Их величества пирамиды
Шрифт:
Помимо этих проблем и загадок вокруг Великой пирамиды Деникен приводит еще множество иных, в большинстве случаев — по Смиту или по Тинкеру Макса Эйта. Выберем из них лишь «несколько фактов, над которыми стоит немного призадуматься», — как говорит он сам. «Простая ли это случайность, что высота пирамиды Хеопса, помноженная на миллиард, весьма приблизительно соответствует расстоянию между Землей и Солнцем, т. е. 147 504 000 километров?» Если хоть немного поразмыслить — это действительно случайность, так как древние египтяне вообще не знали расстояния от Земли до Солнца и при тогдашних астрономических представлениях производить такие измерения им и в голову не приходило. Между прочим, подобных случайностей немало: высота Великой пирамиды, помноженная на тысячу, весьма приблизительно соответствует воздушной трассе Каир — Мекка, т. е. 1490 километрам; длина стороны этой пирамиды в метрах, помноженная на тысячу, также весьма приблизительно равняется расстоянию от Гизе до Тимбукту в английских мерах, т е. 2340 милям и т. п. «Случайность ли, что меридиан, проходящий через пирамиду, делит сушу и океаны на две совершенно равные половины?» Это случайность, ибо египтяне не имели представления
Однако вернемся к одному положению Деникена, мимо которого мы прежде прошли без внимания. «Ни один современный архитектор не сумел бы построить пирамиду Хеопса. — читаем мы второй раз, — даже будь у него в руках технические средства всего мира». Это, конечно, преувеличение. Даже в самом Египте возникла постройка более крупная, чем Великая пирамида, т. е. с большим количеством затраченного материала и требующая более совершенной техники, и притом на наших глазах: это высотная Асуанская плотина. Более крупные сооружения построены в Сибири и других районах Советского Союза, а также в Соединенных Штатах; в Западной Европе с этой точки зрения Великую пирамиду превзошли несколько укрепленных районов линии Мажино. Американская фирма, выстроившая «восьмое чудо света» — Empire State Building, берется построить и копию «первого чуда света» — Великой пирамиды — и вручить ее заказчику «вместе с ключами»; и хотя это всего-навсего реклама (начертанная золотыми буквами на стене «Зала восьмого чуда» этого до недавнего времени самого высокого здания Нью-Йорка), однако, без сомнения, фирма выполнила бы свое обещание. Да и другие крупные строительные организации сделали бы то же самое, по крайней мере те, которые предоставили свои расчеты авторам западногерманского «Словаря античности» (1950), в котором говорится, что расходы на постройку пирамиды составили бы примерно 400 миллионов марок. Чехословацкие строительные организации, используя соответствующую технику, сумели бы построить ее с 500 рабочими за 20 (как, по сообщению Геродота, в Древнем Египте) или с тысячью рабочими, ибо слишком большое количество трейлеров и подъемных кранов только бы мешало, примерно за 10 лет. А возможно, и несколько скорее; разумеется, это лишь приблизительные данные.
Наверняка этого уже достаточно: мы остановились на самом интересном, разбираясь в сообщениях религиозных и цифровых мистиков; не будем анализировать и всех рассуждений Деникена. Иначе нам пришлось бы заниматься и вопросами вроде следующих: могли ли в Египте «все, абсолютно все кормиться скромными урожаями сельского хозяйства Нильской дельты» (между прочим, одной из самых плодородных областей нашей планеты); почему в гробницах «ни потолки, ни стены не почернели от сажи и нигде нет признаков, доказывающих, что кто-нибудь эти следы сажи или дыма устранял» (сажа и дым — через четыре с лишним тысячелетия!); как расценивать утверждение, будто «Древний Египет неожиданно и без перехода оказался в центре фантастической цивилизации»? И т. д. Однако зачем же Деникен занимается всем этим в книге под названием «Воспоминания о будущем»?
