Илиада
Шрифт:
Гермесу бодро ответствовал старец Приам боговидный: "Все справедливо, любезнейший сын мой, что ты говоришь мне; Но еще и меня хранит покровительной дланью 375 Бог, который дает мне такого сопутника встретить, Счастья примету, тебя, красотою и образом дивный, Редким умом одаренный; блаженных родителей сын ты!" Вновь Дарданиду вещал благодетельный Гермес посланник: "Истинно всё и разумно ты, старец почтенный, вещаешь. 380 Но скажи мне еще, и сущую правду поведай: Ты высылаешь куда-либо столько богатств драгоценных К чуждым народам, дабы хоть они у тебя уцелели? Верно, объятые страхом, уже покидаете все вы Трою святую? Таков знаменитый защитник погибнул, 385 Сын твой! В сражениях был он не ниже героев ахейских!"
Гермесу быстро воскликнул старец Приам боговидный: "Кто ты таков, от кого происходишь ты, юноша добрый, Так мне прекрасно напомнивший смерть злополучного сына?"
Старцу ответствовал вновь благодетельный Гермес посланник: 390 "Ты испытуешь меня, вопрошая о Гекторе дивном. Часто, часто я сам на боях, прославляющих мужа, Гектора видел, и даже в тот день, как, к судам отразивши, Он побеждал аргивян, истребляя крушительной медью. Стоя вдали, удивлялись
405 Гермесу паки ответствовал старец Приам боговидный: "Ежели подлинно ты Ахиллеса Пелида служитель, Друг, не сокрой от меня, умоляю, поведай мне правду: Сын мой еще ль при судах иль уже Ахиллес быстроногий Тело его рассеченное псам разметал мирмидонским?"
410 Старцу ответствовал вновь благодетельный Гермес посланник: "Старец, ни псы не терзали, ни птицы его не касались; Он и поныне лежат у судов Ахиллеса, под кущей, Всё, как и был, невредимый: двенадцатый день, как лежит он Мертвый, - но тело не тлеет, к нему не касаются червя, 415 Быстрые черви, которые падших в бою пожирают. Правда, его ежедневно, с восходом Денницы священной, Он беспощадно волочит вкруг гроба любезного друга; Но мертвец невредим; изумишься ты сам, как увидишь: Свеж он лежит, как росою умытый; нет следа от крови, 420 Члена не видно нечистого; язвы кругом затворились, Сколько их ни было: много суровая медь нанесла их. Так милосердуют боги о сыне твоем знаменитом, Даже и мертвом: любезен он сердцу богов олимпийских".
Рек он, - и старец, исполняся радости, быстро воскликнул: 425 "Благо, мой сын, приносить небожителям должные дани! Гектор, - о если бы жил он!
– всегда в благоденственном доме Помнил бессмертных богов, на великом Олимпе живущих; Боги за то и по смертной кончине его помянули. Но преклонися, прими от меня ты прекрасный сей кубок 430 И, охраняя меня, проводи, под покровом бессмертных, В стан мирмидонский, пока не приду к Ахиллесовой куще".
Вновь Дарданиду ответствовал Гермес, посланник Зевеса: "Младость мою соблазняешь ты, старел, но я не склонюся Дара, какой предлагаешь мне, тайно принять от Пелида. 435 Я уважаю Пелида и сердцем страшусь от героя Дар похищать, чтобы после меня беда не постигла; Но с тобою сопутствовать рад я землею и морем; Рад я тебя проводить и до славного Аргоса града; И с таким путеводцем к тебе не приближится смертный".
440 Рек, и на царских коней в колесницу вскочил Эриуний; Быстро и бич и бразды захватил в могучие руки; Коням и мескам вдохнул необычную рьяность и силу, И когда принеслися ко рву и стене корабельной, Где незадолго над вечерей стражи ахеян трудились,445 Всех их в сон погрузил благодетельный аргоубийца; Башни запор отодвинул, врата растворил и Приама Ввез внутрь стены и за ним с дорогими дарами повозку. Но лишь предстали они к Ахиллесовой куще великой (Кущу царю своему мирмидонцы построили в стане 450 Крепко из бревен еловых и сверху искусно покрыли Мшистым, густым камышом, по влажному лугу набравши; Около кущи устроили двор властелину широкий, Весь оградя частоколом; ворота его запирались Толстым засовом еловым; трое ахеян вдвигали, 455 Трое с трудом отымали огромный замок сей воротный Сильных мужей; но Пелид и один отымал его быстро) Те благодетельный Гермес отверз перед старцем ворота, Ввез дары знаменитые славному сыну Пелея, Спрянул на дол с колесницы и так провещал к Дарданиду: 460 "Бог пред тобою, о старец, бессмертный, с Олимпа нисшедший, Гермес: отец мой меня тебе ниспослал путеводцем. Я совершил и к Олимпу обратно иду; всенародно Я не явлюсь Ахиллеса очам: не достойно бы было Богу бессмертному видимо чествовать смертного мужа. 465 Ты же иди и, вошед, обыми Ахиллесу колена; Именем старца родителя, матери многопочтенной, Именем сына моли, чтобы тронуть высокую душу".
