Именем Анны. Возврата не будет
Шрифт:
– Мне нужно поговорить с Зинаидой, Егор. Только поговорить. Может, она вспомнит что-то необычное. А пока давай думать, что дальше делать. Как наших женщин выручать.
«Наших» прозвучало самонадеянно. Руки-то он попросил, но согласия пока не получил. Ни от отца, ни от самой Анны. «Иначе мне не жить» – воспоминание приятное, но обозначать, и правда, могло всё что угодно. Поэтому, когда Егор сложил губы в покровительственную ухмылку, Лент не обиделся. Заслужил. Но леший, как оказалось, имел в виду совсем другое.
– Для начала
Глава 32
Оставив Егора с Айей разбираться с полицией, Лент усадил Розу и Савилу в машину Ильи и порулил в город, надеясь, что уж до Ростова-то как-нибудь доедет и без навигатора, по знакам.
До главной дороги под колёсами шуршала и разлеталась комьями сухая земля, а как выехали на асфальт, сразу чинно разъехались с автомобилями, украшенными мигалками, ничем, впрочем, их не заинтересовав. Любой тёмный знает, как отвести глаза, а когда их трое, тёмных, то люди от них сами отворачиваются.
В машине говорили мало. Лент сосредоточился на дороге. Савила – на связи: она стучала по экрану телефона, вытягивала руку в разные стороны и даже высовывалась из окна – сигнала не было. Роза тихо сидела сзади, погрузившись в свои мысли. Лент иногда ловил в зеркале её задумчивое лицо и прикрытые глаза.
Ехали в «Московский Тракт», под защиту триста первого номера. Лент рассудил так, что в безопасности, пусть и условной, думаться им будет лучше.
На въезде в город Савила поймала наконец сигнал и созвонилась с товарками, заведя свою шарманку про дисциплинарные слушания. Ох, уж эти Ленту новые веяния.
Ключи от номера он не сдавал, не интересуясь местными правилами, поэтому приготовился проскочить лобби отеля транзитом, однако глаз зацепился за знакомое лицо неподалёку от стойки. Первой реакцией была защитная, не из новых ли знакомых эта полноватая дама с виноватым взглядом? Но сзади хмыкнула Савила: «А вот и Тамара Александровна, собственной персоной», и Лент сразу расслабился. Свои.
Это действительно была Анастасия Саровская, изменившаяся не в лучшую сторону. В ширину. Лент привык к тому, что ведьмы за собой следили, возможно, оттого и не узнал.
– Здравствуй, Анастасия, – буркнул он на ходу, – пошли наверх, поговорим там.
Он помнил все вопросы, которые собирался задать этой зелёной, но все они касались тайн деторождения. А недавно полученная информация внесла коррективы в интересовавший его предмет. Конечно, Лент по-прежнему был не прочь уточнить у Анастасии, зачем Татьяна моталась в Москву к своему экстрасенсу, то есть к ней, но к дисциплинарным разборкам Савилы иметь отношение он не хотел. Тем более к таким, по вопросам «жизни и смерти». Ведь именно за этим Саровская просилась на приём к Савиле, если он правильно помнил.
Ладно,
Мини бар в номере оказался пополненным. Роза тут же разобралась с его содержимым и устроилась в кресле у выхода на балкон с бутылкой газированной воды. Савила взяла себе пива и залезла поверх покрывала на кровать, устроившись по самому центру, так, чтобы видеть всех оттуда, из спальни. А Лент открыл жестянку колы и полуприсел на рабочий стол. Только Саровская осталась стоять между ними, как нашкодивший сорванец.
– Лаврентий Петрович, нам бы с глазу на глаз поговорить.
– Со мной?!
Вот теперь Лент удивился. Савила тоже вскинула бровь.
– Савила может остаться, – пролепетала Саровская и скосила глаза на незнакомую ведьму в кресле.
– Это Роза, – сказал Лент. – Она тоже останется. Говори.
– Хорошо. Говорить должна, говорить буду, милости прошу, никогда не забуду…
По мере её скороговорки у Лента отвисала челюсть. Давненько он не слышал клановой повинной. А как только первое удивление прошло, его охватил гнев, захлестнувший горячей волной. Из руки на автомате выскочил зелёный хлыст и щёлкнул хвостом.
– Опять человека свела, ведьма?!
Хорошо, что над номером висела охранная петля, иначе этот рык услышал бы весь Ростов.
Ведьма тяжело упала на колени, продолжая бормотать, а Лент продолжал яриться: – Не на того напала! Один раз простил. Второй раз – гореть будешь!
– На костре? – послышался негромкий ироничный вопрос со стороны кресла.
– Почему на костре? – удивление сделало его синим, хлыст тут-же пропал, и Лент обернулся к Розе.
Охладив таким простым вопросом ведьмацкую ярость, та глядела на него с полу-улыбкой: – Может, сначала зададим Тамаре Александровне несколько вопросов?
Бормотание тут же прекратилось, видимо, кающаяся ведьма удивилась такому раскладу не меньше остальных. Эта незнакомка, что же, самому мастеру указ?
Напряжение момента тоже куда-то подевалось, видимо вместе с хлыстом, и дальнейшие действия больше напоминали возню. Сначала Саровская кряхтя поднималась с пола, потом Лент подвигал к ней стул и предлагал на выбор напитки. В итоге, через несколько минут, она держала в руках такую же бутылку колы, как у него, и рассказывала свою историю.
Вопрос, с которым она просилась к Савиле, а через ту, как оказалось, к Ленту, действительно касался жизни и смерти. Жизни ребёнка и смерти его отца. Правда давно, много-много лет тому назад.
– Дай угадаю, лет двадцать пять тому назад? – переспросил Лент.
– Двадцать четыре.
Лент кивнул. Догадался он сразу, в его жизни часто так случалось, что ухватившись за непонятную ниточку, он распутывал целый клубок, иногда больше похожий на снежный ком или лавину, которая сходила на него сама и в одночасье, но Розе и Савиле следовало объяснить. Он прочистил горло и произнёс как можно более отчётливо: