Иллюзия вечности
Шрифт:
7 Вечер. Новости
Сашка с грустной миной на лице открыл мне дверь. Минуты одиночества негативно сказались на нём. Наивно было бы с моей стороны полагать, что он так скоро свыкнется с потерей родителей.
С порога я поведал ему историю с соседом. Друг сначала не поверил, но, когда я вытащил из сумки деньги и телефон, развёл руками.
– Вот так повезло, Филин. Ты решил все проблемы одним махом. Молодец. Даже без уголовщины обошлось, – он потрепал меня по загривку. – Жалко, конечно, мужика, но он прав – зачем это ему одному?
Мы подсоединили телефон. Я расчистил место в шкафу для вещей и устроил собственный уголок в чужой квартире. На скорую руку сварганив еды, мы уселись на диване перед телевизором.
Телепередачи шли в прежнем объёме. В первую очередь мы уделили
Очевидным стало также и, что прежняя когорта телепрофессионалов изрядно поредела. Ещё встречались знакомые лица и привычные голоса за кадром, но в целом пришла пора вчерашних студентов журфака. А, то может, и какого другого фака. Некоторые из ведущих появлялись с наспех загримированными, изувеченными болезнью лицами. Немного работы со светом в студии – и они не сильно отличались от здоровых.
Шуршание бумаг на столах, суфлеры, попадающие на экран, перебои с уровнем звука. Шла работа. Вопреки всему. Работа, которая была для них последним шансом чувствовать себя людьми, бросающими вызов судьбе.
Несмотря на поздний час, мы не упустили из виду ни одного значимого события, произошедшего к этому времени в мире. Сводки повторялись, дублировались каналами и позволяли нам следить за всеми событиями прошедших ночи и дня.
Мы узнали о том, что число живущих на Земле людей продолжало сокращаться в кошмарной прогрессии. Цифры менялись с каждой минутой. По данным исследований общественных организаций, собранных по сведениям из лечебных учреждений и управляющих жилфондом, примерно из каждых пятнадцати зарегистрированных россиян, в живых на сегодня числился только один.
Я сразу припомнил случай в магазине, когда заполнял анкету:
– Это старые данные. Меня опрашивали уже два дня назад.
– Они могли провести ещё один опрос.
– Как они могли бы это сделать, Саш? У них людей нет на это. Хотя… займись этим военные, вполне возможно. Не совсем достоверно, но как бы рядом. – Я задумался о том, нужна ли такая ужасающая статистика вообще. Конечно, пища для ума любопытствующих колоссальная. Да ещё в таком деле, где равнодушных, пожалуй, не сыскать. Но в государственном масштабе, что это даёт? Цифра меняется ежеминутно. Появляются всё новые и новые заболевшие. С отложенным каким-то эффектом. Непонятно вообще когда это кончится. Строить прогнозы на такой зыбкой почве нерационально.
– Может быть, они решают, что-то для себя? На нас-то вряд ли рассчитывают, – я обращался скорее к самому себе.
– О чём ты? Кто решает?
– Верхушка, мой дорогой друг. Им ведь действительно выгодно держать ситуацию под контролем.
– Да зачем им это? Какой смысл? Они там уже, либо сдохли в большинстве, либо свалили в тёплые края доживать свои деньки, – Сашка со скепсисом взирал на меня.
– Да почему сдохли?! Что ты вдолбил себе? И какие на фиг тёплые края? Кому они там нужны? За границей своя элита, которая не будет делиться с другими имеющимися возможностями. Они простые люди и также как все хотят жить. Привилегии в чужой стране отвоёвывать придется. Деньги уже не в цене. Поэтому, пока здесь имеются «особые возможности», они могут использовать их, чтобы сохранить себя. В первую очередь себя. Пойми, всё остальное – декорация. Власть в России это, прежде всего, комфорт, а уж где-то на задворках ответственность и всё остальное. Не хватких ребят там нет. Ты б там точно не появился. Туго соображаешь.
– Давай без личностей, Филин! Самый умный выискался… Какие у них могут быть «особые возможности»? У них, что кровь другого цвета? Может вообще на бензине по Кремлю бегают? Это же обычные людишки, которые раньше также кувыркались с лестниц и долбали друг другу по носу. И также как все будут ТАМ. Не питай иллюзий, – Сашка заёрзал на диване.
– Согласен. И именно поэтому они будут цепляться за жизнь. Всеми возможными способами, а они есть. Именно у них они и есть. Старая привычная система ещё не отмерла. Придет время и это рухнет, но не сейчас… Сам видел сколько солдат на улице. Думаешь им в кайф стоять и париться на солнце в вонючей форме и кирзовых сапогах? Они сами хотят торчать на улице круглыми сутками вместо того, чтобы культурно отдыхать в свои, может быть, последние деньки, между прочим. Но они не могут, потому что есть при-ка-зы! Ещё до сих пор есть приказы. Мы с тобой говорим, что они держат ситуацию под контролем и, на самом деле, так оно и есть. Но контроль ради чего?
– Ради порядка! Это же очевидно.
– Правильно! Они совершают сегодня тот минимум действий ради оставшегося общества, который ещё позволяет нам не особо волноваться за свой разрушающийся быт. Обеспечивают работу транспорта, торговли. Допустим, чего они хотят, мы знаем, но вот как это скажется на нас с тобой – вопрос… И будь я проклят, если это не Президент…
Я вскинул руку, останавливая Сашкину реплику, и застыл, глядя на экран. Мой друг с удивлением развернулся туда же. На экране был Президент страны.
Он сидел в глубоком кресле, положив ногу на ногу. Мы видели Президента сидящим полубоком к камере. Свет падал на него из-за спины, сверху вниз. Дополнительно была обеспечена подсветка снизу. Благодаря искусно созданному эффекту, мы видели его чуть в тени. И этой тени, при удачно расположенной камере, было достаточно, чтобы сгладить признаки грима, лежащего у главы государства на лице. Его руки намеренно были спрятаны под листами бумаги, которые он держал на коленях.
– … мы все отдаем себе отчет в катастрофичности настоящей ситуации, – звучал ровный и уверенный голос в столь привычной для его обладателя манере. – Все силы государства мобилизованы на борьбу со страшной эпидемией. Мы получаем всестороннюю поддержку со стороны правительств других государств. В свою очередь, оказывая необходимую помощь и им. Все без исключения объединены сегодня перед лицом трагедии. В борьбе с её последствиями заинтересованы граждане всех государств на Земле. Не осталось ни одного человека, который бы не пережил ещё горечь утраты родных, близких, друзей. – Он взял паузу, вздохнул и затем продолжил. – Мы все безмерно скорбим по ним, ушедшим из жизни. Всем тем, кого нам не хватает сейчас рядом. Я выражаю самые искренние соболезнования вам. – Снова пауза. – Хотелось бы обнадёжить вас и сказать, что мы близки к решению загадки болезни; успокоить и заверить, что очень скоро мы справимся с проблемой… Увы, я не буду обманывать: до этого долгий путь… К сожалению, развитие ситуации непредсказуемо. Но я знаю, что, только собравшись вместе. Только веря в удачу, мы сможем противостоять этой страшной трагедии. Пока идёт безостановочная работа, пока все силы и все лучшие специалисты задействованы в решении поставленных жизнью вопросов, мы не должны впадать в отчаяние. Надежда, безусловно, есть. Решение будет. Давайте все вместе ждать и верить в успех. Я не отделяю себя от всех вас. Поэтому говорю: «МЫ». Мы должны быть предельно собраны и внимательны. Внимательными ко всем людям, кого встречаем на улице. Повторяю: не поддаваться панике и хаосу. Не верить проходимцам, спекулирующим на сложившейся ситуации и сеющим раздор в обществе. Я лично гарантирую вам, что все граждане нашей страны находятся под защитой государства. И мы держим ситуацию под контролем (!). Я верю в ваши силы и, что МЫ все вместе справимся с трагедией.
На экране появился бородатый диктор: – Это было выступление Президента Российской Федерации. Далее в нашей программе…
– Ты видел?! – торжествуя, я взирал на Сашку.
– Да ерунда всё! Это просто набор слов, – мой друг смотрел на меня, не понимая, чего я от него хочу.
– МЫ! То есть, все равны! Зачем же тогда военные? К чему ведёт это порядок? Не поддаваться панике. Всё под контролем. Это то, о чем мы с тобой говорили. Он просто усыпляет нас. Чтобы люди не дергались, чтобы ждали, молча и спокойно, пока не будет выработана государственная политика по отношению к простым гражданам. Пока чабан не вспомнит о своих баранах… Заботиться о них или нет. Поставлять воду в дом или приберечь для будущих времен. Пока же всё под рукой. Всё под контролем.