Иисус на Марсе

Фармер Филип Хосе

— Начнем урок, — сказал Хфатон. — Но сначала, будьте добры, примите вот это.

Из внутреннего кармана одежды он вытащил две большие зеленые таблетки.

— Выпейте это. Они безвредны. Стимуляторы памяти. Вы сможете быстрее воспринимать и запоминать сто процентов услышанного. Скорость обучения удвоится.

Бронски зажал пилюлю в пальцах.

— Почему нам их не давали с самого начала?

— Давали. В минимальных количествах в еде и питье. Каждый день увеличивая дозу. У вас возник иммунитет против побочных эффектов — они могли быть неприятными.

Бронски объяснил Орму назначение

таблеток.

— Чем быстрее выучим язык, тем быстрее выйдем из этой тюрьмы, — сказал Орм.

Они приняли таблетки и запили водой. Орм поморгал, потом сказал:

— Я ничего не чувствую.

— А чего ты ожидал? Озарения? Резкого скачка IQ? [2]

— Я не чувствую себя умнее.

Но таблетки подействовали. Орм и Бронски освоили шестьдесят новых слов, ни одного не забыли и поняли в крешийском синтаксисе куда больше, чем на предыдущих сеансах. Более того, у Орма стало намного меньше трудностей с воспроизведением звуков.

2

 Коэффициент интеллекта.

— А эти таблетки — как вы их зовете?

— Гбредут.

— Эти гбредут — они могут помочь человеку с низким интеллектом?

— Меньше, чем человеку с высоким.

— Слушай, — мечтательно сказал Орм, — какой эффект это произведет на Земле! Если бы я мог получить на них монополию…

— Ты можешь думать о чем-нибудь, кроме как стать богатым?

— О тысяче вещей, но почему я должен упускать такую возможность?

Хфатон резко напомнил им, что надо вернуться к работе, но Орм не мог отвлечься от мысли, сколько денег мог бы он заработать на продаже этих таблеток на Земле. Он назвал их про себя таблетками Очкеуа — по имени гигантского насекомого страны Оз, которое давало ученикам таблетки для моментального обучения, и они могли проводить все время в играх. Эти таблетки принесут такой доход! Даже не надо запрашивать высокую цену — все равно окупятся сторицей.

А если марсиане просто отдадут Земле свои гбредут? Или вообще не разрешат Земле ими пользоваться? В конце концов, ими ведь владеют марсиане.

Но если они настолько этичны, как сами о себе говорят, они смогут отказать в этом благе не больше, чем в продлении жизни. Или смогут?

Урок закончился, и Хфатон был доволен тем, как он прошел. Крешийцы ушли, и Орм сказал Бронски:

— А как ты думаешь, мы завтра сможем не глотать таблетки? Спрятать в ладони. Только надо будет заставить их поверить, что мы все понимаем. Трудно, конечно, но попробовать можно.

— Ты хочешь на Земле отдать их на анализ?

— Ты правильно понял.

— И стать плутократом?

— А что тут такого? Кто-то все равно это сделает. Так почему не я? Кому от этого плохо?

— А почему тебе не попросить у них образец? Или формулу? Они вполне могли бы дать.

— А если откажут? Тогда они будут знать, что я что-то задумал, и будут за мной следить, как кот за мышиной норкой.

В этот вечер им дали поговорить с Ширази и Дантон. Действительно, они были в разных тюрьмах. Никого из них не смутило, что их застали в одной постели, хотя последствия им не нравились.

— Насколько я понял своего следователя — человека по имени Иййохб, — сказал Надир, — у нас есть выбор. Можем отправиться на тяжелую работу, а после освобождения еще год носить на одежде клеймо прелюбодеев. Лучше, чем по старому закону Моисея, когда нас забили бы насмерть камнями. Второй вариант — брак.

— Но ты ведь уже женат!

— Да, но я им сказал — и это правда, — что я мусульманин. Им пришлось объяснить, что это значит, но они посчитали это отколовшейся ветвью иудаизма. Короче, я им объяснил, что мусульманин может иметь более одной жены — таковы законы моей страны.

Иййохб сказал, что здесь в обычае моногамия, хотя раньше, при недостатке населения, многоженство разрешалось. Если я его правильно понял, крешийцы умеют задавать пол нерожденного младенца и потому рожают мальчиков и девочек в соотношении один к трем. Таким образом мужчина может иметь трех жен и гораздо больше детей.

— А они их не клонируют?

— Не знаю. Думаю, что религия это запрещает. Или слишком сильное было бы генетическое сходство. В общем, они решили, что мы с Мадлен либо должны пожениться, либо понести наказание.

— Я бы ни секунды не думал, — сказал Орм.

— Так я и сделала, — ответил Мадлен. — Мы не влюблены, но в постели отлично совместимы и нам не придется страдать от сексуального напряжения. Единственное огорчительное обстоятельство — у меня через полгода кончатся контрацептивы. Надир никакой обработки не проходил и способен к оплодотворению. И через шесть месяцев придется оставить обычный секс, поскольку я не хочу рисковать беременностью.

Все это она произнесла спокойным деловым тоном.

— Повезло вам, — вздохнул Орм. — А у нас с Аврамом есть только мы двое, и он все симпатичнее с каждым днем.

Бронски был слегка шокирован, а Орм заржал.

— Ты слишком вольно говоришь для набожного баптиста, — заметила Мадлен.

— От разговоров никто еще не умирал, зато напряжение снять помогают. И вообще, это между мной и Богом. Как ваши уроки?

Надир ответил, что они делают успехи, насколько этого можно ожидать. Орм сказал ему, что можно ожидать ускорения обучения в самом ближайшем будущем, и сообщил им про «таблетки Очкеуа». Они заинтересовались, но известие о долгой жизни марсиан заинтересовало их куда больше.

— Если они не дадут Земле формулу, будет война, — сказал иранец.

— Может быть, — ответил Орм. — Но я не уверен, что они вообще сообщат об этом Земле. Одна из причин, почему они так спешат с обучением языку — они хотят узнать, что мы за народ. И когда узнают, могут решить сохранять полную изоляцию. Верно, Аврам?

— У нас недостаточно данных для подобных заключений.

Прошла еще неделя. Надир вернулся в помещение Мадлен, и они поженились. Обряд не был исполнен раввином, поскольку они были язычниками. Но Надир объяснил, что по закону своей страны ему достаточно лишь публично объявить, что он берет в жены эту женщину перед лицом Бога. Это не было правдой, но так как марсиане этого не знали, то они и не возражали. Все были довольны, и только Надир беспокоился, что будет, когда он вернется в Шотландию.