Их послал на смерть Жуков? Гибель армии генерала Ефремова
Шрифт:
2. Перед атакой пехоты вся система огня противника, могущая нанести большие потери, обязательно должна быть уничтожена, подавлена и нейтрализована, для чего каждый командир, организующий атаку, должен иметь тщательно разработанный план уничтожения противника огнем и атакой. Такой план обязательно должен утверждаться старшим командиром, что одновременно должно служить контролем старшего командира.
3. К докладам о потерях прилагать личное объяснение по существу потерь, кто является виновником ненормальных потерь, какие меры приняты к виновным, и чтобы не было их в дальнейшем.
4. При отделе по укомплектованию фронта создать
5 постоянных разъездных инспекторов для наблюдения за сбережением пополнения и для быстрого выявления причин и виновников чрезмерных потерь пехоты.
ЖУКОВ, ХОХЛОВ, ГОЛУШКЕВИЧ» [370] .
31 марта 1942
Западная группировка продолжала отчаянно сопротивляться.
В 5 часов 15 минут противник начал сильный артиллерийский и минометный огонь по переднему краю подразделений 338-й СД, оборонявшихся в районе Тетерино, Цынеево, Аракчеево, а затем перешел в наступление из Лядного на Цынеево. В это же время отряд лыжников противника обошел Малые Коршуны и атаковал Цынеево с южной и восточной сторон.
370
ЦАМО РФ, ф. 358, оп. 5916, д. 60, л. 80.
В Цынеево находился довольно большой по численности гарнизон, но в большинстве своем это были бойцы штабных и специальных подразделений: комендантская рота, батальон связи, саперный батальон, батарея управления начальника артиллерии дивизии. Гарнизон насчитывал 187 человек, которые имели на вооружении трофейный немецкий пулемет со 180 патронами, 11 автоматов ППШ и 168 винтовок.
Противнику удалось незаметно подойти к Цынеево. Как это получилось, установить не удалось. От батальона связи ежедневно выделялся в боевое охранение отряд численностью 32 человека, вооруженный винтовками и ручным пулеметом, который, занимая позицию на южной окраине, как раз и должен был предотвратить это. Всем было прекрасно известно, что в занятом десять дней назад населенном пункте Лядное располагалось до батальона противника, а в Коршунах – до двух рот пехоты. Предположений здесь два: или бойцы были застигнуты врасплох и уничтожены разведкой противника, или охранение сдалось в плен без боя.
Окруженный со всех сторон гарнизон Цынеево в течение трех часов вел бой с противником. В 9 часов утра противник ворвался в деревню с южной и северной сторон. Немногим удалось спастись и отойти в лес западнее Малых Коршунов. 11 бойцов-связистов еще около часа вели бой с противником в восточной части деревни. Один из немецких офицеров отправил к ним местную жительницу, которая передала им предложение противника – прекратить сопротивление, за что им будет сохранена жизнь. Однако после того, как наши воины сложили оружие, немецкие солдаты по команде офицера отвели их за деревню и расстреляли.
В 11.30 до роты противника атаковало Малые Коршуны. Гарнизон принял бой, но силы были неравными. Потеряв более двадцати человек, немногочисленные остатки наших подразделений отошли к д. Вяловка.
Части 160-й СД и подчиненные ей части других соединений удерживали прежние рубежи, продолжая наносить противнику потери в живой силе. На дороге Беляево– Буслава засадой 1297-го СП 160-й СД было уничтожено 18 немецких солдат 21-го ПП, а на дороге Щелоки – Дорки два немецких связиста.
Соединения восточной группировки третий день готовились к очередному наступлению на врага, который продолжал укреплять свои позиции, изредка ведя по переднему краю наших частей артиллерийский и минометный огонь. За два дня в 110-й СД от огня артиллерии противника погибли и были ранены 28 человек, в 222-й СД – 21, еще три пропали без вести.
