Икс
Шрифт:
Мне вдруг пришло в голову задать вопрос: почему она сказала: “Я не знаю вашего мистера Адельсона, но водоразборный кран должен быть его работой, потому что она точно не наша”?
Как она могла не знать Дэйла Адельсона, когда они с Джозефом купили у него дом два с половиной месяца назад? Могли они совершить покупку на расстоянии, посылая документы туда-сюда, без личного общения? У меня нет недвижимости, так что я не знаю, как делаются такие вещи, но, наверное, имя должно отложиться в памяти.
Я посмотрела на часы. Было начало десятого, и окружные офисы должны быть открыты.
Я вернулась к офису, оставила
Поднялась по лестнице в офис окружных служащих, села за маленький компьютер в приемной и напечатала адрес Шелленбергеров. Я не считала себя компьютерно-грамотной, но это была простая машина, с ограниченным количеством функций, больше напоминающая пишущую машинку с тихой клавиатурой и без каретки.
По адресу я смогла узнать номер участка, который, в свою очередь, предоставил мне фамилию владельцев: Дэйл и Триш Адельсон. Эдна создала у Генри представление, что они купили дом, но я не знала, заявила ли она об этом прямо. Шелленбергеры, видимо, снимали дом, что все объясняло. Потом мне стало интересно, обжулили ли они Генри на весь счет за воду, или только на ту часть, что они использовали для полива. Я решила, что ответ его заинтересует, раз он подсчитывал свои потери.
У водного департамента Санта Терезы были офисы в здании городского муниципалитета, в нескольких кварталах. Было 9.30, и я застала их в отстутствие посетителей. Оба клерка разговаривали по телефону, но один обнаружил мое присутствие.
Там было четыре или пять столов, с обычными кучами бумаг, серые металлические шкафчики для файлов, флуоресцентные лампы над головой и несколько личных вещей на столах, но основная атмосфера была деловой и эффективной.
Я подождала совсем немного, когда ко мне подошла миссис Фремонт, ассистент администратора. Это была высокая, ширококостная женщина семидесяти с лишним лет, с узлом похожих на проволоку седых кудряшек и выразительными бровями, которые она нарисовала карандашом на два сантиметра выше, чем можно было ожидать. На ней были тяжелые серебряные серьги и узкие очки в черной оправе, которые низко сидели на носу.
Я поставила локти на стойку и сказала:
— Я надеюсь, что вы мне поможете. Со мной рядом живет пожилая пара, Джозеф и Эдна Шелленбергеры. Миссис Шелленбергер беспокоится, что их счет за воду такой большой.
Ее муж — инвалид, и никто из них не водит машину, так что я обещала узнать, что смогу.
Они переехали сюда из Пердидо в январе, и она была в шоке, как здесь все дорого.
— Не знаю, почему. Цена на воду должна быть такой же.
— Я так и сказала. Может быть, у них утечка из трубы. Большинству из этих металлических труб семьдесят лет. Если у вас протекает труба, это место сложно и дорого найти и еще дороже — заменить. Если водопроводная или канализационная труба лопнет на участке домовладельца, это его ответственность — привести ее в порядок.
Я подумала, что проделала успешную работу, изложив точку зрения сантехника, и она, должно быть, думала так же.
— О, мне ли этого не знать. Для некоторых это шок. Дайте мне фамилию и адрес, и я посмотрю, что у нас есть.
Я дала ей информацию и наблюдала, как она записала ее на листке бумаги и взяла его с собой к ряду шкафов у дальней стены. Она нашла нужный ящик и перебирала документы, пока не добралась
— Вы еще не перешли на компьютер? — спросила я.
— Они грозятся. Я бы хотела знать, что мы будем делать, если отключится электричество.
Она поджала губы, читая информацию, и покачала головой, как будто не хотела плохо говорить о стариках.
— Не знаю, из-за чего она волнуется. Согласно нашим записям, потребление воды примерно одинаковое.
— Правда? Ну, это хорошие новости. Вы сравнивали с теми же тремя месяцами за прошлый год?
— Да, мэм. Они, должно быть, делают хорошую работу по экономии воды.
— Не могу с этим поспорить.
Меня заинтересовала лежавшая в папке напечатанная форма, которую Эдна заполнила от руки и подписала. Даже вверх ногами я смогла прочитать название: “Заявка на обслуживание”.
Я положила сверху палец.
— Что это такое?
— Это должно быть заявление, которое они заполнили, чтобы начать обслуживание водопроводной компании.
— Можно взглянуть?
Она сделала быстрый запрещающий жест, но я уже развернула листок к себе.
— Это может быть не разрешено, читать этот документ.
— Я думала, что это публичная информация.
— Ну, да, но кое-что здесь имеет личный характер.
— Я просто смотрю на верхнюю страницу.
Я развернула лист так, что мы обе смотрели на него под одним углом.
— Посмотрите. Единственная личная информация в заявлении — это адрес, который я уже знаю, потому что живу в соседнем доме. Они попросили меня зайти сюда, так что здесь нет никакого нарушения приватности.
Я показала на нижнюю часть формы.
— Кто такой Калвин Санчес?
— Владелец дома. Необходима его подпись, что он разделяет ответственность за все долги, если жилец не заплатит.
— Я думала, что Шелленбергеры купили дом. Разве они не владельцы?
Она помотала головой.
— Съемщики.
— Правда? Я понятия не имела. Каждый день узнаешь что-то новое.
Я могла бы сказать ей, что “Калвин Санчес”, скорее всего, был плодом воображения Эдны, но подумала, что лучше расследовать все до конца, прежде чем рассказывать кому-то.
Я убрала руку, и миссис Фремонт закрыла папку, сказав:
— Если ваша миссис Шелленбергер думает, что ей прислали неправильный счет, она всегда может позвонить или зайти. Мы будем рады с ней поговорить.
— Я ей передам. Большое спасибо.
Выйдя на улицу, я поняла, что нагрузила себя еще одной проблемой. Я предчувствовала, что Генри не будет долго возмущаться воровством воды. В начале он был обескуражен и даже искренне сердит, но я знала, что заговорит его совесть, побеждая здравый смысл и веру в добродетель честности. Он начнет жалеть эту парочку — бедные милые старички, которые были вынуждены прибегнуть к таким мерам. Он начнет думать о том, как повезло ему и его братьям и сестре: здоровые душой и телом и финансово обеспеченные, потому что поняли много лет назад, что откладывать на будущее не всегда легко, но благоразумно.