Иисус Христос в документах истории
Шрифт:
Отрывки из сирийского перевода «Теофании» и «Хроники» Михаила в переводе составителя сборника следуют изданиям: The Ecclesiastical History of Eusebius in Syriac. Ed. W. Wright, N. McLean. Cambridge, 1898; Michel le Syrien. Chronicle. Ed. J. B. Chabot. Vol. I: French translation. Paris, 1899; Vol. IV: Syriac text. Paris, 1910.
За. Сирийский перевод «Теофании» Евсевия Кесарийского
Иосиф о Мессии: «В это время жил мудрый человек по имени Иисус, если Его вообще можно назвать человеком. Он творил удивительные дела и учил людей, которые охотно воспринимали истину. И Он привлек к Себе многих иудеев и людей из язычников. И это был Мессия. Когда по совету наших первых [людей] Пилат предал Его распятию, те, которые раньше любили Его, не прекращали [этого] и теперь. Он явился им на третий день живой, как предсказали то и многие другие [вещи] божественные пророки. И до сего времени не исчезла община христиан, называемых так по Его имени».
36. Михаил Сириец. Хроника, I
(143) Так же [230] говорит Урсинус [231] в книге пятой: «Мы пришли в большую тревогу, когда солнце померкло и земля потряслась. Слышались ужасные вопли в еврейских городах; причину этого мы узнали из письма Пилата, посланного из Палестины императору Тиверию. В нем говорилось: "Из-за смерти одного человека, которого распяли иудеи, произошли все эти ужасные вещи". В ответ на это Кесарь сместил Пилата, который исполнил волю иудеев, и угрожал им самим».
[230] Эта цитата следует непосредственно за цитатой из сочинения Флегона (раздел I, документ 7е).
[231] Это же имя встречается и у Агапия Манбиджского (см. далее, документ 4а). До конца не ясно, кто это такой. По мнению Ш. Пинеса, Урсинус – это сирийская транслитерация латинского имени Орозий. В таком случае, получается, что Агапий и Михаил ссылаются на западнохристианского писателя Орозия (V в.), автора «Истории против язычников», в пятой книге которой действительно описываются природные катаклизмы, произошедшие во время распятия Иисуса. Однако Орозий не цитирует письмо Пилата Тиверию (оно пришло из апокрифической литературы); к тому же у Агапия сочинение «философа Урсинуса» называется «О жизни и походах царей» (?).
А вот что пишет Иосиф в своем сочинении об установлениях иудеев : «В это время жил мудрый человек по имени Иисус, если Его вообще можно назвать человеком. Он творил удивительные дела и учил истине (((*. Многие из иудеев и других народов стали Его учениками. Он был, считают, Мессией . В соответствии со свидетельством первых [лиц нашего] народа Пилат приговорил Его ко кресту, и Он умер . Но те, которые любили Его, не отреклись от любви к Нему. Он явился им живой на третий день. Пророки Божий предрекли [это] о Нем и о множестве других Его чудес. И народ христиан, называемый так по Его имени, не исчез до сего дня».
4. АРАБСКИЕ ВАРИАНТЫ «СВИДЕТЕЛЬСТВА ФЛАВИЯ»
В нашем столетии в научный оборот были введены варианты testimonium'a Flavianum, сохранившиеся в средневековых арабских рукописях. Первое место здесь занимает цитата из «Всемирной истории» (Китаб ал-'Унван), автор которой известен у арабов как Махбуб ибн Кунстантин ар-Руми ал-Манбиджи. «Махбуб» – это арабская передача греческого имени «Агапий». По происхождению сириец, Агапий был христианским епископом сирийского города Манбиджа (древнего Гиераполя) на Евфрате. Ок. 941 г. он создал свой исторический труд в двух частях, охватив события от сотворения мира до второй половины VIII века. Источниками Агапию послужили, по его словам, «священные книги и книги мудрецов и философов». Написанный, по-видимому, на сирийском языке оригинал «Всемирной истории» был впоследствии утрачен, но сохранился перевод на арабский язык, сделанный в XII в. На Агапия-Махбуба охотно ссылались средневековые арабоязычные историки, у которых его сочинение пользовалось авторитетом.
Любопытна судьба арабских списков труда Агапия. Долгое время они были не известны научному миру. В конце прошлого века российский ориенталист В. Розен обнаружил во флорентийской библиотеке Св. Лаврентия вторую часть «Всемирной истории». Первую же часть нашел другой российский ориенталист А. Васильев в 1902 г. в библиотеке монастыря Св. Екатерины на Синае [232] . В 1909-1912 гг. арабская рукопись Агапия была опубликована А. Васильевым в Париже вместе с переводом на французский язык, затем издана в Лейпциге Л. Чейко. Хотя издатели правильно отождествили цитату Агапия об Иисусе со знаменитым «свидетельством Флавия» (Древности, XVIII 3.3), в научных кругах не обратили внимания на то, что цитата, приводимая Агапием, существенно отличается от известного «свидетельства». Прошло еще довольно времени, пока израильский филолог Ш. Пинес не опубликовал специальную работу, посвященную этому отличию.
[232]Розен В. Р. Заметки о летописи Агапия Манбиджского // Журнал Министерства Народного просвещения. 1884, янв., 2, 231. С. 47-75; Васильев А. А. Агапий Манбиджский, христианский арабский историк X века // Византийский временник. Т. 11; вып. 3-1. СПб., 1904. С. 574-588.
Публикация эта произвела широкий резонанс. Давний спор об аутентичности «свидетельства Флавия» получил неожиданный поворот. Дело в том, что арабский вариант расходится с традиционной греческой цитатой в самых узловых пунктах. Во-первых, у Агапия автор «свидетельства» не сомневается в человеческой сущности Иисуса (отсутствуют слова «если вообще Его можно назвать человеком»), во-вторых, не упоминается о творимых Иисусом чудесах, в-третьих, ничего не говорится о роли иудейских старейшин в деле Иисуса (инициатором его распятия выступает сам Пилат) и, наконец, в-четвертых, вместо категоричного утверждения «то был Христос» в арабском варианте значится: «он был, полагают (считают, возможно), Мессия (Христос)». Сообщение же о воскресении Иисуса на третий день после распятия передается как слух, исходящий от его учеников. Такое написать о Христе мог только нехристианин.
«Ни одно из главных возражений, – замечает Ш. Пинес, – выдвинутых против аутентичности традиционного варианта "свидетельства Флавия" не выдержало бы критики, если бы они были бы направлены против версии Агапия. Ни один верующий христианин не мог бы создать такой нейтральный текст, а если допустить, что верующий христианин тем не менее написал его, то единственным смыслом этого могло бы быть стремление засвидетельствовать историческое существование Иисуса, но вплоть до Нового времени такой необходимости не было: даже наиболее ожесточенные противники христианства никогда не выражали никакого сомнения в реальности существования Христа… Флавий, который в определенных рамках претендовал на роль объективного историка, такой текст мог написать» [233] .
[233]Pines Sh. Op. cit. P. 69. Цит. по кн.: Амусин И. Д. Об одной забытой публикации тартуского профессора Александра Васильева // Ученые записки Тартуского гос. университета. Вып. 365, серия VII. 1975. С. 298.
Примечательно, что слова арабской версии «Полагают, что он был Мессией» совпадают с аналогичной формулой в латинском сочинении Иеронима Блаженного «О знаменитых мужах» (документ 2г), а также в «Хронике» Михаила Сирийца (документ 36). Кроме того, вариант Агапия схож с вариантом Михаила тем, что в них обоих содержится определенное указание на смерть Иисуса («Пилат приговорил его ко кресту, и Он умер» у Михаила; «Пилат осудил его на распятие и смерть» у Агапия), чего нет в традиционной греческой цитате и других вариантах. Ш. Пинес предположил, что цитаты Иеронима, Михаила и Агапия, несмотря на имеющиеся различия, восходят к общему для них источнику, к некоему раннему списку «свидетельства Флавия», которого еще не успела коснуться рука христианских редакторов.
В подлинном тексте «свидетельства», по мнению Ш. Пинеса, с одной стороны, отсутствовал намек на божественность Иисуса, не было речи о сотворенных им чудесах, не говорилось и о предании его иудейскими старейшинами; с другой стороны, определенно утверждалось о смерти Иисуса на кресте, а о его мессианском достоинстве и воскресении из мертвых упоминалось только как о слухе, распущенном его учениками [234] .
Большинство современных исследователей признало вариант Агапия более близким оригиналу Иосифа Флавия, нежели известный греческий текст. Интересно, что этот вариант вроде бы объясняет и «загадку» Оригена, писавшего, что Иосиф Флавий не верил в Иисуса как в Христа. Можно предположить, что Ориген был знаком с первоначальным, еще не искаженным текстом Флавия.
[234] В одном месте Ш. Пинес предполагает даже, что в подлиннике testimonium'a не было упоминания о явлении Иисуса после распятия живым (Op. cit. P. 32, п. 127)