Так возгласивши, к Олимпу великому быстро вознесся Гермес. Приам, с колесницы стремительно прянув на землю, 470 Там оставляет Идея, дабы он стоял, охраняя Коней и месков; а сам устремляется прямо в обитель, Где Ахиллес находился божественный. Там Пелейона Старец увидел; друзья в отдаленье сидели; но двое, Отрасль Арея Алким и смиритель коней Автомедон, 475 Близко стоя, служили; недавно он вечерю кончил, Пищи вкусив и питья, и пред ним еще стол оставался. Старец, никем не примеченный, входит в покой и, Пелиду В ноги упав, обымает колена и руки целует, - Страшные руки, детей у него погубившие многих! 480 Так, если муж, преступлением тяжким покрытый в отчизне, Мужа убивший, бежит и к другому народу приходит, К сильному в дом,- с изумлением все на пришельца взирают,- Так изумился Пелид, боговидного старца увидев; Так изумилися все, и один на другого смотрели. 485 Старец же речи такие вещал, умоляя героя: "Вспомни отца своего, Ахиллес, бессмертным подобный, Старца, такого ж, как я, на пороге старости скорбной! Может быть, в самый сей миг и его, окруживши, соседи Ратью теснят, и некому старца от горя избавить. 490 Но, по крайней он мере, что жив ты, и зная и слыша, Сердце тобой веселит и вседневно льстится надеждой Милого сына узреть, возвратившегось в дом из-под Трои. Я же, несчастнейший смертный, сынов возрастил браноносных В Трое святой, и из них ни единого мне не осталось! 495 Я пятьдесят их имел при нашествии рати ахейской: Их девятнадцать братьев от матери было единой; Прочих родили другие любезные жены в чертогах; Многим Арей истребитель сломил им несчастным колена. Сын оставался один, защищал он и град наш, и граждан; 500 Ты умертвил и его, за отчизну сражавшегось храбро, Гектора! Я для него прихожу к кораблям мирмидонским; Выкупить тело
Так говоря, возбудил об отце в нем плачевные думы; За руку старца он взяв, от себя отклонил его тихо. Оба они вспоминая: Приам - знаменитого сына, 510 Горестно плакал, у ног Ахиллесовых в прахе простертый; Царь Ахиллес, то отца вспоминая, то друга Патрокла, Плакал, и горестный стон их кругом раздавался по дому. Но когда насладился Пелид благородный слезами И желание плакать от сердца его отступило,515 Быстро восстал он и за руку старца простертого поднял, Тронут глубоко и белой главой, и брадой его белой; Начал к нему говорить, устремляя крылатые речи: "Ах, злополучный! много ты горестей сердцем изведал! Как ты решился, один, при судах мирмидонских явиться. 520 Мужу пред очи, который сынов у тебя знаменитых Многих повергнул? В груди твоей, старец, железное сердце! Но успокойся, воссядь, Дарданион; и как мы ни грустны, Скроем в сердца и заставим безмолвствовать горести наши. Сердца крушительный плач ни к чему человеку не служит: 525 Боги судили всесильные нам, человекам несчастным, Жить на земле в огорчениях: боги одни беспечальны. Две глубокие урны лежат перед прагом Зевеса, Полны даров: счастливых одна и несчастных другая. Смертный, которому их посылает, смесивши, Кронион, 530 В жизни своей переменно и горесть находит и радость; Тот же, кому он несчастных пошлет,- поношению предан; Нужда, грызущая сердце, везде пег земле его гонит; Бродит несчастный, отринут бессмертными, смертными презрен. Так и Пелея - дарами осыпали светлыми боги 535 С юности нежной; украшенный выше сынов земнородных Счастьем, богатством, владыка могучий мужей мирмидонских, Смертный, супругой богиню приял от руки он бессмертных. Бог и ему ниспослал злополучие: он не имеет В доме своем поколения, сына, наследника царства. 540 Сын у Пелея один, кратковечный; но я и доныне Старца его не покою; а здесь, от отчизны далеко, Здесь я в Троаде сижу и тебя и твоих огорчаю. Сам ты, о старец, мы слышали, здесь благоденствовал прежде. Сколько народов вмещали обитель Макарова, Лесбос, 545 Фригия, край плодоносный, а здесь - Геллеспонт бесконечный: Ты среди всех, говорят, и богатством блистал и сынами. Но, как беду на тебя ниспослали небесные боги, Около Трои твоей неумолкная брань и убийство. Будь терпелив и печалью себя не круши беспрерывной: 550 Ты ничего не успеешь, о сыне печаляся; плачем Мертвого ты не подымешь, но горе свое лишь умножишь!"
