Их жаркий ноябрь
Шрифт:
— Никто не заберет у тебя Еву!
— Но жить я могу только с ней! Я и Ева, понимаешь?! Ты ведь к этому не готов. Не готов видеть каждое утро не только меня, но и Еву, правда же?
Несколько мгновений смотрю на него. В сердце боль. Горькая, жуткая. Оно разрывается на части. Господи, как же я не хочу от него уходить… Его губы, руки, его запах — всего за несколько дней стали такими родными… и кажется, я насильно вырываю из сердца своего любимого мужчину.
«Он молчит. А значит, не хочет возиться с моим ребенком».
— Прощай, Костя…
Подтягиваюсь на цыпочках, осторожно целую его
Он отталкивает меня от себя — резко, грубо, как будто намеренно желает причинить мне боль.
— Хочешь уходить, уходи! И нечего спектакль разыгрывать!
Вздрагиваю от его крика, быстро выхожу из кухни. Срываю с вешалки в гардеробе пальто, натягиваю сапоги. Слышу, как с грохотом падает стул, и дрожащими руками отпираю замки на входной двери. Забираю вещи и опрометью бегу к лифту. Нет, я не хочу слышать, как из-за меня бьется посуда и ломается мебель в его квартире.
Выхожу из подъезда и жмурюсь — яркое солнце слепит глаза. На дорожках изморозь. Коричневые и желтые листья прилипли к тротуарной плитке.
Моя белая машина припаркована на стоянке рядом с торговым центром «Тихий Дон». Гружу сумки, забираюсь внутрь. Достаю из бардачка очки от солнца и включаю зажигание. Несколько движений — и я вливаюсь в поток машин, медленно движущихся вдоль подмерзшей набережной. На душе прогоркло, как никогда.
Вибрирует вызовом телефон. Это дядя Жора.
— Аня, привет. Как ты? Выбралась из гостиницы?
— Привет. Уже еду по Ростову. Думаю, через три часа буду в Краснодаре.
— Очень хорошо. Поезжай к родителям, они ждут. Ева тоже ждет. Купи ей что-нибудь.
— Да, конечно.
И как я забыла про сюрприз для Евы?
Притормаживаю у большого супермаркета. Выбираю целую коробку киндер-сюрпризов, потом вторую, и на оставшиеся от шопинга деньги Константина покупаю дочке двадцать четыре шоколадных сюрприза с принцессами внутри. Ирония, да. Ну, хоть кто-то из нас будет счастлив. И пусть этим счастливым человечком окажется маленькая девочка, которая так хотела получить всю коллекцию принцесс. А я… снова привыкну к одиночеству. Найду работу, научу Еву читать. Вот только Валера ее ни за что не получит. Я этого не позволю.
Сажусь за руль, и скоро моя белая «Хендай Солярис» выезжает на трассу.
Ростов медленно, но верно меркнет за моей спиной. В горле першит, на глаза наворачиваются слезы. Я не хотела, чтобы мы с Костей поссорились. А получилось совсем наоборот. И теперь сердце ноет. Кажется, я оставила его частичку в его квартире.
Три часа в дороге, пробка, еще пробка… сворачиваю в микрорайон, где живут мои родители. Все, отныне я занимаюсь только ребенком. Никаких больше романов.
Поднимаюсь наверх. Ева уже топчется в дверях и радостно сопит.
— Мамочка! Мама! — кричит во все горло и бросается мне навстречу на лестничной клетке.
Улыбаюсь. Бросаю сумки тут же, и крепко прижимаю ее к себе.
— А у меня для тебя сюрприз, моя маленькая голубоглазка.
— Какой?
— Вот. Смотри… — достаю две коробки с шоколадными сюрпризами и протягиваю в маленькие ручки.
— Целых две коробки? — округляет глазки Ева.
— Да. Подарок для маленькой принцессы.
— Мамочка! Ура! Я тебя люблю!
Она
??????????????????????????
Почему-то мне хочется плакать. Слезы подкатывают к горлу, и кажется, нечем дышать. Подхватываю сумки и медленно захожу в родительскую квартиру. Сердце режет болью. Я его потеряла. Потеряла Константина.
Глава 30. Константин
— Костя!
Сводная сестра Ника капризно стучит каблучками сапожек по холлу.
— Костя, черт! Почему Жанна не хотела меня пускать?! Я не понимаю, теперь твои указания касаются и семьи тоже?!
Он поднял на нее тяжелый взгляд.
— Да, и семьи тоже.
— И какая шлея тебе под хвост попала?! Ты обещал мне сотрудницу, а ее нет.
— Ищи другую.
— Опять?!
— Да, опять.
— Как мне это надоело!..
Ника передернула плечами, на миг задумалась и подалась вперед.
— Слушай, сегодня вечером в ресторане тебя Бобрик будет ждать. У него к тебе дело есть.
— Или к тебе?
— Кость, ну, какое у него ко мне дело может быть? Детей я ему уже родила.
Константин взглянул на сводную сестру. Та улыбнулась и грациозно опустилась на диванчик. Блондинка, глаза голубые. Фигура, какой позавидуешь. Губки бантиком, ресницы нарощеные, густые, — хлопают, будто невзначай. А он уже эти знаки все выучил давно. Еще когда Ника в переходном возрасте ресницами хлопала, чтобы получить желаемое.
— Кость, ну, пожалуйста. Паша в долгу не останется.
Павел Бобров, достопочтенный меценат и уверенный в себе бизнесмен, никогда ничего не делал просто так. И связей у него было побольше, чем у Константина. Особенно в криминальных кругах. Дела Бобров вел исключительно с покойным отцом Константина, Нику для себя сразу присмотрел и посватался, едва девчонке восемнадцать исполнилось. У самой Ники никто не спрашивал, хочет ли она себе в мужья мрачного олигарха на двадцать пять лет старше нее самой. Понимая, что таким людям не отказывают, Ника честно жила в законном браке, и даже родила олигарху двойняшек дочек.
Покровских Павел Бобров считал своей родней. Дочки обязывали, несмотря даже на то, что он их так и не научился различать. А раз родня — значит, с ним дела Константин обязан продолжать вести, если врага нажить не желает. Как же иначе — две дочки у Ники и Паши общие подрастают.
И то, что Нику навязали Косте, не спрашивая, после обретения покойным батюшкой новой супруги с уже вполне взрослой избалованной дочерью, тоже никого не интересовало. Покровские ведь одна семья. А значит, Ника тоже семья. Пусть и прибившаяся случайно. Отец умер несколько лет назад, и Константину, как старшему, пришлось принять на себя всю ответственность за папочкины дела. У него никто не спрашивал, хочет ли он с головой погрязнуть в отцовских нелегальных махинациях и делить прибыль с отцовскими партнерами. Хочет ли он себе мачеху и сводную сестру. Про брата Игоря в свое время тоже не спросили, да Игорь хоть родным был. А вот мачеха и Ника… Глаза бы их никогда не видели. Вместе с Бобриком.