Ииссиидиология. Основы. Том 6

Орис Орис

В нашей группе сценариев история учения о мозговой доминантной атрибуции (первично значимой принадлежности) психических процессов была связана с развитием психологии, долгое время продолжавшей оставаться ветвью философии, с одной стороны, и с начавшимся описанием самого субстрата мозга, с другой, – при этом именно отделы мозга стали расцениваться как материальный субстрат всех психических процессов:

– у Декарта, являющегося в данном случае адептом буддистского, платонического и пифагорейского учений, – это шишковидная железа («седалище души», 7-я чакра Сахасрара; в Ииссиидиологии – ОЛГООЛЛОНИ), расположенная в самом центре мозга и, по его мнению, уже даже в силу самого этого положения, обладавшая свойствами, необходимо достаточными для подконтрольного воспроизведения психических функций;

– у Виллиса – это полосатое тело;

– у Вейсена – это максимально объёмно структурированное вещество больших полушарий – белое вещество;

– у Ланцизия – мозолистое тело (анатомический субстрат, соединяющий оба полушария).

При всём разнообразии конкретных решений вопроса, общим для всех исследователей на этом раннем этапе оставалось стремление непосредственно приурочить все базовые трансцендентные и психические явления к какой-то одной достаточно объёмной части мозгового субстрата, дифференциация же подхода – в привязке к конкретике локализации поведенческих «способностей» в общей структуре головного мозга по «случайной» инерционной хронологичной аналогичности – условно ассоциируется у автора данной статьи с тенденционной динамикой последовательности подачи материала автором «Основ Ииссиидиологии» от 5-го к 6-му томам (начинаясь с амплиссимных информационно ноовременно-континуумных, эпифизарно-клауструумных и электромагнитных динамизмов, переходя в дальнейшем к дефинитивным архитектоническо-нейрофизиологическим и молекулярно-биохимическим «микроструктурным» тенденциозностям ЦНС-сущности). Вышеупомянутая дифференциация впервые проявляется в данных сценариях ПВК только в конце XVIII века благодаря работам И. Майера, который, кондиционально (субъективно-условно) продолжая и развивая немезианский подход, в своём трактате об анатомии и физиологии мозга первый высказал предположение о том, что в коре головного мозга локализована память, в белом веществе – воображение и суждение, в базальных областях мозга – апперцепция (осознанное восприятие) и воля, а деятельность мозга по интеграции всех этих психических функций осуществляется мозолистым телом и мозжечком.

На рубеже XIX и XX веков в научном мире окончательно утвердилась материалистическая парадигма десакрализации головного мозга с доминацией в среде нейрофизиологов постулатов локализационизма, отрицающих как сам факт наличия общего информационного пространства (НВК), так и влияние бессознательных и подсознательных уровней самосознания, сводящих все психоповеденческие реакции исключительно к субстратам головного мозга, непроизвольно вызывая этим у нас условные ассоциации с критикой месткома (мозга) на собрании членов профсоюза (локальных анатомо-нейрофизиологических составляющих), вплоть до нигилизации объективой реальности самого руководящего органа.

Наиболее значимые направления представлены работами следующих ученых:

– М.Ж.П. Флуранса, который, разрушая участки больших полушарий у птиц, наблюдал, что через некоторое время поведение птиц восстанавливается, причём это восстановление идет относительно одинаково, независимо от того, какая часть больших полушарий была разрушена; на этом основании он сделал вывод о том, что, несмотря на то, что весь мозг является сложным органом, тем не менее его кора действует как однородное целое, являясь примариусивным доменом (главенствующей структурой) поведенческих реакций. Любопытно, что своими анатомо-физиологическими экспериментами и выводами Флуранс предвосхитил «кровожадные» работы А. Монуша, У. Фримана и их последователей, проведших, начиная с 30-х по 50-е годы ХХ века, около 70 000 «терапевтических» (объективно, с ллууввумической точки зрения, ошибочно лечебных) лейкотомий (упрощенно – лоботомий) – хирургических воздействий на белое вещество, приводящих к разрушению нервных соединений с префронтальной зоной коры головного мозга;

– П. Брока, соотнёсшего прижизненные речевые (вербальные) нарушения у своих пациентов с аутопсически каузально (причинно-следственно) доказанными деструкциями в конкретной области мозга – задней трети нижней лобной извилины («центре моторных образов слов»), что и было принципиально (с точки зрения локализационного подхода) подтверждено и дополнено спустя десятилетие после находки Брока его последователем в локализационной «онтогенетичности» поведения – К. Вернике («отцом слуховой составляющей речи»), который описал случай поражения задней трети верхней височной извилины левого полушария, вызвавший нарушение понимания речи. Описание двух совершенно изолированных участков мозга, поражение которых приводит к нарушению столь значимых «функций», вызвало активность дальнейших «локализационных» исследований. При помощи данного примера, собственно, как и всех предыдущих, вышеописанных в статье, преследуя цель дальнейшего соотнесения с материалом 6-го тома, основанном на «онлайн инвиво («на живом человеке») медитационно-инвазивной диагностике», я считаю целесообразным акцентировать внимание читателя на констатации ПВК-сценарной объективности привязки субъекта научных изысканий учёных к исследованию именно постревитализационного и (или) инвитро («посмертного» и/или «изученного в пробирке») материала, с дальнейшей субъективной ременинсцированной трансдукцией (переносом) в виде преобразования результатов исследования в причинно-следственные коннективности (связи), жестко соотносимые с витальными (прижизненными) философско-антропологическими поведенческими динамизмами ФД любой ФС;

– Э. Фрича, Э. Гитцига и В. Беца (обнаружившего гигантские «функционально доминантно двигательные» пирамидальные клетки), которые в семидесятых годах XIX века, раздражая кору головного мозга собаки электрическим током, впервые установили, что стимуляция некоторых ограниченных участков коры приводила к сокращению отдельных мышц, и тем самым доказавшими данными экспериментами наличие в коре головного мозга изолированных «двигательных центров».

Хронологическое описание философско-антропологических теорий поведения объективно невозможно без упоминания бихевиористического направления – работ И.М. Сеченова и И.П. Павлова, преобразовавших изыскания Д. Уотсона в практику условно рефлекторного научения, перестав пугать детей наэлектризированными кроликами и перейдя на эксперименты с условно окололлууввумически менее жесткими нейрофизиологическими манипуляциями на собаках. Далее они реформировались В.М. Бехтеревым в «объективную психологию», в рамках которой рефлекторный процесс рассматривался как конкретное выражение и способ реализации любой ФД, представляющей единый нервно-психический процесс, в котором в нерасчленённом виде представлены и физиологические, и психические компоненты, а сама же деятельность человека ограничивается суммой рефлексов, различающихся по сложности, характеру и особенностям организации. Попутно не можем не отметить тот факт, что В.М. Бехтерев является также автором одной из теорий «Бессмертия», в основу которой, по сути, положены интуитивные описания ученым динамики межвозрастных постревитализационных внутриутробных амицираций (перефокусировок).

Выполняя обещанное выше лимитирование изложения данной статьи рамками «от Галена до Крика» и не ставя перед собой целью детальное рассмотрение революционных теорий генетического и эпигенетического детерминизма, перешагнув через столетие, предлагаем совместно с читателем перейти к описанию подхода, официально декларируемого современными нейронауками (нейропсихологией, нейрофизиологией, нейроморфологией, нейрогеномикой и т.д.), изучающими головной мозг высших приматов, включая человека.

Во второй половине ХХ века впервые на проблему отсутствия унифицированной общепризнанной теории мозга, а также на факты непонимания устройства и принципов его работы было указано первооткрывателем структуры ДНК, лауреатом Нобелевской премии Фрэнсисом Криком, написавшем аналитическую статью о головном мозге, в которой говорилось о том, что мы ничего не знаем о мозге и его устройстве, при этом им был проведен анализ существующих подходов к изучению мозга и показано отсутствие новых концептуальных идей в понимании его функционирования, а также сделан вывод о том, что мы и поныне находимся в эксцедерично-допарадигмальном (промежуточно необщепризнанном) периоде развития. Вышеприведённое высказывание вынуждает автора статьи использовать применительно к описанию состояния современной нейронауки цитату Г. Горина из «Анатомии любви»: «… легкие дышат, сердце стучит, а голова – предмет тёмный и исследованию не подлежит…».

Тем не менее наука не стоит на месте, исследования головного мозга совершенствуются, и я считаю необходимым провести их краткий обзор, начав описание современно-признанных нейрофизиологически обусловленных теорий поведения с краткого изложения вышеупомянутой триединой модели эволюционно опосредованной структуризации головного мозга П. МакЛина. Американский невролог в конце ХХ века удивительным образом, пусть и сверхсимплексно (очень упрощенно), предвосхитил описание энергоинформационной взаимообусловленности, жёсткой детерминации между активностью конкретных кармических каналов определенных ИИССИИДИ-Центров и динамикой соответствующих зон головного мозга, использованное в 6-м томе Основ Ииссиидиологии. «Мы должны посмотреть на себя и на мир глазами трех совершенно разных личностей, две из которых не вооружены речью. Данная концепция декларирует то, что человеческий мозг равнозначен трём взаимосвязанным компьютерам, каждый из которых имеет свой собственный разум, свое собственное чувство времени и пространства, собственную память, двигательную и другие функции», – отмечал П. МакЛин при описании триединства ретикулярного (рептильный мозг), эмоционального лимбического (млекопитающий мозг) и визуального (неокортекс) отделов ЦНС. Данная бирвуляртно-конвергентная (эволюционная) теория, декларирующая первостепенную потенциальную значимость для нашей схемы синтеза интуитивного приёма информации подсознания через структуры неокортекса внутри описанной выше триады, несомненно является достаточно профективной, однако не может не восхищать то, что для изучения эгллеролифтивно-амплификационной сути развития ФС в человеческом направлении для нас инстраурационно (первозначно, истинно) и условно самодостаточно, не вдаваясь в стомиллионнолетнюю ретроспекцию R-комплекса (официальная дата возникновения рептильного мозга), более внимательно отнестись к подсказкам «эмбриогенетических» динамизмов головного мозга высших приматов. Дело в том, что на этапе эмбриогенеза, вызывая невольную ассоциацию с базовыми принципами распространения Информации, процесс развития головного мозга представляет собой анатомическое выворачивание нейронных структур изнутри наружу – новые нейроны, образуясь в глубине созревающей коры, продвигаются сквозь заросли уже полностью дифференцированных нейронов вышележащих слоёв, абруптационно (нейромолекулярно-объективно) данный динамизм обеспечивается дуэтом белков рилина и N-кадгерина. Концепция МакЛина хотя и выглядит для ииссиидиологически подготовленного читателя сегрегатированно фигментированной (субъективной и надуманной), однако она на сегодняшний день является одной из немногих теорий поведения, которая понятийно (сфуурммистически, мыслеобразно) объединяет материал, представленный в 6-м томе Основ, с научно-общепризнанными теориями философской антропологии. Для подтверждения данной оценки достаточно прочитать о том, что в анонсируемом томе микстумные аналоги НУУ-ВВУ-Формо-Типов представлены как узкодиапазонное, но энергоинформационно тождественное смешение высоковибрационных уровней разумности и чувственности (ВЧИ и ВИА) с объективно примитивными эгоистическими динамизмами творцов первой пары ИИССИИДИ-Центров, что по факту и приводит к «фаталистическому» парадоксу – Творцы очень сложных корковых формо-структур, обеспечивающие работу «личностного» Самосознания в высокочастотных Уровнях третьего и четвёртого Центров, анатомически соседствуют с Творцами достаточно «примитивных», свойственных животным, нейронных образований, функционально обеспечивающих выживаемость и воспроизводство нашего нынешнего высшеприматного «животно-человеческого» вида.

Объективно то, что, несмотря на многотысячелетнюю историю изучения, понимание устройства и принципов работы головного мозга человека по настоящее время является неразрешённой загадкой и представляет собой центральную проблему всей мировой науки, что обусловило, в частности, создание и реализацию в первой декаде XXI века целого ряда глобальных научно-исследовательских проектов изучения мозга с фантастическим государственным финансированием: проект “Connectom” (с 2005 по 2015 гг., США, финансирование – 100 млн. долларов США), проект «Blue Brain» (2006 г., Швейцария, 100 млн. евро), проект “Human Brain Project” (HBP) (2012-2022 гг., Еврокомиссия Евросоюза, 1 млрд. 190 млн. евро), проект “Brain Initiation” (2013 г., Правительство США, 2014-2024 гг., 3 млрд. долларов США, по 300 млн. долларов в год), проект “Big Brain” (2005 г., США, корпорация Microsoft, 60 млн. долларов США) и т.д. При этом отметим, что, с точки зрения ортодоксального научного подхода, в понимании нуждается не анатомическое строение и нейрофизиологические процессы, происходящие в головном мозге – эти аспекты мозга не вызывают у современных учёных вопросов и сомнений (что само по себе вызывает вопросы у читателей, ознакомившихся с материалом 6-го тома Основ), а не решена фундаментальная проблема понимания базовых принципов работы головного мозга и физических и биохимических основ его устройства. От себя замечу, что это менее дисторсивное (более объективное) понимание как раз и возможно при пекулировании (использовании) менее искаженной информации, предложенной в 6-м томе Основ, описывающей не только новый подход к значимости анатомических структур (клауструмов, дендритных шипиков, микротрубочек, различных зон префронтальной коры, ликвора и т.д.), но и принципиально первостепенную роль НВК в качестве абиссального (бесконечного по своей сути) источника информации.

Необходимость данного революционного реформирования обусловлена самим фактом партикулярности (разобщённой неединообразности) современных научных представлений об устройстве и принципах работы головного мозга, использованием полярных по содержанию и форме технологий исследования, необходимостью овладения широчайшим диапазоном продвинутых мультидисциплинарных знаний в различных областях фундаментальных наук (от квантовой физики и информатики до геномики и молекулярной биологии). Данный вариант амплификации (эволюционности) научных представлений, наиболее понимаемый и близкий автору данной статьи, – использование ииссиидиологической парадигмы – будет способствовать разрешению основного парадокса стратегической стагнации современных представлений о мозге, заключающейся в том, что, несмотря на применение инновационных высокотехнологичных компьютерно-диагностических методов в исследованиях мозга (генно-инженерных, оптогенетических, в частности ДНК-тикерных методик, таких как, например: флуоресцентное секвенирование in situ, МРТ, функциональная МРТ, КТ, МЭГ, ПЭТ и т.д.) и использование фундаментальных подходов математики и теоретической физики, научные представления об устройстве и принципах работы мозга по сути, существу и содержанию профективно (реально, истинно; менее субъективно, менее искажённо) практически не изменились на протяжении последних 100 лет и, по сути, сводятся на данный момент, исключив из списка теорию триединого мозга, к восьми структурным блокам (для справки: предваряя возможные непозитивные реакции как со стороны читателей, так и со стороны корифеев современного научного сообщества, я как автор данной статьи, являясь скромным кандидатом медицинских наук, ни в коей мере не нигилизирую результаты кропотливой и сверхпрофессиональной, амплификационной по своей сути, работы нижеуказанных ученых; моей целью является всего лишь коннектизация данных научных представлений с объективно более амплиативным подходом, предложенным автором «Основ Ииссиидиологии»).