Сыну Пелея ответствовал старец Приам боговидный: "Нет, не сяду я, Зевсов любимец, доколе мой Гектор В куще лежит, погребенью не преданный! Дай же скорее, 555 Дай сим очам его видеть! а сам ты прими искупленье: Мы принесли драгоценное. О, насладись им и счастлив В край возвратися родимый, когда ты еще позволяешь Старцу мне бедному жить и солнца сияние видеть!"
Грозно взглянув на него, говорил Ахиллес быстроногий! 560 "Старец, не гневай меня! Разумею и сам я, что должно Сына тебе возвратить: от Зевса мне весть приносила Матерь моя среброногая, нимфа морская Фетида. Чувствую, что и тебя (от меня ты, Приам, не сокроешь) Сильная бога рука провела к кораблям мирмидонским; 565 Нет, не осмелился б смертный, и младостью пылкой цветущий, В стан наш вступить: ни от стражей недремлющих он бы не скрылся, Ни засовов легко б на воротах моих не отдвинул. Смолкни ж, и более мне не волнуй ты болящего сердца; Или страшись, да тебя, невзирая, что ты и молитель, 570 В куще моей я не брошу и Зевсов завет не нарушу".
Так говорил; устрашился Приам и, покорный, умолкнул. Сын же Пелеев, как лев, из обители бросился к двери: Но не один, за царем устремилися два из клевретов, Сильный Алким и герой Автомедон, которых меж другов 575 Более всех Пелейон почитал, по Патрокле умершем. Быстро они от ярма отрешили и коней и месков; В кущу ввели и глашатая старцева; там посадивши Мужа на стуле, поспешно с красивого царского воза Собрали весь многоценный за голову Гектора выкуп; 580 Две лишь оставили ризы и тонкий хитон хитротканый, С мыслью, чтоб тело покрытое в дом отпустить от Пелида. Он же, вызвав рабынь, повелел и омыть, и мастями Тело намазать, но тайно, чтоб сына Приам не увидел: Он опасался, чтоб гневом не вспыхнул отец огорченный, 585 Сына узрев, и чтоб сам он тогда не подвигнулся духом Старца убить и нарушить священные Зевса заветы. Тело рабыни омыли, умаслили мастью душистой, В новый одели хитон и покрыли прекрасною ризой; Сам Ахиллес и поднял, и на одр положил Приамида,590 Но друзья совокупно на блещущий воз положили. Он же тогда возопил, именуя любезного друга: "Храбрый Патрокл! не ропщи на меня ты, ежели слышишь В мрачном Аиде, что я знаменитого Гектора тело Выдал отцу: не презренными он заплатил мне дарами; 595 В жертву тебе и от них принесу я достойную долю".
Так произнес - и под сень возвратился Пелид благородный; Сел на изящно украшенных креслах, оставленных прежде, Против Приама стоявших, и слово к нему обратил он: "Сын твой тебе возвращен, как желал ты, божественный старец; 600 Убран лежит на одре. С восходом Зари возвращаясь, Сам ты увидишь его; но теперь мы о пище воспомним. Пищи забыть не могла и несчастная матерь Ниоба, Матерь, которая разом двенадцать детей потеряла, Милых шесть дочерей и шесть сыновей расцветавших. 605 Юношей Феб поразил из блестящего лука стрелами, Мстящий Ниобе, а дев - Артемида, гордая луком. Мать их дерзала равняться с румяноланитою Летой: Лета двоих, говорила, а я многочисленных матерь! Двое сии у гордившейся матери всех погубили. 610 Девять дней валялися трупы; и не было мужа Гробу предать их: в камень людей превратил громовержец. Мертвых в десятый день погребли милосердые боги. Плачем по них истомяся, и мать вспомянула о пище. Ныне та мать на скалах, на пустынных горах Сипилийских, 615 Где, повествуют, богини покоиться любят в пещерах, Нимфы, которые часто у вод Ахелоевых пляшут,- Там, от богов превращенная в камень, страдает Ниоба. Так, божественный старец, и мы помыслим о пище. Время тебе остается оплакать любезного сына, 620 В Трою привезши; там для тебя многослезен он будет".