Их новогодний подарочек
Шрифт:
— Хватит думать, отсюда слышно, — прижавшись носом к моему уху, прошептал Даня, пока Демид раскалывал продукты. — Не надо, Лен, расслабься.
— Молодые люди, может вы обжиматься в другом месте будете? — резкий, совсем неприятный женский голос, раздался за спинами.
Презрительно мазнув по нам взглядом, женщина разве что только не сплюнула.
— Не обращай внимания, она просто завидует, — слишком громко, чтобы надеяться на то, что женщина не услышала, произнес Даня, — у нее ни одного мужика, а у тебя целых два, — добавил совершенно не стесняясь.
— Ты что, ты совсем, —
Как он мог? Кто вообще так делает? Даже в столице подобные отношения бы привлекли внимание, а здесь.
— Лен, — Даня нагнал меня в нескольких метрах от выхода.
— Зачем? Зачем ты так? Они же все слышали, они…— я заколотила его по груди, выплескивая всю свою злость.
— Прекрати, тебе нужно научиться плевать на общественное мнение, всегда будут те, кто не поймет, так и будешь прятать голову в песок?
— Я…да ты… да вы… Да это все… Еще бы вам не было плевать на общественное мнение, вы же мужики! С вас все как с гуся вода! А обо мне ты подумал? Да в этом городе слухи разносятся быстрее ветра. Вам завтра надоест, вы наиграетесь… а я… На меня пальцем показывать будут, а если до работы слухи дойдут, и вообще…
— Истерить перестань, — рявкнул из ниоткуда взявшийся Демид. — Лучше помолчи, Лен, ты уже достаточно сказала сейчас. Домой поехали.
Даня молчал, выражая полную солидарность с братом. Да пошли они. И я пошла. К машине.
Домой ехали молча, я злая, они — оскорбленные.
И после, уже дома, ни слова не произнесли, только разобрали продукты, и скрылись у себя. А я… Я психанула. А когда я психую — я готовлю. Много. Порой, даже слишком. В общем, спустя три с половиной часа я стояла и смотрела на огромные тазы с салатами и думала, что со всем этим делать, а еще кто это будет есть.
Дайте-ка подумать!
К вечеру игры в молчанку меня задолбали окончательно, и, возможно, только, возможно, мне бы стоило извиниться, но мы же гордые. А потому по-детски психанув, я натянула на себя пуховик и сапоги да пошла проветривать голову.
Шла долго, не разбирая дороги, и думая о том, что делать дальше. Все происходило слишком быстро, я не привыкла к такому напору, не привыкла к чрезмерному внимаю. Даже в университете держалась особняком. Афишировать отношения для меня тоже было в новинку. Дима этого не любил, а я не настаивала, да и самой комфортно было.
И все то, что происходило сейчас, было за гранью моего понимания, за гранью привычного мне комфортного мира. Меня словно из кокона вырвали.
Так и шла, прокручивая в голове события последних дней, пока не дошла до центра города. Яркий свет уличных фонарей и звуки проезжающих мимо машин вернули меня в реальность. Осмотревшись по сторонам, я в ужасе осознала, как много прошла, и как сильно, оказывается, замерзла.
Нужно было возвращаться и греться, а на душе так паршиво было. Не хотела я видеть парней, не хотела ловить обиженные взгляды и выслушивать… Да черт его знает,
Решение как-то само напросилось, достав телефон, я набрала номер единственной подруги. Послышались длинные гудки, а следом звонкий голос Васьки.
— Алло.
— Привет, Вась, ты сильно занята?
— Эм…нет, что-то случилось? — в голосе подруги послышалось волнение.
— Можно я приеду?
— Да, конечно, — растеряно произнесла подруга.
Меньше, чем через двадцать минут я сидела на кухне у Васьки, с бокалом купленного мною по пути вина и даже не знала, с чего начать разговор. Она вся светилась как-то, а я была потухшей звездочкой. Мой взгляд заприметил мужские вещи, разбросанные то тут, то там. Интересно. Может они помирились? Училка и очень плохой студент…
— Может, все-таки расскажешь, что произошло? — улыбнулась Васька, когда я залила в себя первый бокал. Она не пила, только смотрела на жидкость у меня в бокале. Я дважды предложила и дважды отказ получила.
А я, словно только этого и ждала, а потому вывалила все, как на духу. И про братьев, чтоб их, и про наше «приключение», и про собственные опасения. Слова дались на удивление легко, то ли вино мне язык развязало, то ли усталость последний дней навалилась.
Васька слушала молча, не перебивала, только глаза все шире становились, и брови все выше поднимались.
И к тому моменту, когда подруга все же решила подать голос, я уже успела пожалеть об излишней болтливости.
— Офигеть, — вытаращив глаза, заключила она.
— Это все, что ты можешь сказать?
— Нет… то есть да, то есть… Я не знаю, просто это так… Че прямо с обоими сразу?
— Это даже звучит ужасно, — я практически взвыла и спрятала горящее от стыда лицо в ладонях.
Боже, Лена, как ты до этого докатилась? Это аморально, просто аморально. И дернул же меня черт поделиться с Васькой, да она же у нас божий одуванчик, куда ей вообще все эти подробности моей распутной жизни.
И тут я внезапно осознала, что именно она рекомендовала меня на должность в университете, и ее репутация тоже может пострадать. Вот на этой ноте мне совсем грустно стало и кричать от безысходности захотелось. Выхода я из этой тупиковой ситуации совершенно не видела.
— Ну не то, чтобы ужасно, — протянула Васька, — просто не совсем обычно. А они… ну тебе понравилось? — было видно, что слова ей давались с трудом. Вася явно взвешивала каждое сказанное слово.
— Не знаююю, — простонала я в ответ, не решаясь смотреть в глаза подруге.
Да кого я, черт возьми, обманывала? Все я знала, и все понравилось, в этом-то и заключалась проблема. Я в руки этим альфа-самцам долбанным не девственницей попала, но то, что испытала с ними, не шло ни в какое сравнение с тем механическим подобием секса, что был у нас с Димой. И дело было даже не в том, что их двое, нет, просто реагировала я на каждого из них как-то по-особенному. И это, блин, бесило. Я ведь не шутила и не со зла ляпнула, когда говорила о том, что им однажды наскучит. Это сейчас им интересно, азарт в крови бурлит, только со временем они успокоятся и…