Иллюзия ошибки
Шрифт:
– Ты говорил, что Гросмана интересуют не только психические, но и физические отклонения, но я не заметил здесь никого, кого можно было бы назвать калекой. Почему так?
– Все просто, они в другом крыле.
Я остановился и посмотрел на Тоби.
– То есть здание разделено? И когда ты собирался мне об этом рассказать?
– Да как-то к слову не пришлось, – молодой человек пожал плечами, словно речь шла о какой-то безделице. – Да, конечно, здесь несколько корпусов. Физические стараются не пускать к себе никого из наших. Мы, соответственно, тоже не горим желанием с ними пересекаться. А что? Чего ты так разволновался? Они совершенно безобидные. Живут себе тихо и никого не трогают.
– Разве тебе не хочется периодически поговорить с нормальным человеком? – меня удивило равнодушие моего
– А собака скучает по кошкам? О чем ты вообще говоришь? Все мы для них – отбросы общества. Даже и не думай соваться туда без сопровождения – тебя даже слушать никто не станет. Прихлопнут так быстро, что глазом моргнуть не успеешь. Там охрана серьезная.
– Охрана?
– Из числа пациентов. Безрукие и безногие, конечно, для таких целей не годятся, а вот ушибленные на голову – в самый раз. Там есть один бугай, так вот он когда-то был чемпионом Европы по боксу. Можешь представить себе его габариты? Гора мышц, но мозгов – никаких. Их ему начисто отбили, вот и получилось совершенно управляемое существо, которому что скажешь, то он и будет делать. Не дай бог тебе попытаться пройти мимо него. Он не одного нашего уже в стенку впечатал.
– И вы совсем не общаетесь?
– Только в случае острой необходимости. Когда, например, Марта заболела, и нас некому было кормить, Софи обратилась к их руководству за помощью. У них там все налажено гораздо лучше, чем у психов. Они тогда нас здорово выручили.
Факт присутствия рядом нормальных людей, хоть и с ограниченными способностями, показался мне многообещающим, и я дал себе слово, несмотря на предупреждение Тоби, попытаться наладить с ними контакт. Видимо, эти мысли отразились на моем лице, потому что мой собеседник вдруг положил мне руку на плечо и медленно, выговаривая каждое слово, повторил:
– Не ходи туда! Во всяком случае, пока. Поверь мне, тебе там не место.
Тогда слова Тоби не произвели на меня никакого впечатления, я понял их значение много позже. В тот момент я лишь кивнул и постарался перевести разговор на другую тему.
– Куда ведут все двери вдоль моего коридора? Я не заметил, чтобы там кто-то жил.
– И это естественно, потому что это крыло для новеньких. Нам запрещено там селиться. Да и желания особого нет, честно говоря.
– Почему? С этим место что-то не так?
Тоби вдруг рассмеялся и прищурился:
– А ты сам загляни в соседние палаты – и все поймешь.
– Разве они не заперты?
– Нет, здесь вообще не бывает запертых дверей, если ты еще не заметил.
Нет, не заметил. Честно говоря, мне даже в голову не приходило проверять. Поставив галочку в воображаемом блокноте, я заметил, что мы незаметно подошли к моей палате.
– Ты каждый раз меня провожаешь до самой двери, мне даже неудобно. Приятно, конечно, такое внимание, но у меня создается впечатление, будто мы с тобой ходим в одну школу, и я – девчонка. Будь у меня портфель, ты бы, наверное, его нес.
– Не бери в голову, – рассмеялся Тоби. – Здесь это в порядке вещей. Если бы я не стал с тобой носиться и все объяснять, то тебя бы быстренько заграбастала наша любимая фрау Калько. Хочешь угодить в ее пухлые ручонки?
– Не очень, – признался я.
– Вот и я не хочу. У нас тебе будет спокойнее хотя бы потому, что мы своих стараемся любить и лелеять. В разумных пределах, конечно.
Улыбнувшись напоследок, мой провожатый помахал мне рукой и пошел к себе. Я проводил его взглядом, пока он не скрылся за поворотом, после чего, постояв в нерешительности несколько секунд, я подошел к ближайшей к моей палате двери и осторожно приоткрыл ее. Еще тогда я подумал, что это странно: моя дверь открывалась внутрь, а эта – наружу. Не знаю, что именно я ожидал там увидеть, но точно не то, что увидел. Дверь не вела никуда – за ней была глухая стена. Поковыряв пальцем ее поверхность, я тут же отпрыгнул в сторону – вертикальная поверхность осыпалась, обнаружив свой состав. Это была обычная земля. Некоторое время я тупо смотрел перед собой, пытаясь понять ее назначение, затем постучал по ней – звук был глухим. Значит, это не временная перегородка и вообще не стена. Допуская, что это всего лишь случайность, и комната служит для какой-то неизвестной мне цели, я перешел к следующей двери и распахнул ее. Там было то же самое – плотное полотно утрамбованной земли. Уже поняв, в чем дело, я все же прошелся вдоль коридора – везде было одно и то же. Выходит, клиника находится под землей. Неудивительно, что никто не знает, где здесь выход. Возможно, что он представляет собой обычный люк, который мог находиться где угодно, в том числе в охраняемой части здания. Оставалось выяснить, где эту часть искать. Возможно, моим путем на свободу окажется Марта. Как-то ведь она должна сюда попадать? Конечно, я и не думал торопиться – все еще оставалась надежда на то, что доктор Гросман расставит все по своим местам, когда, наконец, вернется. Однако мне почему-то не верилось в то, что это произойдет. Папаша, судя по отзывам, был не из тех, кто любил признавать собственные ошибки. Мне пришло в голову, что я слишком быстро смирился с тем, что застряну здесь надолго – прошел всего один день, а я уже строил планы на будущее с учетом новых условий. И, что странное, это не воспринималось мной как нечто из ряда вон выходящее. Напротив, мне даже в определенном смысле нравилась атмосфера тотальной напряженности, в которой я оказался. Удивившись этим ощущениям, я решил, что все это можно списать на стресс, и отправился в свою комнату. Подперев дверь стулом, я упал на кровать и стал глядеть в потолок, пытаясь мысленно систематизировать все, что я увидел и услышал за предыдущие несколько часов. Совершенно незаметно для себя я провалился в сон.
Вокруг меня стоят мои приятели и почему-то смеются, показывая пальцами в мою сторону. Я не привык быть объектом насмешек и поэтому с недоумением оглядываюсь: нет, сзади меня никого нет – выходит, они потешаются именно надо мной? Опускаю взгляд ниже и с ужасом вижу, что на мне нет привычных штанов. Из-под пассированной юбки выглядывают худые белые ноги, на которые натянуты нелепые чулки. Картину дополняют идиотские розовые туфли, какие могла бы носить какая-нибудь дура из школьного хора. Пытаясь исправить ситуацию, я присаживаюсь на корточки, чтобы прикрыть ноги юбкой, но она слишком короткая. К тому же я обнаруживаю, что на мне нет исподнего – ветер задувает мне прямо туда, и я понимаю, что моим приятелям прекрасно все видно. Вскакиваю на ноги и под свист и улюлюканье бегу по направлению к дому, по-девчачьи выворачивая ноги. Дорога, которая обычно занимала у меня минут пятнадцать, оказывается в несколько раз короче, и вот я уже распахиваю знакомую входную дверь и наталкиваюсь на своего отца, который, как ни в чем не бывало, сидит в своем любимом кресле и читает газету. Он поднимает на меня глаза и раздраженно кричит:
– Сколько раз я говорил тебе, что настоящие мужчины не носят юбок! Почему ты не мог родиться нормальным человеком? Я тебя предупреждал! Не желаешь по-хорошему, значит, будет по-плохому.
Отец стремительно поднимается из кресла, причем в его руке оказывается тяжелый кожаный ремень с металлической пряжкой. Мне страшно, но я не могу ни двинуться, ни объяснить ему, что понятия не имею, как и почему на мне оказалась эта одежда. Папа грубо хватает меня за руку и кидает животом на стол, задирает проклятую юбку и замахивается. Прежде, чем ощутить удар, я вижу улыбающееся лицо своей матери, которая с любовью смотрит на меня и неожиданно выдает:
– Какая ты у меня красавица!
Сначала мне показалось, что я проснулся от собственного крика, но нет – открыв глаза, я увидел перед собой Тоби, который настойчиво тряс меня за плечо.
– Что? Где папа? – я сел на кровати и огляделся, пытаясь прийти в себя.
– Так он вроде бы умер, – спокойно проговорил Тоби. – Разве нет? Успокойся, это был всего лишь ночной кошмар. Слушай, у нас тут такое произошло… Ты только не пугайся, но, кажется, опять началось.
– Что началось?
– Пропал один из наших. Думаю, что его убили, и дело здесь не обошлось без Калько и компании.
– Ой, какой кошмар, – я потряс головой, чтобы быстрее прийти в себя. – Кто пропал?
– Я.
Подумав, что ослышался, я взглянул на Тоби и только тогда заметил, что кожа на его лице была неестественного серого цвета, а шею он старательно прикрывал шарфом. Протянув руку, я отодвинул край шарфа и вскрикнул: через все горло молодого человека проходил глубокий разрез, обнажавший мышцы и гортань.