Икс-металл
Шрифт:
Но это меня не касалось. Мне хотелось только спасти Малека и нескольких рабочих.
Да, я учитывал то обстоятельство, что в первое время Малек, воспитанный в традиции беспрекословного подчинения судьбе, да и не только подчинения, а принятия с восторгом вести о необходимости принести себя в жертву кровожадному культу вулодов, будет чрезвычайно огорчен и подавлен отменой смертного приговора и заменой его изгнанием. Он будет чувствовать себя опозоренным и начнет искренно думать, что смерть была бы лучше, чем позор отщепенства.
Но только первое время. И пусть в эти дни он будет проклинать меня.
Зато потом, когда развеется кошмар, когда уйдет этот проклятый гипноз, навеянный на него близостью к Санниаси и его присными, инстинкт жизни, сильный в каждом существе, возьмет свои права, и тогда, быть может, Малек иначе посмотрит на все происшедшее…
Теперь мне оставалось только постараться воздействовать на его невесту, прекрасную Равиенну. Последние дни мы все трое, то есть я, Шарль Леонар и Карпентер, имели известную свободу действий. Нам было только воспрещено входить в непосредственное общение с рабочими и простыми обывателями Вулоджистана, и нас расселили в разных местах. Да если бы позволение это и имелось, едва ли было бы возможно такое общение, ибо только жрецы и воины обладали знанием английского языка. Остальные говорили только по-вулодски, то есть на архаическом языке индусов. Из нас троих только один Шарль Леонар мог бы объясняться с ними, но он скрывал свои знания языка, преследуя какую-то очень важную цель.
Вспоминая, что я несколько раз раньше видел Малека в компании с удивительно красивой молодой девушкой, которая издали меня дружелюбно приветствовала, я сообразил, что эта красавица должна была оказаться невестой воина, той самой Равиенной, которая была мне нужна. Поэтому я немедленно отправился на ее розыски, и мне посчастливилось встретить Равиенну в нескольких шагах от одного из домиков, отведенных мне и моим товарищами в качестве временного жилья.
— Привет тебе, красавица! — сказали я девушке.
— Благодарю тебя, чужестранец! Привет и тебе! — ответила она на довольно недурном английском языке.
— Я слышал, что твой избранник объявлен «макази»?
Лицо красавицы побледнело, глаза померкли.
— Через четырнадцать дней, в день, посвященный почитанию богине Санниа, Малек принесет себя в жертву! — дрогнувшим голосом ответила она.
— А что будешь делать тогда ты? — допытывался я.
— Я? — как будто даже изумилась вулодка. — Я, конечно, последую за ним.
— Но ведь ты же еще не жена ему?
— Но я поклялась принадлежать ему в жизни и смерти! Смерть не разлучит нас, а соединит!
— А не было бы лучшим, если бы вас соединила не смерть, а жизнь?
Прекрасное лицо опять побледнело, на пушистых ресницах проступили слезы.
Тревожно оглянувшись вокруг и убедившись, что нас никто не подслушивает, Равиенна быстро шепнула:
— Но ведь спасения нет и быть не может!
— А если бы я устроил так, чтобы смертный кубок не коснулся уст любимого тобой человека?
Девушка схватила меня за руку.
— Ты можешь сделать это? О, боги! Так сделай же!
— А если это можно сделать только при условии объявления Малека отверженным? Если Санниаси изгонит его из этого края?
Заблестевшие очи померкли, но секунду спустя вновь засияли.
— Пусть так! — зашептала вулодка. — В стране изгнания Малек будет всецело моим! Я заставлю его забыть позор изгнания. Или… или мы умрем оба!
— Так надейся же! Я попытаюсь спасти вас! — сказал я.
В это время вблизи послышались шаги, и красавица метнулась от меня стрелой. Но я никогда не забуду взгляда, которым она одарила меня. И я думаю, что в этот момент бедное существо было очень близко к тому, чтобы счесть меня за небожителя…
Час спустя я увиделся с Алледином.
— Ты требуешь слишком многого, чужестранец, — сказал он, весело улыбаясь, — но Санниаси благ и добр: он милостиво согласился на снятие «макази» с Малека!
— И согласился на поставленные мною условия?
— Никто в мире не может диктовать условий всемогущему Санниаси! Но он по собственному почину идет навстречу твоим желаниям. Он находит, что ссылка Малека и нескольких виновных в мелких прегрешениях рабочих в один из маленьких оазисов в пустыне согласуется с волей богини Санниа… Эти люди будут охранять оазис от черных земляных червей, а может быть, им удастся оживить почву, которая замерла несколько столетий назад, и таким образом они принесут не вред, а пользу Вулоджистану!
— Ну, и отлично! — отозвался я. — Теперь я к вашим услугам и согласен приступить к работам по изготовлению велосипедов, ружей, пушек, всего, что вы с Санниаси только пожелаете. Но мне нужно знать, как вы добываете нигилит! Можешь ли ты показать мне его производство?
— Почему же нет? Это не секрет! — ответил Алледин. — Идем!
И мы отправились знакомиться с производством чудесного икс-металла.
Приблизительно в трех километрах от центрального храма в виде пирамиды находилась конусообразная гора высотой в двести или двести пятьдесят метров. Вершина этой горы была гладко срезана, словно спилена. Еще издали, приближаясь к горе, я увидел, что по ее склонам копошились люди, производившие какие-то работы. Одни тащили тяжести наверх, поднимая их при помощи сложной системы воротов и блоков, другие бережно спускали вниз, к подножию горы какие-то предметы. И там, у подножия конуса, находилось оригинальной архитектуры здание с крышей, которая, словно щетиной, была покрыта бесконечным множеством статуй самых разнообразных форм и величин. Я счел это здание за храм, но потом, видя, как внутрь его втаскивают то статуи, то предметы вооружения вулоджистанских воинов, то мебель и орудия труда, я решил, что это просто-напросто мастерская.
Спрашивать Алледина было некогда, ибо тем временем мы приблизились к цели путешествия, к самой вершине конусообразной горы.
За полсотни сажень до вершины я явственно ощутил совершенно мне незнакомый запах. В нем не было ничего неприятного, но я чувствовал, что мое дыхание становится несколько затрудненными. Явно к атмосферному воздуху тут примешивался какой-то мне незнакомый газ, может быть, даже вредный для человека.
— Что это такое? — осведомился я у сопровождавшего меня жреца.
— Пары «вала». Того самого металла, который ты называешь нигилитом!
— Так, значит, здесь вы выплавляете нигилит?
— Мы выплавляем? Нет! Мы только собираем его! Это дар богини Санниа своим почитателям! Нигилит изготовляется самой богиней или подвластными ей духам недр Земли! Гляди! Вот лаборатория богини!
Мы стояли на краю форменного кратера вулкана. В самом кратере бурлила какая-то расплавленная красная масса, вскипавшая, пузырящаяся, то вздымающаяся почти до самого края кратера, словно намеревающаяся выплеснуть из гигантской чаши на поля и сады Вулоджистана, то снова медленно опадавшая, почти уходящая в недра матери-земли. Над этой чрезвычайно подвижной массой вскипали гигантские пузыри, словно волдыри, и лопались, и тогда огненные брызги летели вверх.