«Не вызывает никаких сомнений, — говорит он сразу же во введении, — что с нашим прошлым давностью в тысячи и миллионы лет не все в порядке. Оно кишит неведомыми божествами, которые в составе экипажей космических кораблей посещали старую добрую Землю. Мы находим тут тайное оружие, даже оружие массового уничтожения, и свидетельства других поразительных технических знаний, которые частично и по сей день нам еще недоступны». А конкретно о пирамидах он говорит (после рассказа о загадках их строительства, об их размерах, расположении и т. д.): «При наличии такого множества аргументов против прописных школьных истин да будет нам дозволено задать вопрос, не сказали ли тут свое слово „боги“».
Задать такой вопрос не возбраняется, тем более что под этими «богами» Деникен обычно подразумевает высокоинтеллектуальных космонавтов-инопланетян давнего Прошлого. Существование внеземных цивилизаций и их контактов с Землей в достаточной мере правдоподобно: проблема эта уже перешла из царства фантазии в сферу научного изучения. Только пирамиды тут ничего не доказывают: известного о них хватает с лихвой, чтобы мы могли вполне ответственно сказать, что в их строительстве не участвовали ветхозаветные евреи, точно так же как их не приказал строить допотопный царь Сурид (кем бы он ни был), точно так же как и господь-бог не зашифровал в них «судьбу человечества». Это постройки, сооруженные людьми и человеческими средствами, творения древнеегипетских зодчих и рабочих, постройки давней, но все-таки исторической эпохи.
Разумеется, на вопросы, поставленные Деникеном, можно ответить и иным образом; причем ему не откажешь в литературном даровании, живом языке, умении увлечь читателей (чего можно было бы пожелать многим египтологам), богатой фантазии. Но вопреки этим положительным сторонам книги и ее успеху у читателей
Было бы, однако, несправедливо упрекать в вымыслах и ошибках, накопившихся вокруг пирамид, только религиозных и цифровых мистиков, маньяков из рода изобретателей перпетуум-мобиле, восточных сказочников и фантастов. Свою лепту (причем солидную) внесли и изъездившие весь свет путешественники, и публицисты, и представители различных областей науки. Много ошибок допустили и сами египтологи.
Но ошибка ошибке рознь: заблуждение на пути науки — это нечто совершенно иное, чем неуклонное продвижение вперед по дороге, уводящей в сторону. «Ошибка египтолога» качественно отлична от «истины пирамидолога». Одно — ошибка первооткрывателя, продирающегося через неизведанную чащу, и совсем другое — ошибка человека последующего поколения, который не имел на нее права, потому что должен был знать, как ее избежать. Существует также различие между рабочей гипотезой ученого, которая может оказаться неправильной, и навязыванием такой гипотезы обществу с заверениями, будто речь идет о научных данных. Разумеется, путь науки вымощен ошибками, но не только ошибками, а и преодолением их. Это относится и к исследованию пирамид: ошибку тут допускал лишь тот, кто довольствовался повторением установленных истин.
Конечно, мы помним, что старые египтологи относили начало истории Египта, т. е. его «объединение Менесом», к VI–V тысячелетиям до н. э. Из этого вытекало, что Великая пирамида могла быть построена — по Шампольону — в начале V тысячелетия до н. э.; по Мариетту — во второй половине V тысячелетия до н. э.; по Лепсиусу — в начале второй половины IV тысячелетия до н. э. Однако нам известно, что у египтологов тогда еще не было достаточно данных для получения более правильных результатов; такие результаты получили их последователи. Мариетт, например, долго отстаивал взгляд, будто в пирамидах нет надписей, ни в одной из них он этих надписей не нашел; когда такие надписи были обнаружены в позднее открытых пирамидах, он, естественно, отказался от своей точки зрения, хотя и с тяжелым сердцем — ведь горестно сознавать, что всю жизнь ошибался, Лепсиус создал ошибочную теорию, согласно которой величина пирамиды прямо пропорциональна продолжительности правления царя, приказавшего ее построить; несмотря на бесспорный авторитет Лепсиуса, эта теория была опровергнута. Ошибся и Питри, когда объяснял, как укреплялись блоки в ушах пирамиды, Борхардт заменил его теорию новой и более достоверной. Не исключено даже, что отдельные детали и причинные связи египтологи и до сих пор объясняют неправильно, хотя они строго различают, что можно считать лишь правдоподобным и к чему следует относиться как к твердо (или почти) установленному. Но насколько эти ошибки и неправильные сведения ближе к истине, чем, к примеру, утверждение, будто пирамиды возникли во времена ветхозаветного Иосифа, или предположение, будто в создании их принимали участие космонавты-инопланетяне!
В связи с проблемой ориентации пирамид мы упомянули о двух знаменитых британских астрономах. Джои Гершель в приложении к «Операциям, осуществленным на пирамидах Гизе и в них» Виза и Перринга указал, что нижний входной коридор Великой пирамиды был ориентирован на тогдашнюю Полярную звезду, т. е. на альфу созвездия Дракона, и что минимальное отклоненис (на 3°42) имело тут место в 3400 и 2160 годах до н. э. Это так, однако сделанный из этих расчетов вывод, что пирамиду построили в одни из этих годов, скорее всего в первый, в свете позднейших египтологических данных оказался неверным. Ричард А. Проктор издал в 1888 году работу «Великая пирамида», направленную против выводов Смита, в которой подтвердил расчеты Гершеля. Но одновременно он выступил с гипотезой, что на первой стадии строительства эта пирамида была «астрономической и астрологической обсерваторией». Ее большая галерея якобы имела такую глубину и такой наклон, что около 3400 года до н. э. из нее можно было днем и ночью наблюдать прохождение альфы Кентавра. По времени это совпадало с моментом минимального отклонения альфы Дракона от направления нижнего коридора. Несомненно, древние египтяне могли бы вести такое наблюдение (если бы подтвердились остальные предположения Проктора), хотя нет никаких свидетельств в пользу того, что они интересовались альфой Кентавра. Однако его предположения не подтвердились, и около 3400 года до н. э. никто не мог наблюдать за этой звездой с Великой пирамиды, ибо построили пирамиду много веков спустя, а именно около 2550 года до н. э. Но и тут мы можем сказать: насколько выше такая ошибка убеждения, что Великая пирамида была прибежищем для всех знаний человечества в древнюю эпоху!
К иной категории относятся теории и гипотезы, авторы которых стремятся разрешить некоторые связанные с пирамидами проблемы при помощи аналогий с современным техническим прогрессом. Например, польский архитектор В. Козиньский, сотрудник археологической экспедиции К. Михаловского в Египте, в работе «Организация процесса капитального строительства пирамиды Хеопса» (1969) высказал предположение, будто для решения такой сложной технической и организационной задачи, какой было создание пирамиды Хеопса, необходимо было некое «специализированное государственное предприятие», которое осуществляло строительство «по заранее разработанному строгому графику». При реализации такого архитектурного замысла инженеры не могли опираться только на планы и чертежи, а должны были пользоваться и «макетами», как это обычно делается в современном капитальном строительстве. Макеты древних египтян, по его мнению, сохранились: это как раз «три пирамиды-спутницы на восточной стороне пирамиды Хеопса, изготовленные в масштабе примерно 1:5», причем каждая из них соответствует «одной из трех известных нам стадий ее строительства». Эта гипотеза вызвала у египтологов большие сомнения, ибо не согласовалась с имеющимися данными о функции пирамид-спутниц; кроме того, Козиньский не принял во внимание остальные пирамиды-спутницы, у которых, как правило, иной наклон, а часто и совсем иная структура, чем у главной пирамиды. Но, несомненно, теория эта примечательна, и К. Михаловский сказал об ее безвременно умершем авторе: «А не был ли он в принципе прав?».