Илиада. Одиссея. Избранные главы

Гомер

Пышный покров, величайший, прекраснейший всех из хранимых

В царском дому, и какой ты сама наиболее любишь,

Взяв, на колена его положи лепокудрой Афине;

И двенадцать крав однолетних, ярма не познавших,

²⁷⁵ В храме заклать обрекайся ты, если, молитвы услыша,

Град богиня помилует, жен и младенцев невинных;

Если от Трои священной она отразит Диомеда,

Бурного воя сего, повелителя мощного бегства.

Шествуй же, матерь, ко храму Афины добычелюбивой;

²⁸⁰ Я

же к Парису иду, чтобы к воинству из дому вызвать,

Ежели хочет советы он слушать. О! был бы он там же

Пожран землей! Воспитал Олимпиец его на погибель

Трое, Приаму отцу и всем нам, Приамовым чадам!

Если б его я увидел сходящего в бездны Аид,

²⁸⁵ Кажется, сердце мое позабыло бы горькие бедства!»

Так говорил, – и Гекуба немедля служительниц дома

Вызвала; жен благородных они собирали по граду.

Тою порой сама в благовонную горницу всходит;

Там у нее сохранялися пышноузорные ризы,

²⁹⁰ Жен сидонских работы, которых Парис боговидный

Сам из Сидона привез, преплывая пространное море.

Сим он путем увозил знаменитую родом Елену.

Выбрав из оных одну, понесла пред Афину Гекуба

Большую, лучшую в доме, которая швением пышным

²⁹⁵ Словно звезда сияла и в самом лежала исподе.

С оной пошла, и за ней благородные многие жены.

В замок градской им притекшим, ко храму Афины богини,

Двери пред ними разверзла прелестная ликом Феано,

Дщерь Киссея, жена Антенора, смирителя коней,

³⁰⁰ Трои мужами избранная жрица Афины богини.

Там с воздеянием рук возопили они пред Афиной;

Ризу Гекубы румяноланитая жрица Феано

Взяв, на колена кладет лепокудрой Афины Паллады

И с обетами молит рожденную богом великим:

³⁰⁵ «Мощная в бранях, защитница града, Паллада Афина!

Дрот сокруши Диомедов и дай, о богиня, да сам он

Ныне, погибельный, грянется ниц перед башнею Скейской!

Ныне ж двенадцать крав однолетних, ярма не познавших,

В храме тебе мы пожертвуем, если, молитвы услыша,

³¹⁰ Град помилуешь Трою и жен, и младенцев невинных!»

Так возглашала, молясь; но Афина молитву отвергла.

Тою порой, как они умоляли рожденную Зевсом,

Гектор великий достигнул Парисова пышного дома.

Сам он дом сей устроил с мужами, какие в то время

³¹⁵ В целой Троаде холмистой славнейшие зодчие были:

Мужи ему почивальню, и гридню, и двор сотворили

В замке градском, невдали от Приама и Гектора дома.

В двери вступил божественный Гектор; в деснице держал он

Пику в одиннадцать локтей; далеко на древке сияло

³²⁰ Медное жало копья и кольцо вкруг него золотое.

Брата нашел в почивальне, в трудах над оружием пышным:

Щит он, и латы, и гнутые луки испытывал, праздный.

Там и Елена Аргивская в круге сидела домашних

Жен рукодельниц и славные им назначала работы.

³²⁵ Гектор, взглянув на него, укорял оскорбительной речью:

«Ты не вовремя, несчастный, теперь напыщаешься гневом.

Гибнет троянский народ, пред высокою града стеною

Ратуя с сильным врагом; за тебя и война и сраженья

Вкруг Илиона пылают; ты сам поругаешь другого,

³³⁰ Если увидишь кого оставляющим грозную битву.

Шествуй, пока Илион под огнем сопостатов не вспыхнул».

Быстро ему отвечал Приамид Александр боговидный:

«Гектор! ты вправе хулить, и твоя мне хула справедлива;

Душу открою тебе; преклонися и выслушай слово:

³³⁵ Я не от гнева досель, не от злобы на граждан троянских

Праздный сидел в почивальне; хотел я печали предаться.

Ныне ж супруга меня дружелюбною речью своею

Выйти на брань возбудила; и ныне, чувствую сам я,

Лучше идти мне сражаться: победа меж смертных превратна.

³⁴⁰ Ежели можно, помедли, пока ополчусь я доспехом;

Или иди: поспешу за тобой и настичь уповаю».

Рек он; ни слова ему не ответствовал Гектор великий.

К Гектору с лаской Елена смиренную речь обратила:

«Деверь жены бесстыдной, виновницы бед нечестивой!

³⁴⁵ Если б в тот день же меня, как на свет породила лишь матерь,

Вихорь свирепый, восхитя, умчал на пустынную гору

Или в кипящие волны ревущего моря низринул, —

Волны б меня поглотили и дел бы таких не свершилось!

Но, как такие беды божества предназначили сами,

³⁵⁰ Пусть даровали бы мне благороднее сердцем супруга,

Мужа, который бы чувствовал стыд и укоры людские!

Сей и теперь легкомыслен, подобным и после он будет;

И за то, я надеюсь, достойным плодом насладится!

Но войди ты сюда и воссядь успокоиться в кресло,

³⁵⁵ Деверь; твою наиболее душу труды угнетают,

Ради меня, недостойной, и ради вины Александра:

Злую нам участь назначил Кронион, что даже по смерти

Мы оставаться должны на бесславные песни потомкам!»

Ей немедля ответствовал Гектор великий: «Елена,