Их темная Дарлинг
Шрифт:
Я знаю ничтожно мало.
Я никогда не была сильной.
Я склоняюсь к Пэну, беру под руку, кладу голову ему на плечо и стараюсь говорить убедительно, будто хоть немного в этом всём разбираюсь:
– На этот раз всё будет по-другому.
– Ты так уверенно это заявляешь.
– Я правда в этом уверена. Динь-Динь больше нет.
Он цокает языком.
– Да, но скоро заявится Крокодил.
– Наверняка Вейн поможет нам разобраться со своим братом.
Пэн кивает.
Мы оборачиваемся к океану, глядя на светлеющее
Где-то рядом я слышу тиканье.
– Что это за звук?
Пэн недоумённо хмурится:
– Ты о чём?
– Будто часы.
Он бросает на меня подозрительный взгляд, затем отклоняется назад, роется в кармане и достаёт карманные часы без цепочки.
– А, это?
Тиканье, не скрытое тканью, становится громче. Я забираю у него часы, верчу в руках. Вижу филигранную гравировку на крышке и какую-то надпись на корпусе.
Читаю её:
– Общество Костей?
Пэн тоже смотрит на эмблему.
– Да. Они якобы изобретатели времени. Это единственные производители часов на Семи островах.
– Интересно.
– Да не то чтобы.
– Что угодно с названием «Общество Костей» – это интересно! А почему они так называются?
– Не знаю и знать не хочу. Время для меня ничего не значит.
Я нажимаю на верхнюю кнопку, и крышка со щелчком отскакивает, открывая циферблат.
Стрелки показывают 7:02.
– Время правильное?
– Понятия не имею.
– Тогда как ты…
– Тшш, Дарлинг, – шикает он, отнимает у меня часы и защёлкивает. – Смотри.
Первые лучи солнца появляются над горизонтом, и Питер Пэн выдыхает.
Я видела сотни рассветов. Они всегда поразительные, стоит отдать им должное, и каждый чем-то отличается от других.
Но сейчас рассвет меня не волнует.
Вместо того чтобы глядеть на солнце, я смотрю на Питера Пэна.
Когда он щурится, тонкие морщинки в уголках глаз прорезаются глубже. Он приоткрывает рот – губы влажнеют, – а потом легонько хмурит брови, набирает в лёгкие воздух и задерживает дыхание.
Его глаза блестят.
– Красиво, – шепчет он.
– Да, – соглашаюсь я.
Пэн смотрит мне в лицо, мгновенно переводя взгляд на рот.
– Я скучал по тебе, – признаётся он.
– Больше, чем по солнцу? – парирую я.
Он смеется, подносит мою руку к губам и нежным поцелуем касается тыльной стороны ладони.
– Я скучал по свету и теплу, но и то и другое меркнет в сравнении с тобой, Дарлинг.
– Ты вернул свою тень и сделался романтиком? – поддразниваю я, но от его ощутимо серьёзного тона у меня ёкает под ложечкой.
Невозможно укротить такого человека, как Питер Пэн, и всё же я чувствую, будто мне подарили его часть, которой нет ни у кого другого, и, возможно, это самое важное, чем мне когда-либо доводилось обладать, хотя на самом деле мне почти не с чем сравнивать.
–
У меня вспыхивают щёки.
– Я была бы только рада.
– Правда?
– Да. Очень.
Взгляд Пэна становится жадным, а прикосновения – более требовательными, и я не могу не реагировать на него, потому что я всегда реагирую.
Прямо сейчас, видимо, вдвойне. Потому что я чувствую его растущее желание. Оно не просто вибрирует в воздухе, но каким-то образом проникает в мои живот, грудь и киску.
– Я знаю, что ты наслаждаешься первым восходом солнца за целую вечность, но как бы ты отнёсся к тому, чтобы ненадолго вернуться во тьму? – спрашиваю я с намёком.
Ноздри Пэна раздуваются на вдохе, а затем он врезается в меня, накрывая мой рот поцелуем, поглощая, устремляясь языком мне навстречу, проталкиваясь внутрь, чтобы попробовать меня на вкус.
– Даже без тени иметь тебя было божественным наслаждением, – говорит он мне в губы, а затем снова целует, покусывая нижнюю. – Но возможность отыметь тебя теперь, обретя тень, меня просто погубит.
Он толкает меня обратно на песок и накрывает моё тело своим. В одно мгновение у него встаёт, его твёрдый член упирается в меня, и я отмечаю своё огромное облегчение от того, что Пэн всё ещё хочет меня, хотя ему больше не нужна Дарлинг, чтобы спасти его.
Я срываю с Пэна футболку, а он с меня – платье. Мои руки нетерпеливо блуждают по его рельефным мышцам. Он словно сделан из камня, его кожа и так горячая, но теперь солнце согревает нас обоих.
– Я хочу трахнуть тебя, пока восходит солнце, – говорит Пэн.
– Тогда чего ты ждёшь? – спрашиваю я, едва дыша.
Он расстёгивает молнию на штанах, и я почти сразу же чувствую прикосновение горячей головки его члена к моему влагалищу.
Наш поцелуй углубляется, и Пэн входит в меня, и у меня что-то обрывается в животе.
Я задыхаюсь.
– О, ты уже вся мокрая для меня, Дарлинг, – говорит он, и это звучит практически восхищённо.
Он снова толкается внутрь, набирает темп, жёстко вбивая меня в песок, его член так глубоко во мне, а затем…
Внезапно Пэн останавливается и вынимает член. Мне мгновенно становится пусто и холодно.
– В чём дело? – спрашиваю я.
Он обхватывает меня обеими руками и вместе со мной поднимается в воздух.
– О господи! Пэн! – Я цепляюсь за его шею как можно крепче, и мы летим обратно в дом и на кухню.
Мы кометой врываемся в комнату сквозь дверной проём. Пэн впечатывает меня в ближайшую стену и приподнимает, закидывая мои ноги себе на бёдра. Он трахает меня у стены, сопровождая хриплым рыком каждый толчок. Затем вновь поднимает нас обоих, поворачивает в соседнее помещение, натыкается на стол и опрокидывает вазу. С края столешницы льётся вода.