Им помогали силы Тьмы
Шрифт:
— Кто говорит?
— Я говорю вместо номера сорок три, — ответил Грегори. — У меня срочное сообщение для господина фон Вайцзеккера. Соедините нас, пожалуйста.
— Сожалею, — твердо отчеканил голос, — но господина фон Вайцзеккера в данный момент нет. Он на озере Шлосс Штейнорт с господином рейхсминистром.
— Когда он должен быть обратно?
На том конце воцарилось молчание, потом голос произнес:
— Ожидается, что он приедет после полудня. Но мы не знаем точно когда.
Опасаясь, что его сообщение может попасть не в те руки, Грегори сказал:
— Хорошо, я перезвоню после полудня. — И, охваченный тревогой, повесил трубку.
Заглянув в гараж, Грегори обнаружил там приземистый спортивной модели красный «мерседес». Глядя на изящную машину, Грегори подумал, что фотография Сабины за рулем могла бы служить лучшей рекламой для машины этой фирмы. К великой своей радости он отыскал запас бензина нетронутым. До полудня он приводил машину в порядок после ее вынужденной долгой консервации, одновременно держа ухо востро на случай того, что кто-то приблизится к вилле со стороны дороги. Когда он закончил свои приготовления и заполнил бензобак и запасную канистру до отказа, проверил напоследок мотор и остался доволен проделанной работой.
К ленчу Сабина не вернулась, и ему оставалось только уповать на то, что гестаповцы пока не приступили к своим измывательствам над ее прекрасным телом, что Труди не пытают каленым железом. Он не находил места от беспокойства и, еле дождавшись половины четвертого, снова позвонил по частному телефону.
К его огромному облегчению, его сразу же связали с Эрнстом фон Вайцзеккером. Отказавшись назвать себя, Грегори кратко пересказал события, произошедшие вчера на вилле, и потребовал, чтобы об этом немедленно доложили Риббентропу. Личный секретарь рейхсминистра сделал даже лучше, сам тут же позвонил от лица своего шефа в штаб-квартиру гестапо.
Сделав, казалось, все, что было в его силах, чтобы помочь двум женщинам, Грегори, как ни хотелось ему сразу же пуститься в путь, решил, что надо дождаться возвращения Сабины и Труди, тем более что трогаться с места ему лучше всего в сумерках, чтобы как можно меньше народа обратило внимание на выезжающий вызывающе-красный «мерседес».
Он сходил за бутылкой вина в погреб, добыл из кладовки холодной закуски и приготовился к трапезе, как вдруг зазвонил городской телефон. Звонок был столь резким и неожиданным, что Грегори вздрогнул, с минуту постоял в нерешительности, прислушиваясь к настойчивому трезвону, потом прикрыл платком микрофон и измененным голосом произнес:
— Алло!
Звонила Сабина. Немного помолчав, она сказала:
— Если это человек гестапо, то я рекомендую вам немедленно связаться с вашим начальством, поскольку вам предстоит нагоняй за тот разбой, что вы учинили у меня в доме. А если это тот, кому я звоню, то спасибо за то, что ты остался узнать о моей судьбе. Я хочу тебе сообщить, что меня освободили и не причинили никакого вреда. Этот предатель фон Остенберг хотел избежать правосудия, пытаясь покончить с собой. Изувечил он себя основательно, и я надеюсь, что уже подох. В моей камере гестаповцы сутками не гасили свет, и я едва не падаю с ног от головокружения. Мы с Труди переночуем у Паулы в «Адлоне», а утром вернемся домой, но ты лучше нас не жди. Желаю удачи. Надеюсь, еще когда-нибудь свидимся.
— Слава Богу, что с тобой все закончилось благополучно, — искренне сказал Грегори. — Я уезжаю. Благодарю тебя тысячу раз за все. Когда наши дороги снова пересекутся, рассчитывай на меня во всем. Крепко тебя целую.
Едва повесив трубку на рычаг, Грегори подхватил припасы и побежал в гараж. Не исключено, что телефон Сабины прослушивается.
