Их любовник
Шрифт:
— Конечно, надоел. А дракон приземлился на крышу дома, где жил Никель, тоже совершенно случайно. Просто надо же было куда-то приземлиться, почему бы не здесь? Тем более, виски пахнет.
— Вот виски — это повод, не то что какой-то там секс, — я обеими руками влезла в гриву Бонни и притянула его голову к себе, чтобы смотреть в глаза. — На этот раз они даже разделись и воспользовались кроватью. Почему бы нет, если она оказалась поблизости, правда же?
— Правда. Именно так и было, — отозвался Бонни, — просто оказалась рядом. И оба никуда не торопились. Чисто случайно.
— Лорду понравилось связывать дракону руки своим галстуком и поить его виски изо рта в рот. И смотреть в светящиеся желтые глаза с вертикальными зрачками. Конечно, это был глюк, чего только не приглючится после десятка-другого
— Веский довод.
— Короче, несколько месяцев они были счастливы. Насколько могут быть счастливы дракон, который нашел хозяина, но ни разу не поднял его в небо, и зимний лорд с золотым долларом на месте сердца. Впрочем, лорду иногда казалось, что в груди что-то бьется — особенно явственным этот глюк становился вечером в четверг. И почему-то не только этот глюк, а мир в целом приобретал какие-то непривычные краски и звуки. А еще однажды Никель гонял на байке по привычной трассе, высматривая «Саурона», но вместо байка его нагнал дракон. Он летел так низко, что Никеля чуть не снесло с трассы ветром. Ему показалось, что драконье брюхо сейчас размажет его по асфальту, хотя на самом деле дракон летел выше электрических столбов. Это была лучшая гонка в жизни Никеля. Он выжимал из байка все возможное и чуть больше, даже зная, что дракон быстрее… но какая разница! Вот это был адреналин! И когда в баке закончился бензин, а чешуйчатая тварь описала над ним круг почета и насмешливо свалила в сторону полной луны, Никель не разозлился. Нет. Он был счастлив. Как будто встретился с другом… хотя… нет. Он не мог так сказать, потому что не верил в дружбу. Короче, это просто было что-то непривычно-теплое и приятное. Дракон ему понравился. А что он не напал вопреки всем воплям прессы о кровожадном чудовище, ну… наверное, он просто понял, что перед ним — настоящий ярл. На истинных ярлов драконы не нападают, не положено.
Бонни тихонько хрюкнул, явно представив высокомерную морду истинного ярла, застрявшего на пустой трассе посреди штата Нью-Йорк. Хотя нет, явно другого штата, это ж вам не Россия, где тысяча километров — не расстояние.
— Ужасно романтично. Неужели ярл ни разу не проклял крылатое чудовище, пытаясь вызвонить техподдержку?
— Не-а. Он был очарован. Ты что, это же дракон! Настоящий, с крыльями! Ярл мечтал встретить его еще раз, лучше всего — в небе. И ему это даже удалось, причем не один раз. Почему-то теперь, когда Никель садился за штурвал и поднимался в облака, частенько поблизости обнаруживался дракон. Чисто случайно. Он ни разу не подлетел ближе, чем на полкилометра, зато они так здорово гоняли в небе! Вот тут Никель точно был счастлив… почти… его одолела глупая детская мечта — полетать на драконе. Ему снились полеты. Он бредил крыльями. Он поставил на уши свою СБ, чтобы ему поймали дракона. Как угодно! За любые деньги! Ему было плевать, что за драконом уже пять лет охотится АНБ, НАСА, ФБР, Моссад и Ми-6 наперегонки с ГРУ и КГБ. Он хотел дракона себе. Он даже как-то сказал об этом своей невесте, но она была девушка здравомыслящая, и лишь пожала плечами. Мужчины! Вечно у них какие-то глупости на уме!
— Не тому он сказал, — грустно усмехнулся Бонни. — Но ведь секс это не повод для разговоров…
— Совершенно не повод. Делиться со случайным любовником сокровенной мечтой, это как-то не по-ярловски. Хотя тут снова вмешалась случайность. Как-то они встретились на каком-то благотворительном мероприятии, подумать только, не в четверг! И одетые. И даже, о ужас, без спасительной бутылки виски, заменяющий суровым викингам разговоры. И они не только поздоровались, но и разговорились. О байках. Для Никеля это оказалось открытием. Надо же, оперный певец, лощеный и утонченный сноб, вдруг разбирается в байках! С байков они перешли на летные характеристики спортивных самолетов, особенностям воздушных потоков над США и прочие интереснейшие вещи. Короче говоря, час трепа пролетел незаметно, и когда Никеля нашла его невеста, он понял, что хочет продолжить! Он даже грешным делом подумал, а не пригласить ли Эль Драко выпить и погонять на байках, но вовремя вспомнил: секс — не повод для знакомства! Хотя как раз секса у них в тот раз и не было, от чего у Никеля вовсе сломался шаблон.
