Илиада Капитана Блада
Шрифт:
Там, отражая удары сразу двоих или троих испанцев, Энтони крикнул Тилби:
— Где Элен?
Камеристка, еще каким-то чудом сохранявшая присутствие духа, показала знаком, чтобы он шел за ней. И англичане стали отходить в указанном направлении.
Дон Диего сразу понял, что имеется в виду, взревел от ярости, — и натиск его людей еще больше усилился.
Энтони и его людям удалось забаррикадироваться в комнате Элен, образовалась пауза в несколько секунд, и лейтенант, не обнаруживший в комнате
— Где Элен?!
Подручные дона Диего стали высаживать дверь.
Чихая от набившегося в нос порохового дыма, Тилби крикнула:
— Она была здесь.
— Но где она?
Второй удар почти сорвал дверь с петель.
— Ее, наверное, увел дон Мануэль.
— Дон Мануэль? — ошарашенно спросил Энтони. — И она... — У Энтони перехватило дыхание. — Она сама, она согласилась?
И тут Тилби сказала правду, о чем сожалела потом очень и очень долго:
— Да, мисс Элен сама меня послала за ним.
Лейтенант остолбенел.
— Сама?! Что ты говоришь?! Поклянись!
— Клянусь, но тут вот в чем дело...
Третьим ударом вынесло дверь, в комнату со страшным ревом вломилась целая толпа вооруженных испанцев, и объяснения камеристки канули в нахлынувшем грохоте.
Лейтенант Блад, побледневший, с остекленевшими глазами, вяло и неохотно отмахивался шпагой. Его оттеснили к стене, где ему был нанесен страшный удар прикладом мушкета в голову. Он рухнул на пол. Остальные англичане были перебиты.
Наутро дон Диего подводил итоги прошедшей ночи. Они были неутешительны. Он лишился глаза, и хотя, по уверениям всех лекарей, которых нашли в округе, его жизни травма не угрожала, радоваться не приходилось. Потерей номер два он считал Элен. Предательство племянника его ничуть не удивило, от любого из своих родственников, товарищей и подручных он ждал только плохого. Исчезновение пленницы держало его в состоянии ярости. Он остался в дураках, а в сердце осталась отравленная заноза, от которой он не знал, как избавиться.
Гибель Фабрицио он потерей не считал. Поэтому третьей по счету и значению неприятностью был тот факт, что англичанам стало известно его убежище. «Мидлсбро» попытался проникнуть в гавань, но после перестрелки с батареями внешнего форта ушел в море. Было бы наивным считать, что губернатор Ямайки не предпримет никаких действий против похитителя дочери и пленителя сына. Да, сын сэра Блада был единственным приобретением дона Диего, и распорядиться им следовало с максимальной выгодой и быстротой.
Дон Диего поискал на своем столе письмо Лавинии, его там не оказалось, равно как и нигде в доме, но его это не смутило. Что мешает ему самому написать этой кровожадной девчонке? Она должна компенсировать все его потери. Он велел новому
— Ты, кажется, недоволен мной? — спросил дон Диего, поправляя на глазу повязку, — у него было такое впечатление, что из глазницы вот-вот снова пойдет кровь.
— Как я могу быть недоволен вами? — поклонился генуэзец. — Что вы хотите мне сказать?
— Да ничего особенного, кроме того, что я принимаю ваше предложение.
Троглио удивился:
— Но...
— Никаких этих «но», я и без тебя знаю, что мой племянничек выкрал мисс Элен. Но судьба, из чувства справедливости, подбросила мне вместо красавицы сестры красавца брата. Он, правда, без сознания до сих пор, но в нашем деле это скорее плюс, чем минус.
— Моя госпожа мне не поручала выкупать брата мисс Элен.
— Дурак! — дернулся дон Диего и тут же схватился за свою повязку. — Если все, что ты мне здесь плел, правда, то она будет рада брату не меньше, чем сестре. Ведь она в него влюблена, как кошка.
— Это верно, — кивнул Троглио, он опять начал попадать под воздействие мощного обаяния дона Диего, — но не представляю, что она могла бы извлечь из факта обладания сэром Энтони, если он к ней холоден...
— Дурак, дурак и еще раз дурак! Во-первых, знаешь почему? — Дон Диего загнул палец. — Во-первых, потому что «факт обладания» — это факт обладания, и извлечь из него можно очень и очень много, если только с умом подойти. Раз у тебя нет фантазии, верь мне на слово. «Факт обладания», — повторил испанец смакуя.
— А во-вторых? — тихо спросил Троглио.
— А во-вторых, потому что — раскинь своей лысой головой! — не все ли нам равно, что будет воображать и выдумывать твоя хозяйка, нам бы только получить с нее деньги.
Генуэзец еще ничего не понял, но изобразил заинтересованность.
— Ты поедешь и предложишь ей эту сделку от моего имени.
А в самом деле, подумал лысый, конечно, это не совсем то, что нужно мисс Лавинии, но почему бы не рискнуть? Во всяком случае, это лучше, чем ехать с пустыми руками.
Дон Диего налил себе еще — он теперь усиленно налегал на вино, как на лекарство.
— Давай, давай, собирайся. Ты малый хитрый, хоть и притворяешься дураком. Я в долгу не останусь. Да что я говорю, ты и сам, если не будешь простофилей, сумеешь погреть руки на этом деле. Только не пытайся меня надуть — найду и удавлю.
Троглио улыбнулся и поклонился.
— И поспеши, тебе надо успеть раньше Ямайской эскадры. Я дам тебе судно.
Глава тринадцатая
Почему медлит губернатор