Иллюзия убийства
Шрифт:
— Вы знаете, как он делает это?
— Конечно.
— Правда? Расскажите мне, пожалуйста.
Он грозит мне пальцем.
— Нет-нет-нет. Иначе вам будет неинтересно.
Думаю, он прав. Лучше я своими глазами увижу этот фокус и сама отгадаю, как он делается, чем знать наперед его секрет.
Когда австралийцы проходят мимо, мне кажется, что жена сейчас влепит пощечину ассистентке, но она только злобно шипит: «Сучка».
Я киваю на них фон Райху:
— Это утверждение помогает понять суть отношений
В час дня мы отплываем, и я стою на носу парохода, раздираемая противоречивыми эмоциями. Я снова в пути. Путешествие продолжается. Но я знаю, что тайна, окружающая слова Кливленда, сказанные им в Порт-Саиде, последовала за мной, и меня до смерти утомляет отбрасываемая ею тень. Сейчас, когда Египет остался позади за тысячи миль, я решила не ввязываться ни в какую игру, в которой участвуют Фредерик, Сара или кто-либо еще.
Когда я вернусь в Штаты, поставлю этот вопрос перед послом Великобритании в Вашингтоне и попрошу его связаться с Амелией, той самой, чтобы отдать ей странный ключ, спрятанный в каблуке моего ботинка.
Вся эта печальная история не только лишила меня радости путешествия, но и нагнала черные тучи надо мной, грозящие сорвать мой план — совершить кругосветное путешествие менее чем за восемьдесят дней. Кроме того, я знаю еще одну простую истину: когда кто-то втягивает тебя в игру, имея на руках все козыри, ты обязательно проиграешь.
Поэтому я просто сосредоточусь на своих репортажах. Буду писать о путешествии и закончу его вовремя. Я не стану никому наступать на ноги и искать приключений на свою голову.
Как я могу навлечь на себя несчастье, если буду заниматься только своим делом?
40
Хью Мердок выходит из ванной в своей каюте и попадает в осиное гнездо.
— Да прекратите вы наконец! Часами цапаетесь как две кошки.
— Прогони эту сучку, и я буду жить спокойно, — настаивает его жена Айрин.
— Иди в свою каюту, — говорит Хью ассистентке Цензе.
Та обвинительным жестом показывает на его жену:
— Она засадила меня в каюту чуть ли не на дне трюма. Моими попутчиками будут рыбы.
— Хорошо бы, чтобы ими были акулы, — шипит Айрин.
Женщины обмениваются ядовитыми взглядами, прежде чем ассистентка уходит.
— Я разведусь с тобой, как только мы вернемся домой, — грозит Айрин мужу. — Ты взял с собой эту шлюшку, чтобы унизить меня. Она подкатывает к тебе как раз перед нашим отъездом из Австралии, и ты тратишь наши последние деньги ей на билет. Она не умеет стрелять, она не умеет…
Хью отмахивается от нее.
— Остынь, здесь что-то может произойти.
— Что-то? Уже много чего произошло и кроме твоих измен. Ты не просто плохой муж, ты плохой игрок и плохой бизнесмен. То, что не проиграл в карты,
Не обращая на нее внимания, он становится у иллюминатора, прикусив губу.
— Что с тобой? — спрашивает Айрин.
— На борту есть некто, кого я знаю.
— Какая-нибудь бабенка, с которой ты спал? Я не удивляюсь, учитывая, сколько сучек ты затащил в кровать.
Он поворачивается и смотрит на нее в упор.
— Ты не понимаешь. Человек, которого я видел, может решить все наши проблемы.
— Наша проблема в том, что мы разорены.
— Я об этом и говорю. Здесь пахнет деньгами.
Айрин остывает.
— Говори яснее.
Он криво усмехается.
— Что-то здесь затевается, и пахнет деньгами. Немного я хочу прибрать себе.
— Ты хочешь сказать — нам.
Часть шестая
ДЕНЬ ТРИДЦАТЬ ПЕРВЫЙ
Против муссона
41
В Малаккском проливе сначала так влажно и жарко, так душно и стоит такой плотный туман, что все начинает ржаветь, даже ключи в кармане, а зеркала так потеют, что в них не видно отражения. Потом ветры, которые называются муссонными, набирают силу, и море наказывает нас, когда мы плывем к портам Пинанг, Сингапур и Гонконг. Из-за встречного ветра мы идем медленнее, чем я рассчитывала.
Я работаю над репортажем о Коломбо, который отправлю в редакцию, и над разделом о нем же в секретном дневнике, который веду. Я описываю все события, что произошли с того момента, как увидела мистера Кливленда, когда он ранним утром покидал пароход в первый день стоянки в Порт-Саиде.
Если улечу за борт по какой-либо причине, я не хочу, чтобы его последняя воля умерла вместе со мной. Кроме того, я слишком мелкая сошка, поэтому вряд ли быстро найдут и повесят моего убийцу, если окажусь в морской пучине по злому умыслу, а не по воле Создателя. И здесь вся надежда на мой дневник — лишь бы он попал в хорошие руки.
Тяготы океанского путешествия вскоре начинают сказываться, и почти все пассажиры скрываются в каютах, пряча от остальных свои страдания, — морская болезнь становится эпидемией.
За ужином первый помощник капитана делится впечатлениями о том, как мучаются пассажиры от морской болезни, грозящей скрутить и капитана. Я слушаю, потому что не могу не слышать, но потом рассказы о несчастных пассажирах вынуждают меня выбежать наружу, к перилам. После того как меня выворачивает наизнанку, я решительно возвращаюсь в ресторан к своей тарелке, намеренная не давать болезни повелевать мной.