Иллирион
Шрифт:
Тем временем, где-то по ту сторону стен камеры разразилась настоящая какофония звуков. Словно взрыв эмоциональных страданий, от туда доносились крики тех, кто испытывал невообразимые пытки, находясь прямо на границе жизни и смерти. План Чарли был крайне туп – Именно так считал Тони всего несколько мгновений назад. Сейчас же, когда на его собственных глазах испуганный торговец едва не вскочил с места от ужаса, он готов был пожать руку своему недалёкому коллеге. Только после того, как последний очистит её от чёртового кетчупа, разумеется.
– Ч-что это? – К Ричарду мгновенно вернулись прежние дефекты
– Ах, это? – Тони вопросительно посмотрел на узника, так, словно у него спросили нечто очевидное. – Это всего лишь ваш сосед, мистер Макдоннальд. Сосед не очень разговорчив и в данный момент мой коллега пытается уговорить его сотрудничать. В скором времени он наведается и сюда. В конце концов, не каждый день выдаётся возможность лично познакомиться с человеком вроде вас. Если только, вы во всех деталях, не объясните мне, что это.
Устало проводив падающую на стол увесистую папку, Ричард Тарталл Макдоннальд растерянно улыбнулся и повесил голову. На её грифе красовалась выразительная надпись «Тысяча и одна история Великого Торговца. Интервью с Легендой». – Ах, это…
– Я не склонен доверять источникам из жёлтой прессы, мистер Макдоннальд. И всё же, проведя подробное расследование относительно упомянутых в интервью, весьма интересных фактах… – Тони Смок ехидно ухмыльнулся и пересел на стол, поближе к допрашиваемому. – Похоже, что всё, написанное здесь – Правда. А значит, у нас есть основания полагать, что вы повинны сразу в нескольких серьёзных и крайне наглых преступлениях против всей Республики, начиная от банального пиратства, до факта измены Родине.
Глава 4. Интервью с Легендой.
Вся наша жизнь – Всего лишь череда случайных событий, собранных в единый паззл рукой человека, совершенно не подозревающего о содержании первоначальной картинки.
Я не знаю, что именно я ожидал увидеть в кабинете человека, известного многим лишь из слухов и пьяных легенд. Где-то в глубинах моего воображения то и дело проявлялся вид прекрасного, высокотехнологичного помещения, где каждый элемент мебели являл собой ценный прибор, приводимый в движение одной лишь силой мысли своего владельца.
Я видел белые, глянцевые стены, украшенные орнаментами из золота и миллионы экранов, в реальном времени показывающих ценность всех акций, абсолютно всех компаний Великой Республики. Видел десятки секретарей, то и дело мелькающих на заднем плане в строгих серых костюмах, вечно занятых и таскающих туда-сюда разнообразные ценные бумаги. Представлял себе минималистичный стиль мебели, выполненной из тонких драгоценных металлов и отливающих золотом в свете звезды, просачивающейся сквозь высокие, зазеркаленные окна.
Реальность же оказалась чуть менее сказочной. В кабинете величайшего торговца Республики меня ждали шершавые каменные стены с явными шрамами проступающих стыков и гладкий деревянный пол, тут и там застеленный разноцветными шкурами и коврами замысловатой формы. Те же шкуры, к слову, виднелись и на стенах, исключая лишь ту, в которой проглядывались яркие провалы оконных рам, выходящих на заходящее солнце. Кроме того, тут и там на стенах и в углах помещения были расположены разнообразные предметы роскоши вроде золотого горна северных народов, длинной катаны с востока и даже каких-то расписных камушков, величиной с голову взрослого мужчины и это лишь часть тех трофеев, что украшали необычный кабинет.
Вся мебель в комнате была исполнена только из древесины – Огромный круглый стол с чёрно-белой шахматной мозаикой на столешнице, несколько изящных антикварных стульев и низкое кресло. По крайней мере, это кресло казалось низким в сравнении с тем, что находилось под пятой точкой самого торговца – То был огромных размеров трон, какому позавидовали бы все короли всех когда-либо существовавших королевств вместе взятых. На его поверхности протекал тонкий узор, напоминающий те звёздные карты, что я когда-то видел на уроках в академии, ширина сидения составляла примерно в три задницы стандартного человека, а спинка – Упиралась в самый потолок. К слову, в тот самый потолок, который в режиме реального времени транслировал звёздное пространство Млечного Пути.
Я ожидал увидеть кабинет бизнесмена четвёртого тысячелетия, но увидел берлогу древнего завоевателя и будь у него под рукой кубок, вырезанный из черепа поверженного конкурента, я ни на мгновение не стал бы сомневаться, что Ричард Макдоннальд с удовольствием пил бы свой эль прямо из него.
Его особняк был огромен и опускал на небольшой соседний посёлок титаническую тень, нависая над округой с величественного утёса. Когда-то в этих местах было множество подобных замков, но в последствии большинство из них попросту снесли, дабы явное неравенство отдельных личностей не так сильно бросалось в глаза обычных граждан Республики. Это же был далеко не тот случай. Никто и никогда не посмел бы усомниться в том, что проживающий в этом замке человек – Олицетворение самого Бога. Бога торговли.
О нём ходило множество слухов и сотни легенд. И в каждой из историй он был разным, от милосердного и лояльного дипломата до яростного полководца, крушащего миры одним щелчком своих огромных пальцев. И лишь в одном из всех рассказов был уверен и я – Он был несомненно дружелюбен к тем, из кого можно было извлечь выгоду и безусловно резок с теми, кто лично для него был бесполезен.
Мы говорили с ним о многом. К моему величайшему удивлению, самый скрытный человек Республики оказался весьма разговорчивым и с явной охотой отвечал на любые заданные ему вопросы, отказавшись разве что называть точные имена и даты некоторых щепетильных тем.
Ричард был стар. В его глубоко посаженных, маленьких глазах всё ещё играл огонёк молодецкого авантюризма, но тяжесть прожитых лет намертво заслоняла его от постороннего взгляда, добавляя оттенок тусклости в нарочито рассеянный, но внимательный взор. Седина уже давно разукрасила его, как и двадцать лет назад, по-прежнему пышные волосы, в яркий стальной цвет. Он слегка сутулился под весом собственного живота, набитого дорогим пивом, когда изредка поднимался со своего насиженного места во время наших бесед. Однако, ум его был так же молод, как и в лучшие годы расцвета торговли. В лучшие годы старины Ричарда Макдоннальда.