Иллюзии свободы. Российские СМИ в эпоху перемен (1985-2009)
Шрифт:
Просветительское дело по своей природе долгое, и неизвестно, когда посеянное тобой даст (и даст ли) всходы. То, что посеял Семен Эйдинов в Магнитке, дало замечательные всходы. Осенью 2003 г. я неожиданно встретился с Семеном Эйдиновым, хотя его уже давно нет в живых. В честь 70-летия Магнитогорского металлургического комбината в большом концертном зале храма Христа Спасителя в Москве объединенный хор капеллы им. Семена Эйдинова и Магнитогорской консерватории дал прекрасный концерт. Я сидел в зале, не скрывая слез, и шептал: «Здравствуй, Семен Григорьевич. Вот мы и встретились!»
Когда меня спрашивают теперь (с одобрением или осуждением), откуда ты взялся такой, я всегда отвечаю: «Из Магнитки». Поэтому мой самый низкий поклон за все, что я понял, чему научился в жизни, конечно, Магнитке.
Осенью 1967 г. закончилось мое магнитогорское житие. Волею вышестоящего партийного органа переехал я в город Челябинск и начал работать в Обкоме КПСС заведующим отделом науки и учебных заведений, а меньше чем через год стал секретарем обкома. Челябинск – один из промышленных
1930-е гг. индустриализации явили городу таких промышленных гигантов, как Челябинский тракторный завод, легендарный ЧТЗ, завод ферросплавов – ЧЭМК, крупнейшую на Урале челябинскую тепловую энергостанцию – ЧЭГРС. Второй этап промышленного роста был связан с трудными годами Великой Отечественной войны, когда в Челябинск были эвакуированы заводы с Украины, из Белоруссии, Ленинграда, и город стал одним из ведущих центров оборонной промышленности, получив наименование «Танкоград». Он производил танки, орудия всех типов, в том числе легендарные «катюши», боеприпасы и многое другое. Быстрое взросление города, переход в категорию миллионников не сопровождались таким же быстрым ростом числа высших учебных заведений, театров, концертных залов и вообще культурного потенциала. Все это создавалось с большим опозданием, уже в 60–70-х гг. Может быть, оттого челябинцы с того времени и до сего дня остались людьми более сдержанными, скромными, не столь вальяжными и самоуверенными как свердловчани или пермяки. Что умели делать мои земляки лучше других, так это работать, держать слово, исполнять любые поручения партии и правительства, брать повышенные обязательства и не щадя сил их выполнять.
В этой благодатной атмосфере дружелюбия и доброго расположения к людям в области всегда существовал благоприятный климат здоровых человеческих отношений. Челябинск дружелюбно, с добротой принимал всякого вновь появившегося в областном центре, в нем всегда царила рабочая обстановка. Обком управлял областью уверенно, грамотно, но без всякого волевого нажима. Секретари обкома, заведующие отделами работали профессионально каждый в своей сфере, доверяя друг другу и не проявляя особого чинопочитания и суеты. Суровые испытания индустриального становления 30-х гг., трудные и самоотверженные годы войны сформировали свой стиль, свою профессиональную школу управления областью.
Первые секретари обкома, имевшие огромные полномочия и не меньшее доверие, такие известные партийные и государственные деятели, как Н.С. Патоличев, А.Б. Аристов, Н.Н. Родионов, М.Г. Воропаев и многие другие, оставили свой след, свой стиль и особую культуру партийного руководства. Мне довелось работать в Челябинске с Н.Н. Родионовым и М.Г. Воропаевым. Они не были одинаковыми, но их объединяло в стиле работы проявление высокого профессионализма, сочетающего ответственность и требовательность с доверием к своим соратникам, партийным, хозяйственным работникам области всех рангов. Николай Николаевич Родионов принес в Челябинск в партийные взаимоотношения культуру Ленинграда, умение внести в повседневную партийную атмосферу какую-то особую доброжелательность, уважительность к достоинству человека, доверие.
Михаил Гаврилович Воропаев был человеком иного темперамента и другой школы, но многое из того, что он не мог получить, как Родионов в Ленинграде, он восполнил огромной работоспособностью, особой дотошностью, преданностью делу и просто фантастической способностью всю жизнь учиться, проявлять необыкновенную любознательность ко всему, что было в поле его деятельности. Каждый из них оставил свой след и добрую память.
Челябинский стиль работы – был ли он? Мне кажется, что был и есть. В числе его особенностей я прежде всего выделяю своеобразную систему взаимоотношений обкома с руководителями крупнейших в области и стране промышленных предприятий. Это были не просто командиры, а подлинные «маршалы» отечественной индустрии, в управлении которых были десятки тысяч рабочих, инженеров, техников. Директора этих заводов были личностями незаурядными, известными в стране, такие как Ф.Д. Воронов – Магнитогорский металлургический комбинат, Георгий Васильевич Зайченко – Челябинский тракторный завод, Владимир Николаевич Гусаров – электрометаллургический комбинат, Яков Павлович Осадчий – трубопрокатный завод. Я здесь не называю руководителей и конструкторов закрытых научных центров, предприятий и городов, где во главе стояли такие легендарные люди, как Виктор Петрович Макеев – ученый, конструктор, академик, дважды Герой Социалистического Труда.