Авиация армии в ночь с 30 на 31 марта бомбила ряд населенных пунктов, занятых противником, а также вела разведку вдоль дорог: разъезд Угрюмово, Темкино, Пажога; Марьино, Вязьма. Было сброшено: 84 ООО листовок противнику; 1800 экземпляров газет и 650 писем на КП армии.
Вечером начальник штаба армии генерал-майор А. К. Кондратьев отправил в штаб Западного фронта телеграмму, в которой подтверждал, что указание товарища Сталина, отданное им ровно две недели назад, безукоризненно выполняется, и что начальники от командиров батальонов и выше водки не получают, чтобы не губили в пьяном виде души подчиненных бойцов и командиров.
Но это, конечно же, была шутка: как пили все, так и продолжали пить, только теперь скрытно. Вождь всех народов и сам хорошо понимал, что его подданные не смогут жить без этого напитка, но для вида приказ издал.
Апрель 1942 года
К началу апреля обстановка
Маршал Советского Союза Г.К. Жуков в своих воспоминаниях события весны 1942 года в районе восточнее Вязьмы описал довольно скупо:
«…B начале апреля обстановка в районе Вязьмы серьезно осложнилась. Противник, сосредоточив крупные силы, начал теснить группу, стремясь к весне ликвидировать эту опасную для него «занозу». Наступившая оттепель до крайности сузила связь группы с партизанскими районами, откуда она получала продовольствие и продфураж.
По просьбе генералов П.А. Белова и М.Г. Ефремова командование фронта разрешило оставить занимаемый район и выйти на соединение с нашими главными силами. При этом было строго указано выходить из района Вязьма, пробиваясь через партизанские районы, лесами, в общем направлении на Киров, где 10-й армией будет подготовлен прорыв обороны противника: там она будет слабее…
Генерал-лейтенант М.Г. Ефремов, считая, что этот путь слишком длинен для его утомленной группы, обратился непосредственно в Генштаб по радио с просьбой разрешить ему прорваться по кратчайшему пути – через реку Угру… Я ответил категорическим отказом. Но Верховный сказал, что Ефремов опытный командарм и что надо согласиться с ним. Ставка приказала организовать встречный удар силами фронта. Такой удар был подготовлен и осуществлен 43-й армией, однако удара со стороны группы генерала М.Г. Ефремова не последовало» [371] .
371
См.: Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. – М: АПН, 1970. С. 356.
В беседе с группой историков, состоявшейся в августе 1966 года в редакции «Военно-исторического журнала», Г. К. Жуков вообще отказался считать наступление на Вязьму фронтовой операцией и сказал буквально следующее:
«…Там, собственно говоря, и операции никакой не было. Прорвались. Ефремова отсекли, Белова отсекли. Они остались в тылу… Белов сам по себе вышел, без тяжелых средств артиллерийских, без танков; Ефремов (у него немного больше было) тоже потерял много боеприпасов.
Они перешли, собственно говоря, на положение партизанских отрядов… Относительно отрезания этой группы. Командующему фронтом, когда ведется сражение, на таком громадном пространстве, 600 километров по фронту, очень трудно уследить за вопросами тактического порядка. Ефремов прошел в свободную «дырку». Сзади у него остались главные силы армии. Я не мог уследить, что он для обеспечения на Угре оставил, а он, к вашему сведению, оставил всего отряд в составе 90 человек – без танков, без пушек, с легкими средствами. Разделяю ли я ответственность за Ефремова? Ну, конечно, я за все войска отвечаю, но не за такие действия, которые я не организую… Что должен был сделать Ефремов? Он должен был за счет главных сил армии, которые задержались у Шанского завода, пару дивизий поставить, как распорки, для того чтобы у него тыл был обеспечен. Он этого не сделал… Вопрос обеспечения – это не вопрос командующего фронтом, и я не считал нужным смотреть, что справа и слева. Ну, шапка была набекрень у всех тогда… И я недооценил состояние Вяземской группировки противника… Ну, а большую взять на себя ответственность для того, чтобы показать здесь себя самокритичным, я думаю, надобности нет, зачем это нужно…» [372] .
372
См.: Коммунист. Сентябрь, № 14, 1988. С. 96.