Имам Шамиль. Книга третья

Ибрагимова Мариам Ибрагимовна

Предложение Даниель-бека было одобрено членами меджлиса. Шамиль приказал членам Государственного совета держать решение в строгом секрете.

По окончании посевной по приказу имама наибы Чечни и Дагестана приступили к сбору войск. Никто, кроме членов Государственного совета, не знал о направлении и цели похода. Даже сыну своему Гази-Магомеду – наибу Караты – Шамиль не открыл военной тайны. Местом сбора войск было назначено местечко Зуну около Караты. Многочисленные отряды кавалерии, пехоты и артиллерии с боеприпасами и снаряжением потянулись по горным дорогам страны. Наибы, учёные и мюриды шептались меж собой, строя догадки и предположения. На сей раз им было непонятно поведение имама и членов

меджлиса, которые всегда и всюду решали вопросы сообща с наибами, советовались с учёными и духовенством. Недоверием отца был озадачен и Гази-Магомед. В день прибытия Шамиля в Карату, где он стоял в ожидании подхода тылов, сын, не осмелившись прямо спросить отца о намерениях и направлении похода, решил подойти окольным путем, задав вопрос:

– В каком направлении прикажешь вести ремонт дороги?

Шамиль глянул на Гази-Магомеда пытливым взглядом, помолчал минуту, затем спокойно ответил:

– В хорошем наибстве дороги всегда должны быть исправны во все четыре стороны.

Только накануне выступления он созвал наибов для ознакомления с приказом, в котором было сказано, кто, с каким количеством войск и с какой целью должен идти.

Своё шестнадцатитысячное войско имам разбил на несколько отрядов. Наибы Гумбетовский, Салатавский и Ауховский с полуторатысячным отрядом должны были переправиться через Сулак, ниже Султан-Янги-Юта, для отвлечения сил, находящихся на Линии, граничащей с Чечнёй и Дагестаном.

Кебед-Магома с устадом Джамалуддином-Гусейном Казикумухским и купцом Мусой должны были напасть на селения Урн и Мукарки Казикумухского округа с со-гратлинским наибом Хурши. Даниель-бек должен был пройти в сторону Джар и Белокан с трёхтысячным отрядом кавалерии. Сам Шамиль с Гази-Магомедом и с основными силами должен был двинуться в сторону Анцуха и Капучи.

Накануне выступления отрядов имам отправил самых искусных лазутчиков в разные стороны. Один из них явился на Лезгинскую линию в крепость Чар к коменданту и с озабоченным видом добродетеля сообщил: «В вашу сторону идёт имам с бесчисленным войском. Видимо, он хочет исправить ту ошибку, которую допустил при походе на Ахты. Прими все меры предосторожности».

Комендант крепости Чар поверил пришельцу. Он немедленно направил гонцов к командующим Лезгинской и Алазанской линий с донесением и требованием помощи.

Другой лазутчик поскакал в гарнизон регулярной грузинской милиции и предупредил начальника: «Шамиль направляется в Грузию по этой дороге с несметными полчищами, будьте готовы». Из Тинди тоже помчались связные к начальникам ближайших уездов Грузии с сообщением и просьбой подкрепления.

В Тифлисе, в штабе главнокомандующего, развели руками, когда поступило одновременно два сообщения о наступлении горцев в сторону крепости Чар. Штабисты пришли к заключению, что второй человек, сообщивший начальнику тиндинского гарнизона о наступлении Шамиля, – злоумышленник, специально направленный в эту сторону, чтобы ввести в заблуждение командование и отвлечь внимание командующих от крепости Чар. «Если даже неприятельские скопища появятся на левом фланге, это будет демонстрация. Мятежные горцы могут надеяться на большие и продолжительные успехи в Джаро-Белоканском и других округах Лезгинской линии, нежели в христианских селах Кахетии», – сказал Воронцов.

В связи с тем что регулярных войск на Лезгинской и Алазанской кордонных линиях было мало, защита округов вменялась в обязанности местной милиции.

