Их нежная возлюбленная
Шрифт:
– Судя по ее данным, да, – Шон подтвердил.
Это сделало одно из его самых драгоценных воспоминаний о Калли еще более сладким. Торп улыбнулся.
– Она знает, как я люблю итальянский кремовый торт, и пыталась приготовить его на мой день рождения. Остальная ее стряпня была ужасной, мы оба посмеялись над этим. Но торт был на самом деле очень хорош.
Его слова, казалось, попали Шону между глаз, как пуля. Тот факт, что она так старалась доставить удовольствие Торпу, явно заставлял поежиться. Как ни странно, Торп понимал. Каждый
– Раз она никогда не зарабатывала на приготовлении пищи, я подозреваю, что Калли могла зарабатывать на жизнь пением или танцами. Она необычайна в обоих случаях.
– Вау, ты хорошо ее знаешь, – лицо Шона выражало что-то между благоговением и раздражением. – Пение. Так она не раз оплачивала счета. Фактически, во время ее недолгого пребывания в Нэшвилле руководитель крупного лейбла увидел ее в баре и предложил ей контракт на запись. Она назначила встречу, чтобы посетить его офис на следующий день.
– И потом не появилась? – Торп догадался.
– Естественно. Она уехала из города посреди ночи. Я не знал, что она танцует. В ее истории написано, что она ходила на танцы, но у меня братья то же самое делали. Это им особо не помогло, – Шон фыркнул.
Торп засмеялся и почувствовал себя немного спокойнее.
– Последний раз, когда я видел, как она танцует, было как раз перед тем, когда ты пришел. Я организовывал благотворительный аукцион для раненых солдат и их семей в конце марта. Что-то похоже на «рабыня на день». Она танцевала на сцене и вызвала восторг у публики.
– У Калли прекрасные ноги, так что я не удивлен.
– Кто купил ее?
– Я, – Торп не мог видеть, как кто-то ее трогает, поэтому он дал ей свободную ночь взамен на ее обещание провести ее одной в комнате. А он провел ночь с другой… думая о ней.
Улыбка Шона испарилась.
– Мне не хочется думать, что я никогда не увижу, как она танцует.
– Мне не нравится, что я никогда не услышу о детстве Калли от нее самой. Несколько раз я пытался разузнать о ее прошлом – конечно, прежде чем я узнал, кто она такая – она была либо молчалива, либо саркастична.
Шон бросил на него задумчивый взгляд.
– Я удивлен, что ты не отшлепал её за это.
– Соблазн был.
Федерал хмыкнул.
– Итак, Калли было двадцать один, когда она пришла в «Доминион»? Какой она была?
– Первое время она всех отбривала. Девушка заговорила со мной только потому, что ей пришлось. Я никогда не забуду… Я обнаружил, что она плачет во внутреннем дворике после того, как пробыла у нас несколько недель. Калли благоразумно избегала говорить со всеми на личные темы. Но эти слезы… – Торп покачал головой. – Я наблюдал за ней несколько минут, а потом не выдержал. Я пытался помочь.
– Она отвергла тебя.
– Мгновенно, – Торп подтвердил. – Когда я говорил с ней о БДСМ или работе, она была полна энтузиазма.
– Когда она в итоге позволила тебе приблизиться?
– Я нашел первый изъян в ее броне на Рождество. Боже, Калли обожает Рождество. Украшает все, что видит. Я беспрестанно хвалил ее, и она начала смягчаться.
– Я ничего такого не читал в ее документах.
Торп пожал плечами.
– У меня есть лишь отрывочные сведения о том времени до того, как она приехала в «Доминион», но для меня было очевидно, что Калли любит Рождество, потому что это праздник для всей семьи.
– Я предполагаю, что, поскольку у нее ее нет, она приняла всех в клубе как своих, – Шон закрыл глаза. – Видишь, вот почему я никогда не мог представить ее закоренелой преступницей. Даже если она собиралась сбежать с этим психом Холденом, Калли хотела почувствовать свою принадлежность. Такая женщина никогда не убьет своих близких.
– Точно. Я был шокирован на том первом праздничном сезоне с Калли. Она придумала локацию, организовала вечеринку, заставила все работать как хорошо отлаженная машина… потом стояла в углу и смотрела, как маленькая девочка, прижавшись носом к стеклу.
Нахмурившись, Шон покачал головой.
– Тогда она прошла долгий путь. Калли сейчас дразнит почти всех в «Доминионе». Думаю, я должен тебя поблагодарить за эти изменения. Ненавижу признавать это, но ты хорошо о ней позаботился.
Когда солнце засветило в заднее окно, Торп вскинул запястье и уставился на часы, чувствуя себя неловко из–за похвалы. Насколько больше он мог бы исцелить Калли, если бы просто блять попытался?
– Сколько времени нужно лететь из Нового Орлеана в Вегас? – Торп выругался. – Три часа? Четыре? Разве она не должна быть там сейчас?
– Я бы мог спросить бюро проследить за полетом, но... – он выглядел слегка обеспокоенно.
Правда ударила Торпа.
– Ты делаешь все это, не ставя их в известность, так?
– Я достаточно сказал.
– Послушай, мы не лучшие друзья, но мы оба очень хотим найти Калли. У нас впереди часы езды, и мы вместе в этом дерьме. Так что тебе лучше быть честным со мной, или я оставлю тебя на обочине этой проклятой дороги и найду ее без тебя.
Расставив колени и глядя в окно, Шон вздохнул.
– Как сказал бы мой дедушка, люди из начальства – хитроумны. Они всегда относились к этому делу немного уклончиво, но за последние несколько недель что-то изменилось. Я не могу понять этого. У меня просто интуитивное ощущение, что, если я дам им какой-нибудь признак, что Калли сбежала, это откроет ящик Пандоры, который я не смогу закрыть. Думаю, они развернут полноценный розыск. Они могут даже настоять на том, чтобы я ее арестовал. Я не могу этого сделать.
И если Шон не сможет ее арестовать, Торп не думал, что сдаст ее, даже за награду в два миллиона долларов. Он может ошибаться... но он так не думал.