Иллюстрированная история суеверий и волшебства
Шрифт:
Таким образом, чувства, по крайней мере у многих людей, имеют значительное влияние на сновидения, но все же из этого не следует заключать, подобно Спитте, что «настроение» или жизнь чувства всегда бодрствует и служит единственной исходной точкой для сновидений. Скорее можно сказать, что все люди по содержанию снов могут быть разделены на 2 группы, хотя по существу своему и не резко разграниченные: у одной из них, большею частью состоящей из детей и молодых людей, в сновидениях обыкновенно отражаются события дня, особенно такие, которые заметно повлияли на чувства; другая группа, к которой принадлежат люди старшего возраста, видит во сне большей частью безразличные, обыденные вещи. Крупные события только тогда появляются в их сновидениях, когда вызванное ими волнение на самом деле уже несколько успокоилось.
Хотя сновидения большей частью бессмысленны, но случайно некоторые из них могут отличаться чрезвычайной обстоятельностью; иногда даже человек исполняет во сне то, что ему никогда не удается наяву. Это обыкновенно такого рода дела, где по преимуществу требуется особенно сильная работа фантазии.
Известны, напр„случаи, когда люди во сне решали геометрические задачи и отгадывали загадки, с которыми не могли сладить наяву.
Один
Заслуживает, наконец, внимания и то обстоятельство, что у иных лиц сновидения продолжаются в течение нескольких ночей подряд. Мне кажется, что в этом можно видеть первый зародыш явлений двойной психической жизни, которая при иных обстоятельствах выражается гораздо яснее. Об этом нам придется еще говорить подробнее.
Значение снов для суеверий
Вера в духов
Мы так подробно остановились на разборе сновидений потому, что этого рода явления играют большую роль в деле происхождения большей части важнейших суеверий. Почти каждая из указанных нами особенностей послужила источником определенной группы мистических воззрений. Так, напр., даже почти в наши дни факт малой продолжительности снов послужил дю-Прелю поводом создать оккультистические теории. Считая невозможным повторять все бессмыслицы, которые когда-либо были высказаны мистиками по поводу снов, я потому так подробно и остановился на изложении этих явлений, чтобы показать, что все они могут быть сведены к известным психологическим законам. Я имел в виду дать читателю возможность самостоятельно разобраться в этих мистических объяснениях и сделать им надлежащую оценку. В дальнейшем же мы остановимся только на тех из самых обыкновенных суеверий, которые несомненно вытекают из сновидений.
Во главе их должна быть поставлена вера в духов, деятельно вмешивающихся в человеческую жизнь. Большая часть остальных суеверных представлений непосредственно вытекает из этой веры. Нет ни одного дикого племени, у которого бы ее не было; у многих это даже единственный религиозный элемент, существование которого может быть доказано. При историческом обзоре мы также видели, что вера в духов существовала у всех народов древности, отчасти сохранилась до наших времен, и всегда имела в соответствующей области выдающееся значение. Даже у европейских народов, у которых до столкновения их с востоком она не была так ясно выражена, мы находим следы таких верований. Поэтому мы вправе думать, что подобные воззрения коренятся в общих свойствах человеческой души и что для них была причина, действовавшая во все времена, так как они наблюдаются даже у народов, из которых многие не могли их заимствовать путем сношения между собой. Можно возразить, что, несмотря на всеобщность суеверия, оно могло не иметь одной общей для всех времен причины; ведь на наших глазах тоже возникла и развилась вера в духов из группы явлений, несомненно неизвестных в древности. Однако нужно помнить, что характер феноменов, обновивших в наше сравнительно просвещенное время старые суеверия, должен значительно отличаться от тех явлений, которые послужили первоначальным их источником у первобытных народов. Как теперь у диких народов образ жизни и культура гораздо однороднее, чем у более развитых типов цивилизации, так должно было быть и прежде, во времена детства человечества. Поэтому и предположение, что известное воззрение при общей духовной однородности было вызвано одинаковыми причинами, весьма допустимо. Конечно, многие причины могли действовать вместе, чтобы породить веру в духов, но скорее всего это были именно сновидения, как самое частое и постоянно повторяющееся психическое явление. Оно существует и у взрослых, и у детей, и так как именно детские сны отличаются силой и яркостью, то можно с основательностью заключить, что при младенческом состоянии человеческой мысли сновидения должны были по многим причинам играть гораздо большую роль в психической жизни людей, чем в настоящее время. Явления сновидений носят именно такой отпечаток, что они, можно сказать прямо, должны были внушить мысль о существовании особого мира духов. Но мы должны несколько ближе рассмотреть именно те моменты в сновидениях, которые, по-видимому, принимали участие в развитии этого верования.