— Не пригласил, — грусти в голосе Бонни прибавилось.
— Конечно. Да он бы и не успел. Эль Драко свалил, едва Никель отвлекся. Он тоже вспомнил, что секс — не повод, и что он никогда больше ни к кому не привяжется. Ни за что. Тем более, когда этого безумно хочется, и когда кажется, что с крезанутым ярлом они могли бы стать друзьями.
— Друзьями… это вообще ни в какие ворота, — Бонни задумчиво смотрел в потолок, явно вспоминая начало их дружбы с Кеем.
— Конечно. Это ж зависимость. Так что они оба перетрусили, и неизвестно, кто больше. Так перетрусили, что в ближайший четверг Никель спрятался. То есть, как спрятался. Он уже догадался, что Эль Драко находит его не по сведениями из прессы. Но на тусовку у президента в честь бразильского посла Эль Драко точно не приглашали, а охрана там такая, что не то что оперный певец, а дракон не прорвется.
— Сдается мне, насчет дракона он был не прав.
— Дракон и сам не собирался с ним встречаться в тот четверг, потому что Никель уже стал привычкой, а привычка — это зависимость, чего свободный дракон никак не мог допустить. Короче, он просто поинтересовался, а ждет ли его Никель? И, обнаружив его в Вашингтоне, разозлился. Еще бы не разозлился, правда же? Ведь Никель его не ждал! Плевать, что дракон и не собирался к нему, но ждать-то был должен! А он…
— Оборзел в корягу, — сказал Бонни по-русски с ужасающим акцентом и хмыкнул.
— Ага, оборзел в корягу. Как тут было ему не объяснить, что он не прав? Дело чести! Вот дракон заявился на официальный прием в честь посла. Просто сказал охране — мне туда. Человек двадцать персонала, отлично обученного, ответственного и стрессоустойчивого, приседали и кланялись перед очаровательным драконом, который не пожмотился нарисовать им всем по автографу, а самому ответственному помощнику даже выписал контрамарку на ближайший концерт в Вашингтоне. Ну а что ему, жалко, что ли? Тем более, настроение внезапно подскочило, примерно как содержание адреналина в крови.
— Я бы поцеловал Никеля прямо там, при президенте, — Бонни тоже улыбался, шало и мечтательно. — Чтобы не борзел.
— Но это бы значило признаться, что тебе не все равно!
— А разве заявиться на прием — не значило признаться, что мне не все равно?
— Конечно же, нет! Дракон просто так пришел. Не к Никелю. Он Никеля вообще не заметил, зато поздоровался с президентом и его супругой, и принялся очаровывать бразильского посла, знойную даму, кстати. И сдается мне, Никель разозлился.
— Ммм… злой Никель… Обожаю злого Никеля! С ним можно подраться, — Бонни бессовестно ржал. — А еще он прикольно щурится и обливает всех ледяным презрением. Лорд!
— И как, сработало это с Эль Драко?
— Еще как сработало. Чем больше Никель злится, тем интереснее с ним бодаться! К примеру, пригласить бразильского посла на танго.
— Ты имеешь в виду, трахнуть ее на глазах у всех, но не раздевая и типа прилично? Знаю я ваше танго, мистер Джеральд!
Бонни довольно прижмурился, а потом сверкнул лукавым взглядом из-под ресниц:
— Потанцуете со мной, прелестная синьора? — его хрипловато-мурлыкающий голос словно прошелся по всему моему телу бархатной лапой.
— Конечно, синьор Эль Драко! — ответила я с теми же интонациями. — Не желаете ли посмотреть коллекцию гравюр в посольстве?
— Бедный Никель, он все это слышал и видел, а пощупать не мог. Представляешь, как у него стояло? — в доказательство Бонни потерся об меня собственным стояком.
— И кто-то нарвался, — я сгребла его гриву в горсть и сжала. — Кого-то сначала оторвали от знойной бразильянки… этак невозмутимо: синьора, прошу прощения, мне надо кое-что сказать мистеру Эль Драко, и щелк акульими зубищами! А пока синьора офигевала, мистера Эль Драко уволокли в какую-то служебную каморку и отымели. И плевать было Никелю, что вся эта снобская тусня догадывается, что именно и в какой позе он собирался сказать великому артисту. А самое главное, ему плевать было на то, то подумает его невеста. Которой на самом деле тоже было плевать, кого и как трахает Никель, но только пока дело не касалось ее репутации в обществе.