Илиада Капитана Блада
Шрифт:
Со времени их молодости и счастливого пиратского братства прошли годы и годы. Сэр Блад совершенно поседел, а боцман почти совсем облысел. Однако характеры их не стали ни мягче, ни покладистей. Каждая общая встреча представляла собой сварливое выяснение каких-то старинных отношений и весьма въедливое и ироничное следствие по поводу тогдашнего поведения каждого. В результате каждый раз старинные друзья расходились, окончательно и бесповоротно разругавшись между собой. Но через некоторое время их опять начинало тянуть друг к другу.
И вот они
Зайдя в кабинет, они по очереди, без проявления подобострастия и фамильярности, поздоровались с губернатором. Он предложил им занять места за столом, где во время совещаний сидели высшие чиновники колонии. Гости запросто расположились.
Доусон кивнул в сторону разложенных на губернаторском столе карт:
— Еще не надоело?
— А тебе не надоело таскаться с молитвенником по хижинам черномазых?
И реплика, и антиреплика были произнесены ровным, будничным тоном. Старый капитан и бывший штурман просто поприветствовали друг друга наиболее естественным для них способом.
— Не слишком ли часто ты начал вытаскивать его из сундука? — спросил боцман, показывая на заплатанный плащ капитана, висевший на спинке кресла.
— Не суй нос не в свои дела, приятель!
— И тем не менее, капитан, мы пришли именно по этому поводу, — подвел итог дебюту Хантер.
Сэр Блад закрыл фолиант и отложил его в сторону.
— Хорошо, мы поговорим и на эту тему, и на любую другую, но сначала... — Он позвонил.
Появился дворецкий.
— У меня гости, Бенджамен.
— Необходимые распоряжения уже отданы, милорд.
Когда было выпито по два стакана портвейна, Стенли Доусон, считавшийся среди друзей специалистом по выполнению деликатных поручений, начал:
— Мы, разумеется, все знаем.
Губернатор кивнул и снова приложился к своему стакану.
— Мы посоветовались и пришли к выводу, что это дело ты не должен так оставлять.
— Как — так?
— У тебя под рукою двенадцать кораблей, можно перевернуть вверх дном весь Новый Свет и разыскать твою дочку.
Сэр Блад поставил стакан на стол и промокнул пальцы салфеткой.
— Ты знаешь, Стенли, — начал он, — когда ты пытался меня подначить насчет испанских карт, ты попал пальцем в небо. Я давно как-то не заглядывал в свои манускрипты. И только теперь меня снова потянуло раскрыть их, потому что собака, которая совершила это нападение, была именно испанской.
— Вряд ли старинные карты так хороши, что могут подсказать, где принято прятать добычу у нынешних негодяев. Но может быть, тебе и повезет, как тогда — помнишь? — с затопленным фортом, — сказал Хантер.
Сэр Блад отхлебнул еще вина.
— Старые карты могут многое, но сейчас не в этом дело.
— А в чем же? — в один голос спросили три старых пирата.
— А в том, что если Элен прячут на испанской территории, я не смогу бросить туда имеющиеся у меня силы.
— Разрази меня черт, не понимаю почему?! — хлопнул ладонью по столу боцман.
— Потому что это почти наверняка вызовет войну между Англией и Испанией. А Англии, насколько я могу судить по доходящим до меня сведениям из Сент-Джеймса, война эта сейчас была бы как кость в горле.
— Так что же делать? — тихо спросил проповедник.
Губернатор тяжело вздохнул:
— Я надеюсь только на то, что этот похититель разобрался, кого он похитил, и вот-вот пришлет предложение о выдаче Элен за выкуп.
— Но, насколько я понимаю, денег на этот выкуп ты на своей должности не скопил, — сказал Хантер.
Сэр Блад лишь горько усмехнулся.
Боцман с силой шарахнул кулаком по столу, портвейн давал себя знать.
— Будь она проклята, такая королевская служба, если капитан должен сдерживаться после нанесенного ему смертельного оскорбления, имея под рукой все средства, чтобы отомстить.
— Твое отношение к королевской службе ничуть не изменилось за эти пятнадцать лет, Бобби, — усмехнулся Хантер, ощупывая шрам на щеке.
— Я был прав тогда и, как видишь, прав и теперь, — съязвил в ответ боцман.
— Да тихо вы! — прервал их пикировку Доусон и, обращаясь к губернатору, спросил: — В самом деле, Питер, стоит ли тот черт, которому ты служишь, той платы, которой он от тебя требует? Стоят ли твоего терпения шашни этих политиков в Лондоне? Ведь это они завели в тупик наши отношения с Испанией, а не ты. Я спрошу тебя еще жестче: стоит ли удовольствие беспрекословного подчинения этим крохоборам в кружевных воротниках жизни твоей дочери?
— Я служу не им, — с трудом выговорил сэр Блад, — а интересам королевства. И не надо меня больше спрашивать ни о чем.
— Благо Англии и для меня, и для них — тоже не пустой звук, — мрачно сказал Доусон, — иначе бы мы пятнадцать лет назад не пошли за тобой. Речь шла лишь о цене.
Наступило тягостное молчание.
Хантер налил себе портвейна, но пить не стал. Сэр Блад набил свою трубку, но не спешил раскуривать.
Дверь в кабинет отворилась, и вошел лорд Лэнгли, так сказать материализовавшийся представитель высоких английских интересов в Новом Свете. Лорд жил во дворце, и губернатор в качестве дружеского жеста предложил ему входить в кабинет без доклада и предупреждения. Лорд Лэнгли охотно пользовался этим правом, беззаботно попирая глупые провинциальные представления о церемониях. Застав в кабинете губернатора нечто весьма смахивающее на обыкновенную матросскую гулянку, он растерялся.
Сэр Блад сказал:
— О, лорд Лэнгли, очень рад вас видеть. Не стесняйтесь, подсаживайтесь к нам. Прошу вас познакомиться с моими старинными друзьями. Ну, капитана Хантера вы знаете.
Толстячок лорд кое-как кивнул заместителю сэра Блада по флоту.
— А это Стенли Доусон, в далеком прошлом мой штурман, в недалеком — церковный сторож, а ныне лучший бродячий проповедник в окрестностях Порт-Ройяла.
Лорду Лэнгли поклониться в ответ на приветствие этого экзотического существа было непросто, но он заставил себя это сделать.