Иллюзия убийства I-II. Хищник II

Хоук Саймон

Не дожидаясь ответа, он направился к зданию. В этом гнезде наверняка что-то происходит, возможно, внутри находится кто-то из полицейских, ведь Риджер мог этого и не знать… Может, какой-нибудь слишком самоуверенный новичок проскользнул за «скорпионами» внутрь. А если это так, если в здании находятся сотрудники полиции, то чтобы противостоять банде вооруженных до зубов и накачавшихся наркотиками бандитов, им наверняка нужна помощь, причем немедленно. К дьяволу этих фэбээровцев, подумал Хэрриган, к черту этого Хайнеманна. Хэрриган считал, что важнее товарища, который нуждается в помощи, на свете нет ничего.

Риджер изумленно уставился вслед Хэрригану,

Арчулете и Кэнтрелл, заскрежетал зубами и, наконец, принял решение.

— Черт меня побери! — выругался он и сделал рукой знак стоявшим рядом с ним полицейским. — Следуем за ними!

Повторять не пришлось. В здании, где еще несколько минут назад, идет, казалось, третья мировая война, воцарилась зловещая тишина.

Оказавшись внутри, Хэрриган с кольтом в руке осторожно двинулся по грязному коридору к лестнице, ведущей на верхние этажи. От мусора, валявшегося под ногами, исходила противная вонь. Кое-где на почти голых бетонных стенах виднелись следы зеленой краски. Стояла невероятная духота.

Рубашка у Хэрригана была темной от пота и прилипла к телу, пот струился по лицу, он молча поднимался по лестнице. Арчулета и Кэнтрелл, настороженные, готовые выстрелить в любую секунду, следовали за ним. Кругом было тихо. Слишком тихо.

Хэрриган замедлил шаги, каждый нерв его был натянут, каждая мышца напряжена. Он стоял очень тихо, прислушиваясь к каждому звуку, к малейшему изменению в воздухе. Он чувствовал, что здесь что-то не так. Совсем, совсем не так. Улицы Лос-Анджелеса приучили его быть постоянно начеку, pro чувства обострились. Хэрриган снова ощутил, как волосы у него на голове зашевелились. Голос внутри него требовал, чтобы он убирался отсюда ко всем чертям — и как можно быстрее, однако сделать это не позволяла мысль о том, что его товарищи могли оказаться в беде. К тому же он дал себе слово разобраться, наконец, со «скорпионами» до конца, неважно, подоспеют фэбээровцы или нет.

Хэрриган повернулся к Арчулете и встретился с ним взглядом. Слова им были не нужны. Между ними уже давно установилась чуть ли не телепатическая связь. Арчулета приподнял бровь. Где? — словно прозвучал безмолвный вопрос. Хэрриган уловил слабый звук и повернулся налево, к двери. Он закусил нижнюю губу и кивнул.

Арчулета подал сигнал, и люди заняли позицию по обеим сторонам от двери, теперь они могли обеспечить ему прикрытие, если кто-то вдруг начнет стрелять по ним, как только дверь откроется. Медленно, осторожно, наклонившись как можно дальше в сторону, Арчулета взялся за ручку и повернул ее. Дверь была заперта. Он бросил взгляд на Хэрригана. Тот вскинул револьвер, сняв его с предохранителя. Он был готов уложить любого., кто окажет им сопротивление. Быстрым к сильным ударом ноги Арчулета выбил дверь и резко упал на пол, а Хэрриган перескочил через него и, держа на мушке дверной проем, быстро оглядел комнату.

Послышался вскрик и испуганное всхлипывание. Взору Хэрригана предстала кучка сбившихся в угол латиноамериканок. Вокруг швейных машин на столах лежали кипы недошитого нижнего белья. Подпольный цех с потогонной системой, незаконно использующий труд иностранцев, сделал вывод Хэрриган.

Однако его интересовали не эти женщины.

Арчулета встал рядом с Хэрриганом и если на его лице и было что-то написано, то его можно было выразить одним словом: облегчение. Но вдруг дверь за их спиной распахнулась, и из нее выскочил один из бандитов. Глаза его побелели от ужаса, он орал как оглашенный и палил вокруг из двух автоматических пистолетов. Он был

весь в крови и выглядел безумным.

Его пуля сразила полисмена Зинка, тот скатился вниз по лестнице, остальные, спасаясь от пуль, попадали на пол. Колумбиец продолжал стрелять. Одна из пуль угодила в висевший на стене огнетушитель — он взорвался. В это время Леона Кэнтрелл разрядила в бандита свой револьвер, и того отбросило к стене. Но пули не причинили ему вреда — спас бронежилет. Одурманенный и охваченный паникой, вопя так, что у него вот-вот должны были лопнуть голосовые связки, он, как ни в чем не бывало, поднялся и снова двинулся по коридору, выскочил на лестницу и стал подниматься на крышу.

— Проверить комнату! — крикнул Хэрриган и бросился вслед за бандитом.

У себя за спиной он услышал, как кто-то из его людей вызывает по радио подкрепление:

— Ранен полицейский! Мы на пятом этаже! Повторяю, ранен полицейский! Необходимо подкрепление!

Колумбиец выбежал на крышу, даже не соображая, куда бежит, движимый единственным желанием убраться подальше, и не только от полиции, а словно от чего-то неописуемо ужасного, с которым он только что столкнулся. «Фараоны» — враги, у них оружие, стучало у него в голове, но они ничего по сравнению с той силой, той вещью, тем кошмаром, который проник к ним через слуховое окно и навсегда изменил его представление об окружающей действительности.

Боевик понятия не имел, что это такое. Его мозг оказался не в состоянии проанализировать, рационалистически обдумать и четко обосновать увиденное. Он вдруг отказал. Жизненный опыт этого человека не мог подсказать ему, в чем причина случившегося. У него просто сработал инстинкт «дерись или удирай». Однако драться с приведением было невозможно, оставалось только в страхе бежать.,

Подобно животному, в панике спасающемуся от лесного пожара, он сломя голову выскочил на крышу, не сознавая, что существо, от которого бежит, стоит всего в нескольких ярдах от него — на выступе шахты лифта. Взгляду светящихся желтых глаз за боевым шлемом парень представлялся мерцающим оранжево-красным маревом, приближающимся к краю крыши.

Хэрриган появился в дверном проеме и увидел бандита прямо перед собой. Колумбиец уставился на него безумным взглядом, его грудь вздымалась — он пытался отдышаться. Каждая мышца Хэрригана напряглась. По спине струился пот. Предсказать, что последует за этим, было невозможно. Хэрриган не выносил подобных ситуаций. Парень явно не в себе, и один Бог знает, от чего. Это уже не человек, а обезумевшее от наркотиков животное, способное на что угодно.

Инстинкт подсказывал Хэрригану — надо стрелять, но он не мог нажать на курок, даже зная, что этот «скорпион» первым по ним стрелял и ранил Зинка. У Хэрригана было преимущество внезапности, и хотя ему этого не хотелось, он обязан был попытаться взять его живым.

Колумбиец посмотрел на Хэрригана, вернее, мимо Хэрригана, на что-то у него за спиной, и глаза его буквально полезли из орбит. Он попятился и закричал:

— Нет! Нет! Убирайся!

Бандит вскинул руку с автоматическим пистолетом и Хэрриган, не колеблясь, разрядил в него кольт. Пули, словно перфоратор по бетону, застучали по бронежилету колумбийца, их удар был так силен, что он опрокинулся и полетел с крыши здания вниз. Его руки продолжали крепко сжимать оружие, и пока он падал, беспорядочные очереди белыми бороздами чертили небо. Тело бандита несколько раз перевернулось в воздухе и гулко упало на стойку передвижной закусочной «Кукурузный хлеб Ху-аиа».