В половине восьмого вечера он уже сидел за рулем длинной и приземистой шикарной машины, направляясь в сторону Потсдама. Грегори сосредоточил все свое внимание на дороге. Пролетев на полной скорости до южной оконечности Ванзе, он сделал поворот, и вдруг на мгновение перед его внутренним взором возникла фигура Малаку. Вот Дьявол, чертыхнулся мысленно Грегори, ведь только что возблагодарил звезды за свое везение — и на тебе, опять этот колдун. Малаку зарос щетиной, одет был как бродяга и плелся по проселочной дороге. Это короткое видение вызвало в мозгу англичанина мгновенную ассоциацию с тем, что его чудесное спасение на крыше виллы от рук гестаповцев произошло в воскресенье, самый удачный для него день, а сегодня понедельник, 31 июля, день его рождения. А Малаку предупреждал, что число четыре, находясь под влиянием Урана, самое неблагоприятное для него число и его спасает от невзгод лишь тесная связь с Солнцем.
Когда он ехал через Потсдам, наступили сумерки, самое неприятное для водителей время суток. Когда машина ехала среди разбомбленных предместий города, Грегори протянул руку, чтобы включить фары. Вдруг наперерез машине из подъезда какого-то неприглядного строения в рабочих кварталах выскочила девушка, за ней бросился вдогонку мужчина, криком пытаясь заставить ее остановиться. Но то ли она не заметила машины, то ли надеялась проскочить перед носом его автомобиля — короче, столкновение было неизбежно. Грегори круто вывернул руль в сторону тротуара, но поздно: он все-таки задел девушку и та с криком полетела в сторону и приземлилась посреди дороги.
Будь Грегори сейчас в Англии, он обязательно бы остановился выяснить, что случилось с девушкой, но сейчас ему нельзя было рисковать. Успокоив себя, что мужчина обязательно позаботится о пострадавшей, Грегори дал газ, и мощная машина рванула вперед.
Через двести ярдов впереди был перекресток, и полицейский, стоящий там, видел, что произошло. Вот он шагнул на проезжую часть и сделал знак Грегори остановиться, тот, не обращая внимания на призывы полицейского, направил автомобиль прямо на него. Полицейский едва успел отскочить в сторону и пронзительно засвистел. Навстречу Грегори ехал грузовик, водитель которого не растерялся и развернул грузовик поперек улицы, преграждая движение. Грегори только успел заметить, что грузовик был здоровущий, с прицепом и гружен бочками с пивом. Врезаться в борт такого немецкого монстра означало для Грегори стопроцентное самоубийство, и он снова вывернул руль в сторону, на тротуар. В следующее мгновение автомобиль врезался на полной скорости в бетонный фонарный столб, раздался душераздирающий скрежет металла, посыпалось стекло, и Грегори потерял сознание…
Глава 20
Безвыходное положение
Когда Грегори открыл глаза, то увидел полицейского, переведя взгляд в сторону, он обнаружил еще одного полицейского на фоне покрытой известкой стены с объявлениями о розыске каких-то незнакомых ему людей. Он понял, что находится в полицейском участке, в мозгу всплыло воспоминание о грузовике, перегородившем дорогу, удар о фонарный столб. Он лежал на боку, а с его левой рукой что-то делали — скорее всего, врач оказывал первую помощь.
Принимая во внимание скорость, на которой он ехал, можно считать, что он легко отделался: левая рука и ребра в том месте, где он ударился о руль, болели. Когда врач закончил бинтовать голову и просунул поврежденную руку в ремень, подвешенный через шею, полицейский сержант сказал:
— Ваше Высочество, считаю своим долгом предъявить вам обвинение в неосторожном поведении за рулем и отказ подчиниться сигналу постового.
В голове шумело, и Грегори сначала смутило, что его величают «Высочеством», но он тут же вспомнил, что он не абы кто, а «фон» и «цу». Значит, они уже проверили его бумажник. Князь фон Виттельсбах цу Амберг-Зульцхайм с прирожденным достоинством кивнул и поинтересовался: