Их жаркий ноябрь
Шрифт:
Глава 17
— Я купил тебе шмотки, переодевайся и едем. У нас мало времени.
Швыряет пакеты на барную стойку передо мной и достает из холодильника уже готовые гамбургеры.
— А разогреть в микроволновке нормальную еду не додумалась? — фыркает на творожок у меня в руках.
— Что? У меня на голове кастрюля? — замечая мой взгляд, приподнимает бровь.
— Как ты… как я здесь оказалась?! — наконец удается выдавить из себя мне.
— Очень просто. Твои
— И поэтому вы решили просто взять меня с собой?!
— Нет, я бы мог оставить тебя там. Но в лучшем случае ты бы очнулась в ментовке. А в худшем — тебя бы погрузили в машину и увезли в неизвестном направлении те два товарища, что так красноречиво бросали на тебя взгляды. Может, ты бы вообще не проснулась. Нашли бы твой труп где-нибудь на берегу реки.
— Когда я села за твой столик, товарищей уже не было!
— Угадай, почему? — зловеще усмехнулся Константин, и я сразу заткнулась.
Подошел к бару, достал оттуда бутылку виски и плеснул его на дно стакана.
— У меня стресс, — предупредил он. — И, да. Тебе не предлагаю. Для тебя под запретом даже шампанское.
— Ты привез меня сюда, чтобы что-то запрещать? — вспыхнула я.
— С меня достаточно одного вечера в твоей пьяной компании. Не вздумай брать в рот спиртное. А еще, раз уж ты вернулась в мою жизнь, я хочу видеть на тебе красивое белье и платье, а не то недоразумение, в котором тебя сюда доставили. Сегодня будет черное. Рыжая бестия в черном кружеве. Великолепно!
Я ошеломленно приоткрыла рот, чтобы послать его подальше, но слова застряли где-то в горле.
Он отпил виски, ловко выхватил из пакета комплект черного кружевного белья и в один миг оказался рядом.
Дернул на себя мое полотенце, и я едва успела вцепиться в его край руками, чтобы не остаться совершенно голой.
Серые глаза монстра потемнели, и в них вспыхнуло пламя. Дыхание остановилось, а потом обожгло легкие. Все полетело в небытие — стало ясно, что просто так я отсюда уже никуда не уйду.
Вскрикнув от такого хамства, в следующий миг я влепила Константину размашистую пощечину.
Он не остался в долгу.
Вывернул руку, и я вскрикнула от резкой боли.
— Еще раз так сделаешь, и я дам тебе сдачи. Будет больно по-настоящему.
Наши взгляды встретились. В серых глазах сверкнуло что-то опасное. Он дернул меня к себе — дрожащую, будто в лихорадке, с пылающими щеками, жаждущую расцарапать его красивое лицо — и вдруг накрыл мои губы властным, жадным поцелуем.
Я дернулась, но сильные руки сжали меня сильнее. Поцелуй — властный, жесткий — медленно сводил с ума. Полотенце сползало вниз, а тело оживало. Оно реагировало на мужчину.
Его руки гладили мою обнаженную спину, ласкали, а губы не отпускали ни на миг.
Моя нежная кожа покрывалась мурашками, они летели, будоражили, заставляли мысленно стонать от внезапно проснувшейся жажды. Внизу живота все скручивалось в тугой узел, пылало, требовало разрядки, и я не могла заставить свой разум контролировать чувства, которые вызывал во мне грубый монстр.
Внезапно поцелуй закончился.
— Откуда у тебя синяки? — прорезал тишину голос Покровского. Его пальцы больно впились в мои плечи, а взгляд серых глаз пронзил насквозь.
— На нас с Евой напали бандиты, — неловко поежившись, стряхнула его руки я.
Закуталась в полотенце и отодвинулась от Константина на безопасное расстояние.
— Какие бандиты?
— В тот вечер, когда был Хэллоуин, я собирала вещи в дорогу, а они вышибли дверь и требовали у меня какие-то фотографии. Угрожали автоматами и… я не хочу об этом говорить.
— Что за фотографии?
— Ума не приложу. Но мой муж фотограф. Видимо, он что-то начудил. Где-то кого-то сфотографировал и шантажировал, требуя денег. Каких-то важных шишек, иначе бы меня не пытали, требуя сказать, где он прячет исходники.
— Когда ты видела мужа в последний раз?
— Год назад. Он уехал в кругосветное путешествие.
Константин нахмурился. Подошел к бару и снова налил себе выпить.
— Предупреждаю еще раз — у меня стресс, Аня. Двадцать миллионов рублей уходят из-под носа. Поэтому если хочешь попасть в Краснодар сегодня вечером, собирайся. У меня там дела, и я возьму тебя с собой.
— У твоего брата умерла жена, — почему-то вспомнила я. — Ты едешь по делам усопшей?
— Можно и так сказать. На усопшую была оформлена моя недвижимость.
— Как я сразу не догадалась, что дело в деньгах, — покачала головой. — Но меня никак не касаются ваши с братом дела. Мне нужно позвонить маме. Сказать, что я жива, и что скоро вернусь.
??????????????????????????
— Позвонишь после того, как оденешься.
— Я не собираюсь надевать то, что ты купил. Не нравятся мои вещи, просто открой мне дверь и я поеду домой.
— Хочешь, чтобы я открыл дверь? Отлично, переоденься. Я не желаю видеть рядом с собой девицу в порванных колготках и измятых вещах.
Я нахмурилась. Руки сжались в кулаки сами собой. Сволочь. Только крыть мне нечем — ведь он, по сути, прав.
Взяла вешалку с кружевными трусиками и лифчиком, и направилась в ванную.
— Как ты узнал мой размер? — остановилась в дверях.
— Бирка на пальто, — пожал плечами он.
— А лифчик? Как можно угадать размер лифчика по бирке пальто?