ИМАГО (Phasis imago)
Шрифт:
Отсутствие выраженной сезонности не требовало заготовки и высушивания всей этой кулинарной ботаники, поэтому местные женщины обычно пользовались свежей. Артем же знал, что высушенные и перетертые специи зачастую обладают намного более ярким ароматом. Кроме того, из имеющихся под рукой приправ охотнее он использовал те, которые содержали природные усилители вкуса.
В общем, добавку он зачерпывал себе и товарищам еще трижды, а Тану даже четырежды. Съели все подчистую, остатки из казана в Листе подобрали последней лепешкой.
Только после
– Да-а-а…
И примерно через минуту:
– Теперь бы…
– Сейчас не могу, – торопливо перебил его Дасти. – Даже сказку.
И тоже перешел в горизонталь.
Фидди давно уже лежал на боку и разве что не похрюкивал.
– Но потом-то расскажешь? – вздохнул Тан с надеждой.
– Потом – расскажу, – не стал отпираться сказочник и перевел взгляд на Артема, насколько был в состоянии это сделать из лежачего положения.
– Зря древние забыли тебя на корабле, а Тиом! Если бы ты эвакуировался вместе со всеми, думаю, в каждом клане сейчас готовили бы гораздо вкуснее!
– Если бы я эвакуировался со всеми, я был бы уже семьсот лет как мертв, – ответил Артем; получилось довольно мрачно.
– Оно-то да, – не сдался ва Дасти. – Но кто знает, как сложилась бы твоя жизнь тогда, в первые годы на Листах? Может быть, гораздо интереснее!
На это Артем не нашелся что ответить.
– Скажите, – внезапно поинтересовался ма Фидди. – А почему вы не пытались обучить его раньше?
Сказочник сподобился только на неуверенное: "Ну-у-у…", а Тан так и вовсе только сопел, не утруждая себя словами.
– Почему не пытались? Пробовали как-то… Пару раз, – смущенно произнес Артем. – С охотниками клана Андира…
Он хотел добавить что-нибудь убедительное, что-то враз объяснившее бы его прежние неудачи, но нужные слова никак, не находились, и в конце концов Артем, просто молча махнул рукой.
Фидди, глядя на него в упор, подождал еще немного, вздохнул и пробормотал:
– Понятно…
Глава третья.
– Мне кажется, – хмуро заявил Градиленко, – ты от нас что-то скрываешь.
– А что мне скрывать? – искренне удивился Ник. – Думаете, я набрел в лесу на месторождение алмазов и втихую его разрабатываю? Так здесь алмазы мало ценятся.
Градиленко кутался в пуховик, который, увы, плохо защищал его от пронизывающего осеннего ветра. То, что Ник был лишь в шортах, майке и босиком, раздражало шефа контактеров еще сильнее.
– Ты сорвал процедуру контакта, – сказал Градиленко. – Отчетов от тебя я не видел уже полтора месяца.
– Коллега, – с чувством произнес Ник. – Напротив, я довольно далеко продвинулся по стезе контакта с обитателями Селентины. И именно поэтому я хочу остаться. Остаться здесь, чтобы как следует сжиться с ними и окончательно понять – что способно послужить мостом, который можно будет навести между Землей и Селентиной.
– Нам на руку твоя помощь, которой мы не видим. Я не понимаю чем ты занимаешься там, в лесу. Я не понимаю, почему ты не мерзнешь на этом чертовом ветру. Я не понимаю, почему общение с каким-то летающим жуком для тебя стало важнее, чем общение с людьми. Я не понима…
– Коллега, – проникновенно и очень спокойно перебил Ник. – Если бы вы дали себе труд осмотреться окрест, возможно вы отыскали бы первые ответы. Это так, совет вам и всем остальным. На будущее.
Бородачи-контактеры, подчиненные Градиленко, неприкаянно топтались около посадочного бота. Им было тоскливо, холодно и неуютно. И десантникам с прикладными лучевиками тоже было, холодно и неуютно, но этим хотя бы не тоскливо.
Земная миссия на Селентине готовилась к отбытию. Готовились все, за исключением бывшего эмбриомеханика Никиты Тарханова. Контактеры ничего, ровным счетом ничего не добились здесь – аборигены на контакт не пошли. В силу этого очень обиден был явный успех какого-то там эмбриомеханика, слыхом не слыхивавшего о типовых процедурах контакта и, тем более, о ксенопсихологии. Градиленко злился. Но вредный экс-эмбриомеханик, похоже, всерьез вздумал обосноваться здесь. На запретной для любого землянина (кроме группы Градиленко, разумеется)
Селентине. И сейчас предстояло решить – считать Тарханова членом вышеупомянутой группы или уже нет.
– Между прочим, – заметил Градиленко, – я имею право приказывать десантникам. Одно моё слово, и тебя попросту пристрелят, щенок!
– Бросьте, – фыркнул Ник. С некоторых пор он перестал скрывать естественные реакции – к чему их скрывать? – Не станут они стрелять.
– Ты нарушил закон! Ты нарушил устав!
– Считайте, что я уволился из флота. А что до земных законов – так можете меня и землянином больше не считать.
Ник чувствовал, как напряглась в отдалении Криста – она прекрасно помнила разрушительную мощь человеческого оружия. Правда, в прошлый раз был пулевик и был подсвинок… Ник, как мог, успокоил ее.
Не станут десантники стрелять. Не станут. А если и станут… Что же… Скорее всего, Ник их опередит. Он нисколько не собирался подставлять собственное тело под смертоносные импульсы лучевиков.
– Геннадий Викторович! – окликнули Градиленко от раскрытого пассажирского люка "Медузы". – Капитан на связи! Время!
Шеф контактеров еще некоторое время зло ел глазами улыбающегося Ника, потом досадливо махнул рукой, и уныло побрел к боту.
Ник, не двигаясь с места, наблюдал, как грузятся в бот его бывшие соплеменники – десантники, контактеры. То есть, это они думали, что бывшие.
У Ника на этот счет сложилось свое мнение.
Задраен люк. Пилот сейчас прогоняет предстартовые тесты… "Медуза" неторопливо отрывается от почвы и, ускоряясь, рвется в зенит, в холодное октябрьское небо Селентины. Супердеревья прощально машут ему ветвями.