачал своей большой головой и заключил:
– - А ведь все сошлось. Сколько трупов нужно было Волкову? Десять: нас шестеро, трое исполнителей и полковник Голубков. А сколько он получил? Тех шестерых, трое исполнителей и майор Васильев. Тоже десять. Как в аптеке!