ИХ. Книга шестая [СИ]
Шрифт:
И здесь я должен сказать огромное спасибо Меджеху. Он не просто понял меня с полунамека – друг согласился следовать моему плану, даже не зная, в чем тот заключается, и не задавая вопросов. Подобное доверие в Игре… У меня нет выбора, кроме как оправдать его.
Мой план строился на том, что Змеи, славящиеся своими умельцами шарить в чужом разуме, не заметят наших бунтарских намерений. Поэтому я ничего не сказал Сай, Меджех тоже не развивал ментальную защиту, я же прятал свои мысли за раздражением и гордостью, да и вложенные в эмпатию сферы должны были помочь. Главное было убраться
Тот факт, что Саа-Шен отпустил нас на Тамарис сразу после тренировочных поединков, хотя договор с Домом Летящих еще не заключен, говорит о том, что предоставленные бойцы Летунов устроили, а останавливает их что-то другое. Этим может быть в сложившейся ситуации только отсутствие нага. Раз подписание договора отложили, а не отменили, то он должен вернуться к делам уже в ближайшее время. Нам надо его просто дождаться.
Друзья в это время должны быть в безопасности: Саа-Шен доволен и пакостей подстраивать не будет, защиту от других кланов он обещал, а Медж присмотрит пока за Саей, да и водной формы у него нет…
Если же Шепчущий не выкарабкается, во что просто не верится, то змеелюду будет не до нас: без нага Дом Змеи пока не обладает никакой реальной силой, а его богатство сыграет против него: члены клана растащат свой Дом по кусочкам и разбегутся кто куда, пока другие Дома не отобрали все ценное.
А чтобы нам не оказаться привязанными к тонущему клану, среди других изменений, внесенных деятельной Саймирой в наши контракты, спрятался стандартный пункт наемничьих договоров: если отряд, в который принимают наемника, теряет более половины своей боевой мощи, то наемник имеет право после окончания непосредственных боевых действий аннулировать контракт или потребовать его пересмотра. Когда бойцов принимают в клан, то на этот пункт не обращают внимания: на фоне сил клана не то что двое, два десятка бойцов потеряются. Но не в этот раз. Если погибнет Шепчущий, я уверен, наши контракты потеряют силу: наг способен в одиночку справиться со всеми воинами клана.
Я в который раз прокрутил в голове все доводы, ища изъян в моих рассуждениях: все-таки всю эту комбинацию пришлось просчитывать прямо на ходу, а я этого так не люблю!
Вздохнув, заставил себя отодвинуть назойливые мысли и заняться чем-либо еще. Пока есть время, надо пополнить запас зелий, благо, карта как раз откатилась. Призвал Книгу. И поймал себя на том, что, опять отвлекшись на старые мысли, бездумно перечитываю раз за разом подпись к хорошо знакомой карте. Встряхнувшись, отвесил себе мысленного пинка – у меня найдется, чем еще заняться… Стоп! А это что такое?!
Нет, в описании Лавки сумасшедшего алхимика не появилось ничего нового – фраза «может улучшаться» была там с самого начала, но я давно не придавал ей значения: карта у меня уже около полутора больших циклов, используется регулярно, но изменений никаких не было, поэтому все мысли на этот счет я просто выкинул из головы.
Сейчас же во мне взыграло колючее любопытство, заставляя желать немедленно найти ответ на этот, казалось бы, далеко не самый важный в настоящий момент вопрос. Активировал карту, длинноносый карлик начал, привычно приговаривая, выставлять склянки на стойку, я застывшим взглядом внимательно следил за ним, а потом сделал самую странную вещь за все время моего пребывания в Игре: заговорил с картой из Книги.
– Что тебе нужно для улучшения?
Карлик, поставив последний пузырек, взмахнул руками:
– Ну вы спросили! – и, недовольно хмыкнув, продолжил: – Нет у меня времени изысканиями заниматься. Когда я буду новые рецепты изобретать, если на мне и варка зелий, и лавка…
Разочарование затопило пустотою душу, смывая эмоции: это что же получается, для того чтобы улучшить карту, надо перестать ею пользоваться? Эх, и наверняка надолго… Я предпочту известную синицу в руке непонятному журавлю.
Алхимик же, явно скучая по любимому занятию, грустно вздохнул и неожиданно продолжил:
– Правда, если вы сможете найти для меня проверенный рецепт, то я могу попробовать изготовить по нему зелье.
Картинка карты застыла, как будто никогда и не оживала, а в голове выстраивались вопросы один за другим. Что за рецепт имел в виду Алхимик? Какую-то индивидуальную карту усиления, подобную Простой еде для базовой Еды? Или подойдет любая карта рецептов? Если верен второй вариант, то надо ли сначала самому хоть раз изготовить по нему зелье, чтобы рецепт считался проверенным?
Я усмехнулся: столько вопросов – надолго хватит, чтобы развлечь Хозяина Дома Чаш. Руки же, меж тем, сами открыли нужную страницу. Рецепт большого зелья ясного сознания, серебряная карта. Список ингредиентов такой, что даже читать не хочется, я уже молчу про то, что понятия не имею, как найти вход в таинственный Дом Мастеров, спрашивать же Хозяина Дома Чаш оказалось бесполезно: он просто загадочно улыбнулся, развел руками и предложил задать иной вопрос.
Других рецептов у меня не было. По-хорошему, стоит поискать на аукционе карту попроще, но даже обычные рецепты появляются там весьма редко… Изгнанное разочарованием любопытство вернулось и жестоко мстило.
Махнув на все рукой, я изъял из Книги серебряный рецепт и попытался наложить его как обычное усиление. В последний момент меня пронзила мысль: наверное, надо было дождаться отката Лавки и отдать карту алхимику лично.
Несколько мгновений ничего не происходило, и я почувствовал себя крайне глупо, прижимая карту к изображению на странице.
Но вот энергичный карлик нетерпеливо протянул руку, развернул тугой свиток рецепта и, приговаривая «Посмотрим, посмотрим!», вчитался в список ингредиентов.
– Весьма редкое зелье, и состав не простой. Хех, тем интереснее. Попробую приготовить!
И это все?
А когда будет готово? И будет ли этот рецепт постоянным или каждый раз придется искать новую карту? Я усмехнулся: вопросы никогда не кончаются. Ну да не важно – настроение было отличным. А все это я смогу спросить у алхимика в следующий раз.
Приободрившись, рукой попытался нащупать сумку, лежащую за спиной, чтобы достать что-нибудь поесть, когда в мою ладонь ткнулось что-то меховое, а в голове раздался до боли знакомый голос: