Иллюзия вины
Шрифт:
На первый взгляд может показаться, что убийствами на полном серьезе занимается только пара-тройка человек, а все остальные сотрудники лишь бездельничают и снуют туда-сюда, создавая видимость активной массовой работы, но это совершенно неверное мнение о работе ФБР над расследованиями.
Каждым убийством занимается внушительное количество людей с самыми разными обязанностями. Работа большинства аналитиков заключается в сборе и систематизации абсолютно всей информации по преступлениям. Только благодаря таким людям, как Джейкоб Броуди, Джемма Римар, Дэниэл Самптер, Джоан Иванек и еще дюжине аналитиков мы имеем возможность не запутаться в бесконечном потоке информации. Они просеивают громадные объемы данных, что обычно означает такую очевидную вещь, как изучение досье сотен лиц, причастных хотя бы косвенно к преступлению, но так же это означает и совсем уж неожиданное занятие вроде изучения того, что эти люди ели в определенный день на завтрак, если того потребует дело.
Предположим, что в городе живут две лучшие подруги: Элис и Синди. На одной из вечеринок Синди кто-то подсыпает в бокал с напитком яд и уже через несколько секунд ее сердце останавливается навечно. Само собой, Элис, как ближайшую подругу Синди, в первую же очередь проверят на наличие мотива, хоть и будут делать вид, что все вопросы ей задаются в качестве свидетельницы, но мало кто может подумать, что с такой же тщательностью станут проверять какую-нибудь другую случайную личность, которая знала убитую Синди по мимолетному разговору в аэропорту Сан-Франциско три года назад. Несомненно, проверять столь отдаленно знакомого человека станут только если о нем по каким-то причинам узнают и решат, что его следует проверить, но в Бюро это обычная практика. Здесь исследуют все возможное и невозможное.
Конечно, стоит обмолвиться, что в действительности до столь глубокого расследования доходит не часто, но если уж дело того потребует, будьте уверены, аналитики ФБР достанут кого угодно из-под земли. Единственное препятствие в этом деле — это незнание направления, в котором аналитикам следует копать. И это наш случай.
Ничуть не меньше ценится работа всех штатных судмедэкспертов. Некоторые считают, что в силовых структурах работают патологоанатомы, но это заблуждение. Патологоанатомы похожи в своей деятельности на судмедэкспертов, но имеются и некоторые различия. Самое главное отличие состоит в том, что патологоанатом, по сути, является доктором и работает в больнице. Кроме очевидного вскрытия трупов, его работа по большей части заключается в исследовании изменений, возникающих в клетках и тканях организма.
Судебно-медицинские эксперты же или как их «ласково» называют патологоанатомы «потрошители» работают исключительно в силовых структурах вроде полиции и ФБР. Они имеют такое же медицинское образование, как патологоанатомы, но работа их по большей части заключается в установлении причин смерти жертв, времени смерти и сборе улик на месте преступления. И судмедэксперты, и патологоанатомы обычно являются невероятно эрудированными людьми, с которыми легко можно общаться на любые темы, но есть у них и темная сторона. Ввиду специфики своей профессии многие из них становятся невыносимыми циниками и безумно обожают черный юмор.
Если аналитики являются анализаторами информации, то судмедэксперты в какой-то степени больше походят на добытчиков прямых улик. По сути, со стремительным развитием медицинских наук и технологий за последнее время, мы пришли к такому положению вещей в структуре расследований, что девяносто процентов всех дел раскрывается исключительно благодаря работе судмедэкспертов. Сейчас уже мы принимаем это как должное и особо не задумываемся над их работой, а ведь почти всегда именно они являются единственными сотрудниками силовых структур, на основании экспертизы которых делается окончательный вывод о виновности или невиновности человека в убийстве. И потому иметь судмедэксперта в числе врагов считается плохим знаком.
Люди же вроде меня и Дэвида официально занимаются руководством и направляют работу отдела в нужное русло. Однако в нашем случае имеются свои особенности. Обычно в любом отделе существует определенное количество специальных полевых агентов, которые занимаются самой настоящей полевой работой. Такие люди лично присутствуют на каждом месте преступления, изучают его, ведут беседы со всеми возможными свидетелями и они — единственные люди, которые занимаются выслеживанием и поимкой преступников. Мой отдел криминальных расследований имеет немного нестандартную структуру, которую приобрел три года назад по нашей с Дэвидом общей инициативе.
В идеале, как руководитель, я должен в основном протирать штаны бюрократией у себя в кабинете, раздавать всем указания и вызывать на ковер каждого провинившегося сотрудника. Такой расклад дел меня совершенно не устраивал, если не сказать, что сводил бы с ума и потому примерно половину всей этой работы я поручил Дэвиду, который еще три года назад занимал главную руководящую должность нашего отдела, а потом передал свои полномочия мне. Так что в данный момент на мне висит лишь часть бюрократии, причем меньшая ее часть, и почти вся полевая работа.
Отсутствие дополнительных полевых агентов с легкостью компенсируется находящимся в моем распоряжении отрядом спецназа быстрого реагирования, но и такое положение вещей тоже должно недолго просуществовать. У нас полно кандидатов, буквально рвущихся в бой. Первый в моем списке — Джейкоб Броуди — без ветра в голове, с адекватной оценкой своих способностей и блестящим умом.
В остальном же я предпочитаю работать в одиночку над самыми важными делами, а Дэвиду поручаю все остальные более легкие преступления, которыми он, в свою очередь, занимается сам или делегирует другим сотрудникам отдела. Получается так, что и Дэвид и я делим полевую работу и бюрократию примерно пятьдесят на пятьдесят. За последние годы такой подход показал себя более чем эффективно.
По пути в конференц-зал мой смартфон в кармане пиджака издал характерный звук. Я замедлил шаг, достал смартфон и открыл новое СМС: «Нейтан, ты не поверишь, кажется, у меня сегодня был осознанный сон. Кристен».
Я остановился в нескольких метрах от двери, ведущей в конференц-зал.
Вот так сразу? В первую же ночь? Да еще и меня успела известить, — я подумал, что Кристен все же несколько навязчива и начал набирать ответное СМС: « Ты права, не пов…»
И остановился, стерев все только что написанное.
Стоп. Откуда она знает мой номер? Мы вроде вчера не до беспамятства напились.
Я написал другое СМС: «Откуда у тебя мой номер?», и пошел дальше.
Открыв дверь конференц-зала, я на какое-то время остановился в дверях, любуясь неисчислимой толпой людей. Внутри было людно… очень людно, похоже, что сегодня и в правду собрались не только все сотрудники нашего отдела, но и специальные «звезды» других отделов. Складывалось впечатление, что все ждут начала театрального представления.