Их нежная возлюбленная
Шрифт:
– Извините, – пробормотала она, опустив взгляд на пальцы ног. – Сэр.
– В душ, – рявкнул он.
Калли колебалась.
– Один вопрос.
Он скрестил руки на груди. Последнее, чего он, черт возьми, хотел, так это диалога. Опасная почва. Но у него, должно быть, есть тайная мазохистская жилка. В его истории хоть какой-то контакт с Калли был лучше, чем никакого.
– Какой?
– Шон очень ясно дал понять, почему он пошел на риск, чтобы помочь мне. Но ты так много сделал для меня за эти годы. Ты сказал, что хочешь меня, но…
– Кидаешь
После того, как она сказала Шону, что любит его, в то время как он должен был слушать?
– Мы всегда были друзьями…
– Прошлой ночью ты сказал, что мы были чем-то большим.
Тактическая ошибка с его стороны. Кровь бурлила при мысли о том, что она снова будет в его объятиях, распростертая у него на коленях. Почему он не держал свой чертов рот на замке?
– Оставь это, Калли. Прими душ, прежде чем Шон приготовит завтрак, и он остынет.
– Я люблю тебя, – ахнула она, ее взгляд был почти умоляющим. – Хотя мне трудно это сказать.
Его сердце остановилось. Радость, надежда, любовь – все это нахлынуло, пока реальность не рухнула обратно. Он никогда не будет нежным любовником, в котором она нуждалась и которого заслуживала. А Калли молода. Она может думать, что любит его сейчас, но через дюжину лет? Он присоединится к Американской ассоциации пенсионеров, а она все еще сможет рожать детей. Их союз никогда не станет правильным. И это была лишь одна из их проблем. Когда-нибудь она поймет, что он ей не подходит, и уйдет. Если он не разорвет все между ними сейчас, позже будет гораздо больнее.
– У тебя были отношения с Шоном, – парировал он.
Ее подбородок задрожал, когда она подняла его и скрестила руки на груди.
– Почему ты всегда заставляешь меня чувствовать себя какой-то оборванкой, тянущейся за тобой из-за привязанности?
– У тебя есть Дом, Калли. То, что я чувствую, не имеет значения.
– Просто тебе так удобно, правда? Тебе не придется признавать, что я значу для тебя что-то большее, чем просто друг. Но ты бы не пошел так далеко ради меня, если бы я не значила для тебя больше, несмотря на то что ты утверждал в прошлом. Каждый раз, когда ты целовал меня, это не было похоже на дружбу. И, конечно, это было совсем не то, что я чувствовала, когда ты шлепал меня или касался языком моей…
– Чего ты от меня хочешь? – прорычал он.
– Правды.
Он мрачно сжал губы, изо всех сил сдерживая желание схватить ее и выплеснуть свою любовь, одновременно заполняя ее лоно каждым твердым дюймом, который он жаждал ей дать.
– Это не подлежит обсуждению. В душ. Сейчас же.
– Ты всегда избегаешь меня. О, наказываешь меня, конечно, но не говоришь о своих чувствах. Это ведь так страшно, – передразнила она.
– Калли, – прорычал он, ненавидя себя за то, что она была права.
Она отмахнулась от него. Рубашка Шона, висевшая на ее миниатюрной фигуре до колен, соскользнула с одного плеча. Длинные рукава почти скрывали ее руки. Хотя она закатала манжеты, одежда все
Торп сглотнул. Господи, Калли убивала его самообладание. Она испытывала его, подталкивала. Сделала все возможное, чтобы заманить его внутрь. Разве девушка не видела, что Шон даст ей всю нежность, в которой она нуждалась, всю привязанность, которую он не мог?
Ее маленький розовый язычок высунулся, облизнув нижнюю губу. Его член дернулся. Бросив вызывающий взгляд из-под темных ресниц, все еще покрытых слишком большим количеством туши, она повернулась, чтобы принять душ. Вскоре маленькая ванная наполнилась паром.
Повернувшись к нему спиной, Калли потянулась расстегнуть свой кружевной, сексуальный лифчик. Тот упал на пол, и она избавилась от стрингов, еще сильнее покачивая бедрами. Взгляд Торпа ласкал темные волосы, которые гладкой вуалью ниспадали на ее светлые плечи, открывая линию талии и расширяясь к пышному изгибу бедер. Он начал потеть. Ее гладкая, упругая попка – все еще розового оттенка от его руки прошлой ночью – сделала его член невыносимо твердым. Он резко вдохнул.
Калли повернула голову, ее ресницы затрепетали. Она послала ему обиженный взгляд. Так сексуально искушает его. Так чертовски неправильно, потому что, если Шон не будет рядом с ним, забрав с собой Калли, он не сможет прикоснуться к ней.
– Продолжай. На этой лодке не так много воды. Я тоже хочу помыться.
И был благодарен, что в кабинке едва хватало места для одного. Если бы там было просторнее, и она пригласила бы его внутрь… Да, это закончилось бы только тем, что его член погрузился бы в глубины, о котором он не имел права даже думать без присутствия Шона.
Калли шагнула за прозрачное стекло и застонала, горячая вода каскадом полилась на ее нежную кожу. Он смотрел, как она запрокинула голову, полила воду себе на шею, на грудь, на плоский живот, на бедра. Черт, ему нужно отвлечься.
– Мыло? – пробормотала она.
Верно. Туалетные принадлежности, которые Шон купил раньше. Он оставил сумку где-то… В спальне, на полу, он нашел пластиковый пакет и принес его ей. Он выудил ароматизированный брусок вместе с шампунем и кондиционером с цитрусовым ароматом. Шон даже купил пару упаковок одноразовых бритв и несколько банок крема для бритья.
Он начал передавать предметы Калли. Она открыла дверь и молча приняла их, затем, не говоря ни слова, приняла ванну, быстро смыв всю косметику с лица и грязь «Блестящих Цыпочек» со своего тела. Она вымыла голову, побрилась, затем еще минуту нежилась в горячей воде. И Торп не мог отвести от нее глаз. Что-то в этой девушке – нет, все в ней, было чертовски сексуально, и фантазии о том, чтобы уложить ее на кровать, зафиксировать, а затем предаваться удовольствию, о котором он мог подумать, прожгли его мозг.