Илион. Город и страна троянцев. Том 1
Шрифт:
И последнее замечание. Многие заблуждения Шлимана и его современников были связаны с тем, что материалы раскопок, особенно самых ранних археологических слоев, долгое время оставались уникальными, их попросту не с чем было сравнивать. Никто не предполагал, к какой древнейшей эпохе они относятся. Только более поздние раскопки на территории Анатолии, осуществленные уже в XX веке, смогли поставить материалы из Трои в общий исторический контекст. Раскопки Дж. Мелларта на Чатал-Хююке (7-е – начало 6-го тысячелетия до н. э.) и Хаджиларе, Дж. Гарстанга Мирсина, С. Ллойда Бейджесултана (археологические слои последних трех центров относятся к концу 6-го – 4-му тысячелетию до н. э.) открыли культуры более древние, чем самое первое поселение на Гиссарлыке. В 3-м тысячелетии до н. э., то есть в период существования Трои I и Трои II (именно в этом слое был найден «клад Приама»), археологи сейчас насчитывают в Малой Азии более десяти одновременно существовавших культур. Из них наиболее близко к Трое располагаются культуры Кумтепе и Иортан. Благодаря этим открытиям территория Малой Азии стала рассматриваться как один из центров формирования цивилизации. Начало изучения
Значение издания, которое вы, уважаемый читатель, сейчас держите в руках, трудно переоценить. Я уже говорил, что книг о Шлимане с различными оценками его археологической деятельности на русском языке достаточно много. Однако перевод на русский язык одного из трудов Шлимана появляется впервые.Теперь не только специалисты-археологи, но и все интересующиеся историей могут сами судить о достоинствах и недостатках работы этого человека.
Следует также отметить, что данная книга хорошо передает некоторые особенности духовной жизни Европы XIX века, для которого характерна поистине детская способность восхищаться открытиями нового в любых областях: в археологии, технике, естественных науках, литературе, поэзии, живописи, архитектуре и т. д. К сожалению, в прагматическом и трагическом XX веке европейское общество во многом потеряло эту способность. Поэтому эта книга будет интересна не только специалистам-историкам, но и тем читателям, которые отдают предпочтение литературе той ушедшей эпохи.
А.В. Стрелков,
кандидат исторических наук
Предисловие
Такая книга, как эта, конечно, заставит о себе много говорить после (Nachrede), но на самом деле она не нуждается в предисловии (Vorrede). Тем не менее, поскольку друг мой Шлиман настаивает на том, чтобы я представил ее публике, я отброшу все сомнения, которые (по крайней мере, по моему внутреннему чувству) отводят мне лишь второстепенную роль. Мне необыкновенно повезло: я стал одним из немногих свидетелей последних раскопок на Гиссарлыке и увидел, как сожженный город восстает, целиком и полностью, из-под мусора последующих столетий. В то же самое время я видел и саму троянскую землю, неделя за неделей – как она пробуждается от зимнего сна и разворачивает перед нами все красоты природы, создавая все новые и новые, все более впечатляющие и величественные картины. Таким образом, я могу с полным правом говорить не только о трудах неутомимого исследователя, который не успокоился до тех пор, пока та работа, которая лежала перед ним, не была полностью закончена, но и о том, на какой правдивой основе была создана поэтическая идея, которая тысячи лет зачаровывала и услаждала весь образованный мир. И я считаю своей обязанностью выступить свидетелем перед лицом толпы сомневающихся, которые – будь то с добрыми или дурными намерениями – без устали порицали и достоверность и значение открытий ученого.
Теперь уже бессмысленно спрашивать, действовал Шлиман в начале своей работы исходя из верных или ложных предпосылок. Не только результат доказал его правоту: его метод исследований также оказался великолепным. Может быть, его гипотезы действительно были слишком смелыми, даже произвольными; может быть, действительно захватывающая картина бессмертной поэзии Гомера заворожила его фантазию – однако именно в этом пороке воображения, как я могу это назвать, и коренился секрет его успеха. Кто бы предпринял такой титанический труд в течение столь многих лет, потратив такое огромное количество своих собственных денег, прокопавшись через наваленные друг на друга, казавшиеся почти бесконечными слои мусора вплоть до глубокого материка – кроме человека, проникнутого уверенностью, даже какой-то восторженной убежденностью? Сожженный город и до сего дня лежал бы в земле, если бы Воображение не направляло его лопату.
Однако строгое исследование само собой заняло место воображения. Год за годом факты подвергались все более и более серьезной оценке. Поиски правды – всей правды, и ничего, кроме правды! – наконец, настолько оттеснили поэтическую интуицию на задний план, что я, представитель естественных наук, привыкший к самому бесстрастному и объективному созерцанию (mit der Gewohnheit der k"altesten Objectivit"at), чувствовал себя вынужденным напоминать моему другу, что поэт был не только поэтом, что нарисованные им картины могли иметь и объективное основание и что ничто не должно мешать нам связывать реальность, такой, какой она предстает перед нами, с древними легендами, основанными на определенных воспоминаниях о местности и о событиях древности. Я чрезвычайно рад тому, что эта книга в том виде, в котором она предстала перед нами, полностью удовлетворяет обоим требованиям: давая правдивое и точное описание находок и условий страны и местности, она везде связывает нити, которые позволяют нашему воображению определенным образом соединить действующих лиц с предметами.
