Или все, или...
Шрифт:
– Вы не любите сплетни?
Это было сказано шутливо, но с явным недоверием. Джоанна остановилась, твердо встретил его насмешливый взгляд и произнесла:
– Нет, не люблю. А что? Разве в это так трудно поверить?
– Весьма. – Чувственный рот сложился ироническую усмешку. – Я предупреждал вас что никогда не лгу, – пояснил он мягко. – А вы задали вопрос.
– Вы, однако, невысокого мнения о женщинах, мистер Маллен, – сказала она. – Или я ошибаюсь?
Это был открытый вызов.
– Не в моих интересах свидетельствовать против себя, – произнес он небрежно.
– Понятно. –
– Я за рулем, – объяснил он, увидев ее вопросительно поднятые брови. – Одного вполне достаточно.
– Какая у вас сильная воля, – отозвалась она.
– Не особенно. – Синие глаза сузились, взгляд стал неподвижным. – У моего отца содержание алкоголя в крови в три раза превышало допустимое, когда он съехал в кювет и разбился вместе с моей матерью. Это произошло пятнадцать лет назад. Ему было тогда сорок четыре, ей – сорок.
– Простите. – Она не знала, что еще сказать. – А братья или сестры у вас есть? – спросила она неуверенно.
– Нет, – ответил он, не вдаваясь в подробности. – А у вас большая была семья? – спросил он спокойно.
– Нет… – Джоанна не ожидала подобного вопроса, он застал ее врасплох. Она выговорила, слегка запинаясь: – Моя… моя мать умерла, а отца я никогда не знала.
– И никаких других родственников? – Острые глаза остановились на ее зардевшемся лице.
– Нет, я… я росла в основном в детских домах… Моя мать не слишком любила детей.
Она замолчала, ужаснувшись своей откровенности. Этот человек вытянул из нее то, на что Клер и Чарльзу понадобился год. Что на нее нашло?
Появление в следующий момент официанта несколько разрядило ситуацию, а после того, как они сделали заказ, Хок никак не стал комментировать услышанное и завел легкий разговор.
Но… и все же оставалось невысказанным некое «но», думала Джоанна, смеясь над каким-то его остроумным, немного злым замечанием в адрес известного телеведущего, с царственным видом вступавшего под своды клуба. Да, «но», несомненно, присутствовало, хотя Джоанна никак не могла понять, в чем оно заключалось. Может, в том, как он наблюдал за ней? Его взгляд оставался циничным и изучающим, даже когда губы улыбались. Или дело было в его слегка отчужденной манере держаться – он как бы смотрел на все и всех со стороны и кругом находил изъяны. В любом случае это смущало ее, действовало на нервы.
Блюда были восхитительно вкусными, но кусок застревал у нее в горле – главным образом оттого, что, когда прочие посетители клуба заканчивали ужинать, они выходили на танцевальный крут, и Джоанна поняла, что неотвратимо приближается момент, когда Хок пригласит ее танцевать.
Он, казалось, вовсе не спешил объяснить, зачем пригласил ее сюда. Всякий раз, как
– Нельзя прийти в «Мальтийский двор» и не танцевать, так здесь не принято, – сказал он звучным насмешливым шепотом, давая ей понять, что видит ее насквозь и принимает меры, которые считает необходимыми. – Или дело во мне? – Пугающе проницательные глаза задержались на ее пылающем лице, и он сказал тихо, с озорным весельем: – Это ничего, Джоанна, мое самолюбие это переживет… если вы подтвердите мои худшие опасения.
– Какие именно? – натянуто спросила Джоанна. Близость его сильного тела и исходивший от загорелой кожи восхитительный мужской запах приводили ее почти в отчаяние.
– Что я вам не нравлюсь.
– А вы должны мне нравиться? – спросила она в замешательстве.
– А как же иначе? – Этот самонадеянный ответ был исполнен иронии, отчего она еще больше пришла в смятение. Такому человеку не полагается смеяться над собой, это выходит за рамки образа. – Каждая женщина автоматически попадает во власть моего обаяния и приятной наружности, не говоря о богатстве, – добавил он мрачно.
– Вы думаете, им нужны от вас только деньги? – изумленно спросила она. Даже самая закоренелая «золотоискательница» испытала бы потрясение, встретив такого мужчину, как Хок Маллен.
– Я думаю, это хороший дополнительный стимул. – Он слегка покривил жесткие чувственные губы, что, видимо, было улыбкой.
– Но это… это…
– …трезвый взгляд на вещи, – лениво процедил он, оборвав ее растерянное бормотанье, привлек ее немного ближе.
– Ужасно! – Она подняла на него глаза, щеки ее запылали. – Нельзя же валить в одну кучу всех женщин скопом.
– Неужели нельзя? – Он долго молча вглядывался в нее, прежде чем снова улыбнуться. Но почему? – спросил он шепотом.
– Потому, что все они разные, у них разные ценности, разные перспективы… ах, ну вы caми знаете, почему! – закончила она с трудом, вовсе не уверенная, что он говорит серьезно, a не дразнит ее.
– В вашем личном деле сказано, что вам двадцать девять лет, правильно? – Она кивнул ожидая, что последует дальше. – И вы еще не были замужем. – Это была безучастная констатация факта. – Вы живете с кем-нибудь? – спросил он спокойно.
– Вас это не касается! – Она сделала попытку отстраниться, оскорбленная столь интимны вопросом, но в ответ на это он лишь притянул ее к своей широкой груди и коснулся подбородком рыжих шелковистых волос.
– А прежде вы с кем-нибудь жили, Джоанна? – снова спросил он вкрадчиво, но в голосе послышался холод, свидетельствовавший о том, что он намерен добиться ответа.