Иллюзионист
Шрифт:
— Мы никому не говорили.
— Я говорил. — Дыхание Деза учащается. — Я рассказал Себриану. Когда он только пришёл к нам и заявил, что хочет присоединиться к Шепчущим, чтобы отомстить за то, что с ним сделали, мне стало его жаль. Я думал, мы хотим одного и того же. Я даже Марго не говорил о том, что вы ищете меня и Клинок.
— Когда отец учредил Руку Правосудия, — говорит Кас, — они с Мендесом пытались обуздать и воссоздать способности мориа. Использовать их в качестве оружия. Себриан — самая удачная
Холодок пробегает по моему позвоночнику.
— Он не собирается убивать Фернандо. Он намерен помочь королю создать новых Потрошителей.
Дез хватает бутылку и швыряет её в стену, после чего разражается градом ругательств и проклятий. Лео бросает на меня косой взгляд и шепчет:
— Могу себе представить.
— Нам надо выбираться отсюда, — говорю я, вновь надевая нагрудник дрожащими пальцами. — Немедля.
Над нами раздаётся шарканье, потолок скрипит. Тяжёлые шаги спускаются по лестнице. Мы вчетвером встаём, не имея никакого оружия, кроме бутылок вина и нескольких деревянных досок. Дез может притупить чувства Чистильщиков, Кас — обмануть их иллюзией, а я — украсть воспоминания. Зависит от того, сколько их там.
Лео держит розочку из бутылки. Я смотрю на Кастиана, затем на Деза. Когда-нибудь я перестану с ними прощаться. Сегодня мы должны прожить чуточку дольше. Приглушённые голоса раздаются с другой стороны, и дверь распахивается.
— Это мы! Это мы! — выкрикивает Лейре, подняв руки. Её щёки горят румянцем, в зелёных глазах танцуют чертинки. За ней стоит леди Нурия в кожано-металлическом нагруднике и сверкающей кольчуге.
Лео бросается к Лейре, стискивая её в объятьях.
— Мы думали, ты нас бросила.
Я обхватываю руками их обоих, чувствуя вибрации их смеха от дикого облегчения.
— Не было времени, — оправдывается она. — Я увидела возможность улизнуть и воспользовалась ей. А затем обратилась за помощью.
Леди Нурия касается моего плеча и притягивает в объятья. Кастиан выходит в тёмный коридор.
— Я рада, что вы не поубивали друг друга.
Дез выходит из кладовки последним. Настороженный, он хмуро смотрит на Лейре и Нурию.
— Надеюсь, вы привели с собой небольшое войско? — спрашивает он.
Нурия оборачивается на голос Деза. Я замечаю в её глазах проблеск узнавания черт его брата, начиная с крепкого телосложения и заканчивая ранимостью в янтарном взгляде.
Герцогиня Тресорос дерзко вскидывает подбородок.
— И не только.
Мы выходим за ними в большую комнату, где нас ждут трое Шепчущих: Эстебан, Марго и Саида.
Эстебан хватает Деза за предплечье, и они хлопают друг друга по спине.
— Зря мы отвернулись от тебя.
Я представляю, как Марго непросто признавать свои ошибки, но она встаёт между нами и говорит:
—
— Как Себриан решил добраться до столицы? — спрашиваю я.
— На лодке. На улицах непривычно тихо, — говорит Марго, замечая наши с Дезом обеспокоенные переглядывания. — Мы вернулись, как только они отплыли. В этот момент Чистильщики возобновили патрулирование.
— Что-то не так? — замечает Саида.
— Вы должны ещё кое-что знать, — начинает Дез и посвящает их в наши подозрения касательно планов Себриана.
— И у Потрошителя сейчас фора, — говорю я.
— Как нам их догнать? — спрашивает Лео.
Леди Нурия обменивается с Нурией улыбками и отвечает:
— По реке, конечно же. Но прежде нужно решить небольшой вопрос с блокадой моего супруга.
Глава 30
Снаружи нас ждут гвардейцы леди Нурии — около трёх десятков человек, одетых в её родовые цвета: серебряный и ярко-синий. Они несут флаг с её личным гербом — три горные вершины и солнце в центре. Местные жители выглядывают из окон, глядя, как мы проходим мимо, словно призраки на рассвете.
Нас ведёт Нурия, в которой течёт кровь многих королев Тресороса. В нашу первую встречу она поразила меня своей красотой и откровенностью. А когда я узнала, что она оказывает огромную поддержку мятежникам, моё уважение к ней значительно возросло. Теперь же она казалась мне даром небес, появившись в тот момент, когда я уже потеряла всякую надежду.
Мы направляемся к гавани, откуда ни для кого из нас пути назад уже не будет. Мы объявляем войну королю Фернандо и ставим на кон наши жизни, титулы, будущее, всё, что у нас есть.
— Нурия, — зову я. — А чем, по мнению твоего мужа, ты занимаешься целыми днями в своём большом поместье?
— Поскольку одна из моих фрейлин провела последние три ночи в моих покоях, притворяясь мной, сомневаюсь, что он заметил моё отсутствие или подозревает меня в организации мятежа.
— Он тебя не достоин. Он же полное ничтожество.
— Поверь мне, я знаю. Ещё двадцати не исполнилось, а уже опорочена и разведена. — Бархатный мелодичный голос Нурии звучит легко и весело, несмотря на язвительность слов. — Мама бы мной гордилась.
— Непременно, — заверяю я.
В свете восходящего солнца от неё невозможно оторвать глаз. Её доспехи подчёркивают силуэт «песочных часов», притягивавший немало взглядов при дворе. Меч на её бедре прост, но рукоять украшена изящной резьбой. Мелкие кудри-пружинки собраны в пучок на затылке, а блестящие почти чёрные глаза полны неуёмной надежды. На смуглой коже нет ни следа пудры или сурьмы, но губы красные, точно кровавое обещание.
Нервы начинают сдавать, когда я улавливаю запахи с пристани.