Раскопки в Гиссарлыке имели бы непреходящую ценность даже в том случае, если бы «Илиада» никогда не была написана. Нигде в мире земля не скрывала столько остатков древних поселений, лежащих один над другим, которые при этом содержали бы в себе такое богатство находок. Когда мы стоим на дне гигантской воронки, которая открывает нам сердце крепости на холме, и наш взгляд бродит по высоким стенам, обнаруженным нами в ходе раскопок, то нашим глазам предстают руины зданий, то орудия труда древних жителей, то остатки их пищи – и всякие сомнения в древности этого
Простого исследования крепости на холме Гиссарлык достаточно, чтобы с полной точностью доказать последовательность поселений, которых, как теперь предполагает Шлиман, было семь. Однако последовательность их смены – еще не хронология. Эта последовательность показывает нам, что старше и что моложе, однако мы не знаем, насколько древним является каждый отдельный слой. Такой вопрос предполагает сравнение с другими подобными местами или, по крайней мере, предметами, датировка которых уже достоверно установлена; другими словами, нужна интерпретация. Однако с интерпретацией начинается неуверенность. Археолог редко может подтвердить свою интерпретацию всеми найденными предметами. Более того, чем дальше идут эти сравнения, тем менее можно рассчитывать, что открытия будут полностью друг другу соответствовать. Таким образом, наше внимание направлено на отдельные предметы, точно так же, как палеонтолог ищет характерные раковины (Leitmuscheln), чтобы определить возраст геологического пласта. Однако опыт показывает, что на Leitmuscheln в археологии не слишком можно полагаться. Человеческий интеллект способен изобрести одинаковые вещи в различных местах. Некоторые художественные или технические формы развиваются одновременно, безо всякой связи или отношений между художниками или мастерами. Достаточно вспомнить случай с орнаментом меандр,который в Германии появляется достаточно поздно, возможно уже в эпоху Римской империи, но еще позже зарождается в Перу и на Амазонке, где его, видимо, уже нельзя считать заимствованием. Таким образом, местные моды и художественные формы не представляют собой ничего исключительного, и специалист иногда может определить место обнаружения по одному предмету.
В случае Гиссарлыка слои, которые можно определить по их характеру в целом, залегают очень близко к поверхности. Под греческим городом (Новый Илион) и городом, который был, возможно, македонским, исследователь находит предметы, особенно керамику, которая по своей форме, материалу и росписям относится к тому, что называется архаическим периодом греческого искусства. Затем начинается доисторический период в более узком смысле этого слова. Доктор Шлиман на серьезных основаниях попытался доказать, что шестой город (считая снизу) следует отнести, согласно традиции, к лидийцам и что мы можем в его художественных формах увидеть параллели с этрусской или умбрской керамикой. Однако чем глубже мы идем, тем меньше соответствий мы находим. В сожженном городе иногда встречаются те или другие предметы, которые напоминают нам о Микенах, Кипре, Египте, Ассирии; или же что-то говорит об их общем происхождении или, по крайней мере, о похожих образцах. Возможно, нам удастся найти и другие связующие нити, однако пока мы еще так мало знаем обо всех этих связях, что приложить иностранную хронологию к этим новым открытиям кажется в высшей степени опасным делом.
Весьма поучительный и предостерегающий пример такого рода казуистической археологии дает нам последняя атака на доктора Шлимана со стороны одного ученого из Санкт-Петербурга. Поскольку Гиссарлык имеет определенные точки соприкосновения с Микенами, а последние, в свою очередь, – с югом России, то, исходя из этого, ученый сделал вывод, что хронология Южной России должна стать мерилом и для Гиссарлыка и что как Микены, так и Гиссарлык следует приписать кочующим ордам герулов в III веке н. э. Бросаясь в противоположную крайность, другие специалисты склонны были относить древнейшие «города» Гиссарлыка к эпохе неолита, поскольку в них были найдены замечательное оружие и инструменты из полированного камня. Обе эти гипотезы одинаково неоправданны и недопустимы. К III веку н. э. принадлежит поверхность холма-крепости Гиссарлык, которая все еще лежит над македонской стеной, и древнейшие города – хотя в них были найдены не только полированные камни, но и ломаные осколки халцедона и обсидиана – тем не менее относятся к эпохе металлов. Ибо даже в первом городе были найдены орудия из меди, золота и даже серебра.
Несомненно, что никакие люди каменного века в строгом смысле на крепости-холме Гиссарлык (настолько, насколько он был раскопан на данный момент) никогда не жили. О том, что здесь происходила постепенная эволюция таких людей к более высокой цивилизации, цивилизации металлов, здесь можно говорить не более чем относительно любого другого до сих пор известного поселения Малой Азии. Орудия из полированного камня также были найдены в других областях Малой Азии – как, например, вблизи древних Сард, – однако до сих пор не доказано, что они принадлежат к каменному веку. Очевидно, эти люди переселились сюда в тот период своего развития, когда они уже находились в веке металлов. Если бы мы взялись рассуждать, основываясь на том, что в первую очередь бросается в глаза, то нам пришлось бы предполагать, что эти люди переселились с границ Китая, поскольку в Гиссарлыке часто встречается нефрит и жадеит, и что, когда эти люди добрались до Геллеспонта, они уже достигли высокой степени технического совершенства и умели изготовлять законченные изделия.