Прежде всего надо помнить, что как бы дико и нелепо ни было сновидение, спящему оно кажется неоспоримой действительностью, и только по пробуждении, когда мы вспоминаем, что мы видели во сне, нам удается установить, что это был сон, а не действительность. Но иногда и это бывает трудно. В иных случаях сны бывают так отчетливы, что нам трудно отделаться от мысли об их реальности. Мы беседуем с умершими или отсутствующими, подвергаемся преследованию фантастических чудовищ, посещаем неизвестные местности; все это носит такой правдоподобный характер, что после пробуждения мы только потому перестаем верить в действительность виденного, что на основании долгого опыта знаем, что все эти «происшествия» суть только образы нашего внутреннего мира, а не действительно существующие внешние факты. С раннего детства слова «ведь это только сон» успокаивали нас, когда мы с громким криком просыпались в ужасе от только что бывшего страшного сновидения. Таким образом, уже с малых лет мы свыкаемся с мыслью, что сон не есть действительность. С годами, конечно, собственным опытом и сравнением мы узнаем истинное отношение между картинами сна и действительным миром. Для человечества, однако, понадобилось, вероятно, много опыта и времени, прежде чем оно сумело установить правильное различие между причудливыми событиями сновидений и явлениями действительной жизни. У многих диких народов и по сие время не выработано такого различия. Великий врачебный зверь индейцев не находится на земле. Его видит только шаман, да и то во сне; но вместе с тем он настолько уверен в его бытии, что хранит его кость в своей волшебной сумке. Трудно себе
Рис. 84. Пенелопе во сне является ее сестра Ифтима (Одиссея IV 795–839)
Итак, мы должны допустить, что на первых ступенях культуры, когда знания законов природы и психической жизни вполне отсутствуют, сновидения принимаются за подлинную действительность. Но этим самым порождается и вера в бытие духов. Во сне нам являются покойники; правда, фигуры их несколько более смутны, чем при жизни, от их посещений не остается никаких следов, но тем не менее мы их видели и трудно убедиться в том, что их вовсе нет. Именно в подобной смутной, расплывчатой, тенеподобной форме рисуются духи в фантазии всех народов. Кроме наружного вида, по-видимому, также из снов почерпнуты сведения об образе жизни и свойствах духов. У австралийских негров и других народов существует поверье, что души живут вокруг жилищ некоторое время после смерти, а затем уже удаляются окончательно. Вероятно, эта вера основана на одной из описанных нами особенностей сновидений, хотя, конечно, положительно доказать это трудно. Мы видели, что у детей взволновавшие их события и чувства тотчас отражаются в сновидениях и затем по мере успокоения чувства исчезают из памяти одновременно и наяву, и во сне. Вероятно, то же бывает и у младенческих народов. Мертвые являются в сновидениях некоторое время после смерти, пока свежи чувства, вызванные смертью. Когда же эти чувства улягутся, то и мертвецы успокаиваются и прекращают свои посещения, что и объясняется тем, что они на самом деле удалились далеко от земли. По мере роста наших познаний о психических особенностях сновидений, вероятно и многие другие произведенные от них представления о жизни духов получают свое объяснение.
Еще одно обстоятельство заслуживает внимания: мы видели, что вера в духов играет в первоначальной европейской магии очень малую роль. Единственные настоящие духи, упоминаемые в старых исландских сказаниях, — это фильгьяры; это покровительствующие духи, но они являются людям исключительно во сне. Обыкновенно изложение сновидения, в котором играют роль живые существа, начинается словами: «это, вероятно, были фильгьяры великих людей». Неужели такое близкое соотношение в северных сказаниях духов со снами случайно, или и в нем мы должны видеть новое доказательство происхождения веры в духов из сновидений? Так как северные народы не склонны к философствованию, то легко понять, что они не развили далее веру в духов, а ограничились тем, что признали существование духов там, где они их действительно видели, т. е. во сне.
