Илотан. Сибирь
Шрифт:
– Ирба наша, поговорить надо.
– Слушаю вас уважаемый Дабан, – промолвил Илотан и подошел к старейшине:
– Товары поведет Тимун. Он уже бывал в Тольмане, дорогу знает. Да и дела вести умеет. Ему необходимо иметь торгаутов. Всегда так было. На этот раз ими будете вы. Ты старший, головой отвечаешь за Тимуна. И обоз надо вернуть назад с солью. Все ее ожидают. Тимун из рода хондогоров, его улус недалеко от Голмеди. Так что ведите себя достойно, с почтением к нему. Вы то еще хубуны.
Дабан подошел к висящему оружию на стене и взяв одну из сабель, протянул Илотану:
– Бери, дарю. Сам изготавливал. Не хуже амузгинской будет, однако.
Илотан с восхищением смотрит на сверкающий клинок:
– Это дорогой подарок для меня.
– Бери, бери. Она тебе пригодиться. Ты пойдешь по пути воина. И этот путь будет долгим и трудным.
– А кем станет Байир? Он же мой друг!
Дабан задумчиво поглядел на Байира, и он ответил:
– Ему такая не нужна. У него другой путь.
И все, больше ничего не сказал. Уставшие ребята улеглись спать на указанное им место. Уснули почти мгновенно. Уставшие и сытые они спали без снов, словно младенцы. Ранним утром ребята были уже в пути. В команду обоза вошли сопровождающие воины из улусов Алябы, Шебартуя, но несколько человек из каждого. Соль то всем нужна. Дороже всякого золота она будет. Вот и собрались все вместе. Времена неспокойные. Деренги часто орудуют на дорогах, грабят, убивают. Сводный отряд миновал большой улус Нижняя Киреть и по руслу реки направился к ее устью, где она вливалась в Булэн. Русло служило отличным проводником, хотя порой и крутило такие ненужные зигзаги. Тимун опытный проводник, дорога ему известна. Маленький ростом, с быстро бегающим, цепким взглядом, был к тому же и разговорчив. Подвешенная к его поясу сабля казалась огромной. Но спутники поговаривали, что это только видимость. Его крепкая рука и ловкость в бою удивляла многих. Темное, загорелое лицо с небольшими усами, больше походило на монгольское, чем на хондогорское, местное. Злые языки судачили о непростой судьбе его матери, но в лицо сказать или спросить его об этом, никто не отваживался. А сам он ничего не говорит. Тяжело груженный обоз продвигался довольно медленно. Уже ближе к вечеру добрались до улуса Божей, что в шестидесяти ли от Голмеди. Там и решили заночевать. Собрав обозников с товаром в одном месте, чтобы легче было его охранять, путники разошлись по юртам, где их приняли как родных. Многие были знакомы, а кто даже имел здесь и родственников.
– Илотан, твоя задача будет самой важной, – говорит Тимун своему телохранителю, – не забывать об охране товаров ночью.
– Будет исполнено, уважаемый.
Они подъехали к юрте, где проживал местный старейшина:
– Здравствуй Тимун, – радостно приветствовал гостей шаман.
– Здравствуй Гамбо. Принимай гостей.
Шаманы знали друг друга в лицо с давних пор. Их встреча была искренней и радостной.
– Проходите. Мой дом-ваш дом.
В полумраке в юрте Илотан разглядел пожилую женщину. Вероятно, это была жена шамана.
Она засуетилась у очага и вскоре в юрте стало светлее от разгоревшегося огня.
– Вот вам дэгэлве, берите, – хозяин подает каждому гостю по расписному домашнему халату, – а ото ночью уже, однако, совсем холодно.
Илотан отказался взять, сославшись на то, что ему этой ночью придется часто проверять обоз и по этой причине нет надобности раздеваться для сна.
– Молодец. Быть тебе настоящим воином, а неизнеженным сыном нойона, – похвалил его хозяин юрты. – Садитесь ближе к огню, поедим, что Тенгри послал.
Ужинать проголодавшийся Илотан, конечно, не отказался. Тимун и Байир уснули очень быстро. Гостеприимный хозяин за ужином налил им в аяки (деревянные стаканы.авт.) арзы.
Караван – баши, умотавшись в седле и разморившись сытным ужином, заснул быстро. За ним последовал и Байир. Через десять минут на всю юрту разносится могучий храп. Ночь для Илотана стала трудной. Заслышав лай собак или тревожное ржание лошадей заставляли его покинуть уютную, теплую юрту и выходить наружу, на мороз, внимательно осматривая место стоянки обоза.
Вокруг было светло, почти как днем. Навесистая над улусом луна словно блюдо, круглая, без изъяна, обрамляла все в округе. В ее свете было видно русло реки, заросшее низкорослым кустарником, который мороз окутал инеем. С другой стороны, заросшим густым лесом, иногда слышен протяжный волчий вой, от которого по спине Илотана пробежали мурашки.
Эта ночь показалась ему вечностью и у него возникла идея создания сторожевой, караульной службы. Людей в обозе не мало. Утром, попив чая с молоком, он предложил Тимуну.
– Уважаемый караван-баши. Я думаю разбить наших людей на десятки и назначить старших. Так будет легче управлять ими.
Тимун лишь улыбнулся, согласившись с ним.
– Правильно решил. Это надо было сделать сразу. Сейчас это и проделаем вместе. Лучше будет, если они будут из одного улуса.
На том и порешили. В узкое оконце проникли лучи восходящего Солнца, осветив полумрак юрты и сидящих в ней людей.
– Пора, – решает Тимун и встает с уютной войлочной подстилки.
За ним последовали и остальные. Поблагодарив хозяина за приют и угощения, они вышли наружу. Обозные люди не торопятся выходить на холод. Все трое пошли по улусу, где в юртах проводили ночь обозники. Многие были тяжелы на подъем, слишком гостеприимными оказались хозяева, принявшие на постой людей. Все обошлось благополучно. Товары на месте. Особо Илотан присматривал за санями, на которые были погружено самое ценное, шкурки соболя и бабра, за которые можно получить на обмен немного соли. Конечно и котлы имели солидный вес, так как надобность в них для варки соляного раствора была во все времена. Быстро прогорали и выходили из обихода.
Совместными усилиями подняли людей и разбили, назначив старших, десятки из наиболее опытных воинов.
Провожать отъезжающих вышел почти весь улус. Женщины в больших батогах на голове вышли наружу. Даже кукшины (старушки.авт.) нашли силы помахать рукой отъезжающим. Очень гостеприимными оказались жители улуса Божей, запасы тарсуна у которых уменьшились наполовину.
Небольшой караван из растянувшегося десятка возов с поклажей и четырех десятков сопровождающих, вышли из улуса и через три часа достиг устья реки Кирети, впадающую в Большую Булэн. Далее их путь пролег по руслу уже этой реки, которое было довольно прочным, скованным наступившими морозами льдом толщиной в локоть. То с правой стороны, то с левой, к берегу приступали высокие, обрывистые скалы, заросшие на вершинах деревьями и снежными шапками.
Из темных расщелин порой вырывались испуганные стайки птиц и с криком уносились куда-то в сторону, ища новое место обитания, радуясь наступившему дню или испугавшись чужого человека на лошади.
– Скоро будет Булэнек, немного осталось, – проговорил Тимун, поглядывая по сторонам. – Я хорошо знаю эти места.
Короткий зимний день шел к своему окончанию. Яркое Солнце село за леса и все окрасилось серым цветом сумерек. К улусу поспели, когда еще не наступила темнота.
– А почему улус называется Булэнек? – спрашивает Илотан у караван-баши. – Потому что стоит на берегу реки?