Икари
Шрифт:
Не смотря на конец ноября, в садике было уютно, листья опали и лежали ковром под ногами, сосна зелеными иголками радовала глаза, а ручек тихонько журчал, огибая камни.
Девушке нравилась уединенность этого места. Думать на самом деле ей не хотелось, просто надоело внимание. В Академии слишком много народа, быть постоянно на виду утомляло Икари и этот садик стал для неё настоящим убежищем. Сев на кресло, она уткнулась в планшет, проверить почту. Выяснив, что несмотря на огромный потенциал, Икари здорово отстает от других, она много занималась самостоятельно. Преподаватели легко шли девушке на встречу, понимая уникальность ситуации и присылали ей разнообразные задания.
Воодушевившись, девушка открыла в планшете приложение для письма и задумалась:
– Так, одна буква, одно слово… ну поехали! – сказала она вслух, выписала буквы в столбик, одновременно придумывая к ним слова.
А – Александр
Б – Барнс
В – Вышел
Г – Гулять
Д – День
Е – Е
Ё – Ёжики…
В конечном итоге получился корявый, но более-менее связный рассказ:
«Александр Барнс вышел гулять. День Е. Ёжики жевали завтрак и йогурт, кололи лишних мошек на оргию. Песни распевали стрижи. Тихо ухал филин. Хохотала цапля. Чирикая шуршал щегол: – «Ыть.» Эфа юркнула. Яма.»
Нажав кнопку отправить, она выключила планшет и поежилась. Сидеть было прохладно. В надежде, что парни уже ушли, Икари вернулась к себе в комнату. На столике остались пустые кружки, крошки.
– И ни одного кусочка апельсина! Кто бы сомневался, ребята всё слопали и ушли, – вслух посетовала девушка, отправила верхнюю одежду и сапоги в шкаф, нацепила теплые носки и залезла под одеяло. Бок болел, успокоительные дурманили разум, поэтому Икари их только на ночь принимала. Благодаря эльфу стало понятно, почему она не смогла найти заклинание излечения. Его попросту не существовало в природе. А толковых книг про эльфийскую магию в Академии нет. Она взмахнула рукой, отправляя все фолианты, разбросанные по кровати, на письменный стол.
«Оказывается, то, что я делаю интуитивно, не задумываясь, другие делать не могут. Забавно», – подумала Икари, но поток мыслей прервало вжиканье сообщения в смартфоне.
«Когда перестанешь думать – позвони, я знаю как вылечить твою рану! Целую щечки! Велимор.»
«И зачем он подписывает каждое сообщение – не понимаю». Девушка устроилась на кровати так, чтобы рану не тянуло и на минуточку прикрыла глаза.
Всё вокруг горело, Икари кашляла и глаза слезились. Голос такой родной, такой знакомый, касание руки, «Только живи, Икари, живи!» – И вот она смотрит на пылающий дом и кричит:
– Мама-а-а… Не-е-ет!
Вдруг в видение ворвался голос Велимора, очень повелительный:
– Икари! Проснись! Проснись! Тебе снится кошмар! Икари!!!
Она с трудом открыла глаза, думая, что эльф рядом, но в комнате никого не было. Липкий пот покрыл её тело, но Икари было не жарко, скорее холодно. Укутавшись получше, она села в кровати и зажгла свет.
Все эти мысли о родителях заставили девушку вспомнить самый страшный день в её жизни. Снова. А она так надеялась, что избавилась от этого кошмара. Глубоко вздохнув,
Схватив свое сокровище, она вернулась к теплу еще неостывшего одеяла. Сняв крышку, девушка достала единственную вещь, оставшуюся от мамы – заколку для волос. Такая тонкая плоская металлическая спица, на верхушке которой желтый топаз обнимает металлический цветок с кисточкой из маленьких цепочек. Почему она не сгорела и не испортилась, пожарные не знали, но отдали вещицу бабушке. Она её сберегла и подарила Икари, когда та немного подросла.
Девушка крутила заколку в руках и случайно укололась, так и не поняв чем. Крошечная капелька крови сверкнула, словно гранатовая бусина в пламени свечи и впиталась в заколку. Легкое мерцание постепенно окружило Икари. Она вдруг увидела маму в нарядном платье, стоящую рядом с отцом и себя, совсем крохотную в коляске. Папа полез в карман, достал оттуда длинную черную бархатную коробочку и, целуя маму протянул ей.
«Это старинное украшение рода Тори, котрое получает женщина рода, подарившая дочь с явными магическими способностями. Носи её, она твоя по праву!» – говорил отец, вынимая заколку из футляра и вкалывая ей в волосы.
Икари отчаянно пыталась рассмотреть лицо отца, но не получилось, он всё время стоял спиной.
– Папа, – говорила она, но выходил только детский лепет, что-то вроде «вва-ля-ля-ля». Мама улыбается, а папа целует её в щеку и уходит из поля видимости. Мама наклоняется к ней, гладит по голове.
Мерцание пропало. Видение закончилось. Девушка смотрела за заколку в руке. Зазвонил смартфон.
– Икари? Ты что такое делаешь? Я тебе уже раз пять звонил! – голос Велимора, как всегда, был ехиден, но ей показалось, что парень взволнован.
– Ничего я такого не делала, просто кошмар приснился, а ты в нём был главным персонажем! – выпалила она, закалывая волосы маминой заколкой.
– А вот и не правда, это я тебя из кошмара вытащил, врушка. Мне матушка прислала бальзам для твоей раны. Хочешь?
Скривившись от неловкого движения, девушка согласилась. Через минуту Велимор стоял у её кровати со стеклянной банкой в руках.
– Давай намажу и покажу, как активировать.
– Может я сама?
– Потом будешь сама, а сейчас надо показать, – вся игривость и кокетство улетучились. – Матушка дала точные указания, если им не следовать, то эффекта не будет.
– Ну ладно, – Икари задрала край футболки. Бинты опять были в крови и какой-то противной слизи. Эльф хмыкнул, и аккуратно размотал бинт. Вид раны ему не понравился.
– Рану промыть надо! У тебя есть чем? – деловито спросил он.
– Ага, в ванной, в шкафчике, – пока Икари договаривала фразу, Велимор успел заскочить в ванную и вернуться обратно.
Промыв рану, он положил мазь толстым слоем так, что заполнились все неровности кожи. Затем эльф произнес слово «декзаж» и одновременно представил в уме прочный без изъянов кожный покров.
Бок девушки стал выглядеть здоровым. Она подвигалась немного. Боль была, но меньше и, казалось, будто раны совсем нет.