Но не только сама вера в духов произошла из образов, являвшихся в сновидениях и признаваемых за действительность, но и их различные свойства были установлены из наблюдений над особенностями сонных видений. Во время сна человек лежит, по-видимому, покойно и безучастно ко всему окружающему, а между тем по пробуждении рассказывает о своих похождениях в далеких странах, где он виделся с живыми, или давно умершими, знакомыми ему людьми. Если все это принять за действительность, то невольно является мысль, что в человеке есть нечто, что может свободно двигаться независимо от тела, которое остается на месте. Это нечто можно назвать «душой». Легко предположить, что душа сделается еще удобоподвижнее, если совершенно оставит тело, а отсюда недалеко до представления о том, что она может в течение известного времени бродить возле прежнего жилища, даже когда тело уже погребено, сожжено, или даже съедено врагами. Таким образом, наблюдения над спящим человеком совершенно согласуются с его собственными самонаблюдениями в это время и легко наводят на мысль о двойственной природе человека: тело может лежать без признаков жизни, а душа будет свободно носиться; и даже после полного уничтожения тела душа продолжает существовать и время от времени показываться живым людям. Таким образом, основа веры в духов дана в явлениях сна и сновидений. Дальнейшее же ее развитие и принимаемые ею разнообразные формы не имеют для нас значения.
Вещие и пророческие сны
При историческом обзоре мы видели, что во все времена люди верили, будто бы во сне они могут получить объяснение прошедшего и познание будущего, т. е. того, что скрыто от них наяву. Большей частью смотрели на это как на откровения богов, или других высших существ. Неоплатоники первые установили теорию, что при некоторых обстоятельствах сам человек может достигнуть высших знаний и сделаться равным богам. Следы этого учения можно найти везде в «научной» магии, и мы видели, что вера в высшие свойства спящего духа имеется даже у весьма недавних исследователей, напр., у Шиндлера. Однако с первого раза кажется очень маловероятным, что душа спящего может обладать какими-нибудь такими силами, которых она лишена при бодрствовании. Если бы такие силы существовали в самом деле, то следовало бы ожидать, что проявление их сделается тем явственнее, чем более душа освобождается от влияния тела, т. е. чем крепче сон. Поэтому вещие сны должны были бы являться чаще при глубоком сне, между тем наши вышеизложенные исследования показали, что в глубоком сне, вероятно, вовсе нет сновидений. Как раз наоборот, они являются во время перехода к бодрствованию, от которого это переходное состояние отличается только меньшей степенью внимания. Поэтому крайне невероятно, чтобы именно в этом переходном состоянии могли обнаруживаться какие-нибудь особенные магические силы. Скорее может явиться вопрос, каким естественным путем могла возникнуть вера в такие силы? Попытаемся объяснить это.
Мы уже несколько раз обращали внимание читателей на общую запутанность и бессмысленность сновидений и указывали, что именно эти характерные их особенности весьма затрудняют точное запоминание и воспроизведение их во всех подробностях после пробуждения. Если даже попытаться, проснувшись, немедленно записать сон, то и тогда окажется много отдельных подробностей, о которых сохранилось только неясное воспоминание. Если стараться пополнить эти пробелы, то в сон невольно вносится гораздо более осмысленное содержание, чем какое было в нем на самом деле. В действительной жизни факты проходят перед нами в виде непрерывной цепи причин и следствий; поэтому ум наш невольно вносит эту причинную зависимость и в события пережитого нами сновидения. Цепь образов в сновидении соединена вовсе не по законам причинности, а, как мы знаем, по закону ассоциации; каждое же забытое звено пополняется таким образом, что между ними невольно вводится привычная причинная связь, а вместе с тем смысл, которого вовсе не было во сне. Таким образом и оставшиеся действительные воспоминания постепенно приобретают характер связных и разумных событий. Если в жизни рано или поздно случится что-либо напоминающее хотя немного этот сон, то он немедленно всплывает в нашей памяти, но уже в совершенно измененном виде. Нам кажется, что мы видели во сне именно то, что случилось в действительности, и в силу этой ошибки памяти сновидению придается значение «пророческого».