Илья Муромец и Сила небесная
Шрифт:
– Чокнутая! – сказала Шурочка Манейло. – Это мне надо на завод, а с твоими данными там делать нечего. Ты по цеху пройдёшь и всю производительность труда испортишь. И потом там же одни железки. Жуть!
– А мне железки нравятся, – спокойно отвечала Вера. – Я недавно заднюю втулку на старом велосипеде разобрала. Там такие жёлтые штучки есть, если их разжать, тормоз опять начинает работать.
– Врёшь!
– Не веришь и не надо. Только ты сама подумай, если все в журналы пойдут, кто работать будет?
– Ишаки. Если не знаешь, это такие зверьки с длинными ушами, на которых лапша хорошо держится.
– Зря
– Ладно, лучше одолжи пятьдесят копеек, а то у меня от этих дурацких разговоров аппетит разыгрался.
Вере не верили лишь до тех пор, пока их класс не повели на экскурсию: смотреть, как собирают трактора. Её организовал Олег Витальевич, который очень любил свою профессию сборщика и хотел того же от молодого поколения. Забегая вперёд, скажем, что его надежды не сильно оправдались. Полкласса пришло с торчащими из ушей проводами. Правда, у одних провода заканчивались мобилками, а у других МР3-плеерами, но суть была одна: люди слушали музыку. Только под бэмс-бэмс-ду-ду разве полюбишь профессию сборщика? А те, кто пока не обзавёлся техникой, поголовно жевали жвачку. А когда жуёшь, разве поймёшь, что говорит экскурсовод? Стоит лишь посмотреть на пасущуюся корову – и все вопросы сразу отпадают…
А вот Вера не жевала и музыку не слушала. Она с удивлением смотрела по сторонам и не верила, что это завод: уж очень он походил на центральный городской парк. Разве что каруселей не было. Зато было много игрушечных красных грузовичков, которыми управляли взрослые тёти и усатые дяди. Позже выяснилось, что красные автомобильчики называются электрокарами. Из-за своих игрушечных размеров они запросто могут ездить по цехам и при этом не портят воздух бензиновым угаром.
Говорят, первое впечатление всегда самое сильное. Наверное, это происходит потому, что всё новое мы впитываем, как белый лист бумаги впитывает чернила.
С первыми впечатлениями Вере повезло. Она могла попасть на завод в осеннюю слякоть, но попала в начале нашего жаркого лета, и завод открылся ей во всей красе. Тенистые аллеи, расчерченные пешеходными дорожками скверы, неожиданный для чадящего и изнывающего от зноя города запах свежескошенной травы, светлые, пронизанные солнцем зелёные поляны и почти чёрные, глубокие тени, отбрасываемые кронами клёнов, акаций, голубых елей, рябин, яворов, плакучих ив, берёзок и гигантских кустов можжевельника.
Заводской воздух был напоен ароматом цветов – роз, ромашек, ирисов, пионов, флоксов и десятков других, названия которых давно забыли городские жители. Цветы то вспыхивали размытыми пятнами, то вытягивались вдоль тротуаров узкими полосками – рабатками, а то вдруг собирались в классические куртины, украшенные вычурными арабесками.
И среди всего этого буйства вдруг обнаружился небольшой фруктовый садик. Он казался нарисованным, но когда мальчишки начали срывать с веток яблоки, они брызгали соком, как настоящие.
И всё вокруг было настоящим – и поливальные машины, стеклянные струи которых раскалывались на тысячи звенящих осколков, делая воздух прозрачным и холодным, и корпуса цехов, утопающие в зелени, и аккуратные плакаты.
Вера шагала вместе со всеми, грызя яблоко, которое было в сто раз вкуснее и в миллион раз полезнее жевательной резинки, и в её душе пели птицы.
Завод оказался таким огромным, что от Восточной проходной до сборочного цеха шли полчаса. Правда, по пути минут десять искали Толика Залесского, который ухитрился незаметно залезть на дерево. Когда классная руководительница Розалия Михайловна спросила, зачем он это сделал, Толик не стал ничего придумывать, а честно сказал, что хотел поближе рассмотреть белку.
– Ну, и что, рассмотрел? – строго спросила Розалия Михайловна.
– Не-а, не успел: она на соседнее дерево перепрыгнула.
– И как это ты за ней не погнался? – ехидно спросила учительница, после чего все дружно засмеялись.
Чтобы не смущать Веру, Олег Витальевич класс не встречал, а послал к проходной старого мастера с немецкой фамилией Иогансон. Звали его Михаил Павлович, но когда кто-то так к нему обратился, он сказал:
– Отставить! Это я для директора Михаил Павлович, а для вас – дядя Миша!
Сняв Залесского с дерева, дядя Миша не стал с ним долго разговаривать, а дал подзатыльник и, обведя класс строгим взглядом, проговорил:
– Если ещё кто пропадёт, буду искать с собаками, а они у меня кусачие. И вообще: шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству, стреляю без предупреждения. У нас объект секретный!
– Почему секретный? – заинтересовалась Шурочка Манейло, которая обожала узнавать разные секреты, чтобы потом растрезвонить их на весь мир.
– Потому что так надо! – отрезал мастер и так строго посмотрел на Шурочку, что та даже жевать перестала. – И запомните, у меня с разгильдяями разговор короткий: раз – и уноси готовенького!
После этих слов, Розалия Михайловна прониклась к Иогансону большой симпатией вперемежку с уважением и даже пригласила дядю Мишу выступить на ближайшем классном часе.
Войдя в сборочный, дети испуганно сбились в кучу. Такого грохота им слышать ещё не приходилось! Поэтому все тут же повыдёргивали провода из ушей: всё равно музыка цеха заглушала самые пронзительные бэмс-бэмс-ду-ду.
Главный конвейер оказался почти двухсотметровой резиновой змеёй, на хвосте которой стоял мотор, а из пасти выкатывался уже готовый трактор. Каждый сборщик на своём участке выполнял одну операцию. Поэтому змея ползла медленно, но дядя Миша сказал, что если быстро пробежаться вдоль конвейера, то можно увидеть, как сам собою собирается трактор, красится в специальной камере и, взревев двигателем, укатывает в цеховой двор.
Постепенно Иогансон стал рассказывать одной Вере, потому что вопросы задавала только она.
– А что это за штуковина?
– Гайковёрт.
– А шланг зачем?
– По шлангу подаётся сжатый воздух, и гайковёрт закручивает гайки.
– Дядя Миша, а эти дети тоже рабочие?
– Это практиканты. После девятого класса они пошли в училище, а после училища многие поступят в институты и станут хорошими инженерами, потому что попробовали рабочего хлеба.
– Я тоже хочу в училище.