Икс-металл
Шрифт:
Они выдрессированы на диво, но… но с аппетитом пожирают злополучных «макази».
Не могу разгадать, каким образом вулоды обзавелись тиграми чистейшей бенгальской породы. Может быть, это было в незапамятные времена, когда сами вулоды приплыли к берегам Австралии и привезли с собой парочку королевских тигров, так что нынешние тигры являются попросту потомками прежних. Но факт налицо: тигры имеются, некоторые особи их породы играют, как мы знаем, известную роль в религиозным культе вулодов.
Вообще, надо вам сказать, это целая гора хитросплетений, это Монблан хитроумной лжи, а все направлено, как вы уже однажды сами изволили выразиться, к тому, чтобы держать в полном повиновении стадо баранов, называемое народом.
Но подождите, господа жрецы, господа фокусники и шарлатаны! Может быть, конец вашего царствования гораздо ближе, чем вы думаете! Но идемте дальше, Шварц! Мне все же хочется повидаться с моей прелестной невестой Ариадной, которую я страстно люблю!
— Вы в самом деле любите молодую вулодку?
Леонар закатил глаза, прижал руку к сердцу.
— О, как я люблю тебя, райское создание! — принялся он декламировать.
— Вы обманываете девушку! — сказал я. — Морочите ей голову. Вы просто-напросто сделали ее орудием своих дьявольских планов, ничуть не любя ее!
— А если и так? — засмеялся он вызывающе.
— Это бесчестно!
— Разве? А честно, Шварц, со стороны вулодов взять нас в плен, держать в тюрьме и… и готовить нас в качестве лакомого блюда для бенгальских тигров?
Успокойте вашу взволнованную совесть!
Ну, разумеется, я не влюблен в мою весталочку, хотя она — премилое существо. Я, признаюсь, морочу ей хорошенькую головку. Но это не разобьет ее сердечка. Тем больше, когда придет час освобождения, я постараюсь захватить Ариадну в далекие края, где она, выйдя из тюрьмы, увидит множество себе подобных и без труда найдет какого-нибудь парня, которого полюбит всерьез.
Но идемте же! Сейчас вы увидите мою невесту.
Действительно, через несколько минут, выбравшись в какой-то широкий пустынный коридор, мы встретили статную, красивую девушку в живописном, блестящем костюме жриц Вулоджистана. Это и была Ариадна, прибежавшая сюда на тайное свидание с Леонаром с риском подвергнуться за это смертной казни.
При виде девушки Леонар припал на одно колено, простирая к Ариадне руки. Ариадна, в свою очередь, разыграла маленькую комедию, как будто совсем не ожидала, что встретит здесь Леонара. Она делала вид, что испугана, оскорблена, негодует, но все это, как я заметил, было не больше, как девичьей шалостью. Действительно, можно было от тоски с ума сойти в этом мертвом царстве, среди чудовищных статуй и мумиеобразных старцев-жрецов. Действительно, каждое еще живое существо могло наделать каких угодно эксцентричностей, лишь бы скрасить тоску пребывания в подземном лабиринте!
Влюбленные, не обращая внимания на мою близость, осыпали друг друга ласками, шептались. Я не подслушивал их речей, но до моего слуха доносились слова Ариадны:
— И ты сделаешь меня королевой? Да? О боги! Это будет восхитительно!.. А сама Санниа? Что будет с нею? Она и днем, и ночью мечтает о твоем товарище, который строит машины…
Речь шла обо мне и об Алисе. Может быть, Алиса узнала меня? Она мечтает о том часе, когда я приду, чтобы освободить ее?
Минуту спустя Ариадна с кокетливой улыбкой вырвалась из объятий Леонара, послала мне воздушный поцелуй и исчезла за поворотом коридора.
— Пора уходить и нам! — потянул меня за рукав Леонар.
— Скажите, что вы узнали об… Алисе! — молил его я.
— Очень немного! — отозвался он. — Девушка действительно попала сюда совсем еще недавно. По-видимому, раньше она побывала в руках темнокожих аборигенов в качестве пленницы. Собственно говоря, все объясняется, разумеется, самым естественным образом. Должно быть, она жила на какой-нибудь уединенной станции, подвергшейся нападению аборигенов, и там попала в плен. Затем сами туземцы, кажется, это были те самые полумифические «братья смерти», обрекающие себя на борьбу с пришельцами, нарвались на передовые посты вулодов, были поголовно истреблены, а девушка доставлена сюда и теперь принуждена при церемониях в честь богини Санниа разыгрывать роль богини. Но мужайтесь, Шварц! Может быть, мы вырвем ее из рук шарлатанов, жрецов и отдадим вам.
— Что значат вопросы Ариадны, сделаете ли вы ее королевой, Леонар?
— Глупости! У девочки просто закружилась голова. У нее имеется явная склонность к необузданной фантазии, ну, она и выдумывает всяческую ерунду…
— Вы что-то скрываете от меня!
— Очень многое, — сухо ответил француз. — И знаете, почему? Потому что вы — слишком принципиальный человек. Вы можете мне испортить великолепную игру, в которой ставкой служит наша жизнь!
Да! И жизнь и свобода!.. Но идемте же!
Стойте! Заглянем еще в этот тупичок. Отсюда иной раз тоже можно наблюдать преинтересные картины. Ба, кстати! Не узнаете ли вы этого субъекта?
— Малек! — вырвалось у меня невольное восклицание.
Да, сквозь отверстие в стене я видел часть какой-то подземной мастерской, слабо освещенной факелами из нафты, и там, посреди многочисленных рабочих — статного рослого красавца-вулода, моим заступничеством избавленного от смертной казни. Теперь он был уже не в латах, а в костюме рабочего, но на его лице я не мог прочесть выражения горести и тоски. Напротив! Его взор с любовью следил за мелькавшей здесь и там стройною женской фигурой. То была его Равиенна…
— Как видите, Леонар, жрецы надули-таки вас! — сказал мне Леонар. — Они уверили вас, что они отправили Малека и Равиенну в изгнание, в какой-то оазис, а вместо того запрятали их в подземелье… Но подождем, подождем, господа! Последнее слово еще не произнесено…
Француз отвел меня в мое жилище и потом покинул меня, отказавшись отвечать на вопросы, которыми я его осыпал.
— Ждите праздника в честь богини Санниа! — твердил он упрямо, посмеиваясь.
И я не знал, шутит он или говорит правду.