Это были люди высокой научно-производственной квалификации и государственного мышления. Мне кажется, что таких теперь просто нет, они ушли вместе со своей эпохой. Руководить ими методом партийных указаний было нельзя, поэтому в основе взаимоотношений с ними лежал профессионально-аналитический подход, основанный на взаимном уважении и доверии. Почти все они входили в состав областного комитета партии и многое делали, чтобы область успешно решала не только производственные, но и социальные проблемы, развивала образование, науку, культуру. Опираясь на их поддержку и участие, область в 70-е и 80-е гг. осуществила настоящий прорыв в развитии учреждений культуры, высшей школы: было открыто сразу три новых высших учебных заведения – Челябинский госуниверситет, Институт культуры, Институт физической культуры и спорта. Построены новые дворцы культуры, областной драматический театр, водные бассейны, стадионы, музыкальные школы и библиотеки. Всех этих разных по характеру людей – лидеров советской индустрии объединяла любовь к родному уральском краю, своему Отечеству, ради которого они жили и работали. Среди особенностей челябинского стиля работы времен Родионова и Воропаева была постоянно присутствующая забота о том, чтобы выращивать партийных, государственных руководителей областного и союзного масштаба. В Челябинском обкоме работали секретарями, заведующими отделами обогащенные опытом войны такие известные в области люди, как Е.В. Мамонтов, А.В. Кардапольцев, Ф.М. Шишкалов, Е.Ф. Куракин, Л.Н. Лукашевич... А вслед за ними появились талантливые, с большим профессиональным потенциалом молодые руководители, прошедшие школу комсомола: Николай Соннов, Владимир Старицкий, Леонид Минакин. Челябинский комсомол во все времена был главным университетом подготовки руководящих кадров для области и страны. Неслучайно воспитанники челябинского комсомола Евгений Тяжельников, Петр Решетов стояли во главе ЦК ВЛКСМ и Комитета молодежных организаций СССР. Насыщенным продуктивным в деятельности комсомола области был период, когда челябинскую организацию возглавлял Виктор Поляничко – удивительно разносторонне одаренный человек, обладающий талантом молодежного лидера. Судьба Виктора Петровича была суровой, жестокой. На его долю выпали почти все горячие точки из истории последних советских и постсоветских лет: Афганистан, Азербайджан, Карабах, Осетино-Ингушский конфликт. Он все мужественно прошел, пережил и даже после трагической смерти остался человеком-легендой, символом объединения людей ради созидания, добрых дел. Фонд его имени «Будущее Отечества» несет людям тепло и энергию его большого сердца.
И еще об одной особенности челябинского стиля работы того времени, едва ли не главной. Речь идет о преемственности руководства: Михаил Воропаев продолжал и обогащал то, что ему оставил Николай Родионов. И здесь я считаю уместным заметить, что интенсивная кадровая политика КПСС последних лет, в основе которой лежала доктрина тотального обновления партийных и государственных кадров, провозглашенная Юрием Андроповым, чтобы преодолеть застой, продолженная Михаилом Горбачевым и исполняемая Егором Лигачевым, мало что хорошего принесла Челябинской области, впрочем как и всей стране. Челябинск и область оказались в эпицентре особого кадрового внимания Е. Лигачева и в последние годы жизнедеятельности КПСС поставили в Москву десятки руководящих работников, которые после кратковременной стажировки в ЦК КПСС направлялись на первые роли в российские области, союзные республики, в министерства и ведомства Совета Министров. Таким образом, из области за короткое время уехали многие наиболее интересные, с большим потенциалом руководители, такие как Г. Ведерников, К. Фомиченко, П. Грищенко, А. Плеханов, В. Федосеев, В. Смеющев... Эта непрерывная череда отъездов из Челябинска, превратившаяся в некую кампанию, не могла не нарушить естественную преемственность и приводила к неизбежным поспешным кадровым решениям и ошибкам. Если же к этому прибавить вскоре наступившие времена радикальных рыночных реформ, связанных со сменой власти и всеобщей кадровой чисткой, острым противостоянием леворадикальных реформаторов и здравомыслящих, то станет понятным, какой каток прошелся по тем кадровым росткам, которые были ранее посеяны.
К счастью, пусть и с некоторой задержкой, но здравомыслящие силы в области, опирающиеся на накопленный опыт и традиционный челябинской прогрессивный консерватизм, сумели сохранить, конечно, не без потерь, потенциал области и шаг за шагом стабилизировать экономическую и социальную обстановку в области.
He могу не сказать о том, что челябинцам не слишком сладко было пребывать, особенно поначалу (знаю это по себе), в не очень гостеприимной столице.
Любопытна эволюция взглядов и оценок Москвы, которая произошла в последние 10–12 лет в общественном мнении. Известно, что и раньше многие здравомыслящие люди не скрывали, что Москва – это не вся Россия, подчеркивая тем самым ее различие и отличие от провинции. Эта точка зрения ныне приобрела еще большую определенность: теперь уже общепринято, что Москва – это и вовсе не Россия. Любому не утратившему здравый взгляд особенно заметно резкое различие между богатой, обновленной столицей и исхудавшей, обнищавшей за годы реформ провинциальной Россией, особенно в ее исконно российских областях. Это различие между разодетой и скороразбогатевшей барыней и обнищавшей крестьянкой, просящей милостыню.
Для многих из челябинских москвичей крушение СССР, КПСС было личной трагедией, связанной с утратами и наступлением времен еще большей разобщенности и одиночества, хотя не могу не признать, что челябинцы в Москве никогда не отличались какой-либо особой сплоченностью, близостью. Среди редких встреч земляков сохранилась в памяти лишь одна – во время работы XXV съезда КПСС делегатов съезда из Челябинска во главе с М.Г. Воропаевым с земляками в марте 1976 г. в гостинице «Юность». На встрече запомнились Николай Семенович Патоличев, Николай Николаевич Родионов, Вениамин Эммануилович Дымшиц, Виктор Петрович Макеев, Виктор Петрович Поляничко – все они еще были живы-здоровы, и общение с ними доставляло необыкновенную радость и гордость.