Основное внимание командования было обращено на Лезгинскую линию. Сюда был брошен генерал-майор

князь Григорий Орбелиани с отрядами милиции, собранными в Сигнахском и других уездах. Незначительные регулярные казачьи войска, растянутые по линии, были сконцентрированы в крепости Закаталы. У Муганлинской переправы через Алазань стояли сотни пешей и конной милиции. Отряды милиции были направлены к селениям Гомро и Каладар, через которые со стороны Ширакской степи вели единственные дороги в Елисаветпольский уезд.

Начальник Алазанской кордонной линии генерал-майор князь Андроников назначил местом сбора милиции аул Анага. Здесь он провёл смотр пеших и конных милиционеров, а также ополченцев. После благодарственного Господу Богу молебна, провозглашения многолетия всему августейшему императорскому дому и окропления святой водой христианских воинов князь Андроников распорядился отправить части конной и пешей милиции на переправы к реке Алазани и на Лезгинскую линию к Джарам и Белоканам для усмирения жителей на случай их возмущения.

Жителям всех селений, расположенных близко к Алазани, было приказано вооружиться, а начальнику гарнизона в Бежанинах – оказывать помощь населению в случае нападения отрядов имама. Жители города Сигнахи вступили в ополчение, заперли свои лавки и дома, имущество снесли в одно место и выставили охрану. В высокогорную Кахетию на всякий случай было брошено небольшое подкрепление из Телавского уезда.

Шамиль с десятитысячным отрядом подошёл к крепости Цунта и окружил её. Через день начальник гарнизона полковник Сумцов сдал крепость. Пленных офицеров и солдат отправили в Ведено. Оставив в Цунте сотню мюридов, Шамиль пошёл к высоте Пахали, на вершине которой стояли Пахалистанская и Шаугорская башни. Гарнизоны этих башен состояли из грузинских пеших дружин во главе с хорунжими. При появлении горцев хорунжие дали знать своему командиру полковнику Давиду Чавчавадзе, но помощь не подоспела. Обе башни были окружены и разбиты до основания, гарнизоны взяты в плен и отправлены в Чечню.

Имам остался на вершине Пахали. Своего сына Гази-Магомеда с несколькими наибами, во главе трёх тысячной конницы и такого же количества пехоты отправил на равнину, через Шуагорское ущелье в предместье селений Шилды и Хондо. Здесь к нему должен был присоединиться отряд Даниель-бека. Даниель-бек, подойдя к джарским горам, несколько дней бездействовал, но зато хорошо работала его разведка, которая следила за ходом передвижения основных сил. Затем он подошёл к селению Лякит мимо Мухохского ущелья и сделал движение в сторону Талы. Отсюда, неожиданно повернув, исчез, оставив изумлённых противников, усердно готовившихся к обороне.

В предместье Шилды и Хондо трёхтысячный кавалерийский отряд Даниель-бека присоединился к войскам Гази-Магомеда, и они вместе заняли большую часть Кварельского участка и переправу через реку Алазань. Ещё будучи в Новом Дарго, бывший элисуйский султан, знавший хорошо не только пределы своих владений, но и всю Грузию, соблазнял имама, рассказывая о богатствах, хранимых в Алавердинском соборе и Шуалитинском монастыре Телавского участка.

Для захвата бесценной древней утвари, образов и прочих богатств, состоящих из золота, серебра, драгоценных камней и жемчуга, имам послал Даниель-бека со своим сыном. Жители Телави, привыкшие к набегам горцев, вначале не придали особого значения слухам, подумав, что небольшая партия мюридов, дерзнувших вновь появиться на их границе, будет легко отогнана. Но, когда их взорам предстала огромная сила, телавцев охватила паника, и они стали разбегаться кто куда. К полудню сотни мюридов под прикрытием огня начали подступать к селению Шилды. Жители успели с утра укрыться в окрестных лесах. Грабя и сжигая дома, мюриды подошли к шилдинскому укреплению и осадили его.