Именем Федерации!
Шрифт:
– Вы этого добивались? – обернулся Гемм к магу, всплывающему над полом и смешно раскорячившемуся.
– Не понимаю, как так вышло… – пробормотал в бороду Корнелиус, пытаясь осознать, что с ним происходит.
– Лучше молчите. Экипажу – готовиться к аварийной посадке. Хан – расчет траектории. Святов – обеспечь защиту в плотных слоях атмосферы. Пурвис – шли «мэй-дэй».
– Ай-яй-яй! – завопил перепуганный отец Ансельм, витая под потолком.
– Вот именно, – ворчливо отозвался Гемм.
– Но что я опять сделал не так? – спросил маг, подплывая к командирскому креслу.
– Вы – старый дурак! Молите своих богов, чтобы нам удалось сесть.
– Сесть? Куда?
– О Великий Космос! На планету. – Гемм ткнул пальцем в экран, туда, где из-за голубой звезды выплывал шарик четвертой планеты.
– На вон ту великолепную синюю звезду?
– На голубую планету!
– Но ведь она крохотная, – усомнился Корнелиус.
– Знаете что?.. – яростно сверкнул глазами Гемм.
– Все, молчу, молчу, – примирительно выставил ладони маг.
– Это самое лучшее, что вы можете сейчас сделать, – прорычал командир.
– Но если хотите, я могу посадить вашу лодку на тот шар. Правда, не понимаю, как мы на нем поместимся.
– Ы-ы! – потряс кулаками командир. – Оставите вы меня в покое или нет?
Маг обиженно надулся и попытался отвернуться, но в невесомости из этого ничего не вышло.
– Есть расчет! – доложил Хан.
– Я не уверен насчет торчащего из нашего бока спасательного модуля, – сказал Святов и пожевал нижнюю губу. – Может не хватить мощности на полевую защиту подобной конфигурации.
– А разве у нас есть варианты? – спросил Гемм.
– Увы!
– В том-то и дело.
– …Поразительно, я парю, как горный орел!..
– …Иисусом Христом, пресвятой девой Марией…
– Начинаю разгон, – доложил Пурвис, и тяжелый крейсер с торчавшей из разрыва на правом боку искореженной спасательной капсулой медленно двинулся по пологой дуге к планете.
Объятое жидким пламенем, судно дрожало как от лихорадки. Его бросало из стороны в сторону и, казалось, оно вот-вот развалится на части. Отец Ансельм с ужасом взирал на картину надвигающейся земли в струях адского пламени. Когда становилось вовсе невмоготу, святой отец зажмуривался и принимался бубнить молитву, но от очередного ощутимого толчка вновь распахивал глаза и еще крепче сжимал крест.
Корнелиус стоял с гордо вскинутой головой у командирского кресла, держась за его спинку обеими руками. Лицо его окаменело и ничего не выражало, но невольное волнение мага выдавали живые глаза. Он, разумеется, не понимал, что происходит, но подспудно догадывался, что не все в порядке.
– Высота двадцать тысяч. Температура оболочки в пределах, – доложил Святов.
– Скорость – три тысячи, растет. – Пурвис коснулся рычагов управления двигателями. – Отрабатываю торможение. Две тысячи… Полторы… Тангаж минус пятнадцать. Скорость тысяча… Семьсот. Тангаж минус пять… Компенсация крена на пределе – слишком высокое сопротивление «затычки». Необходимо погасить скорость.
– Тогда ее будет недостаточно для планирования, – отозвался Гемм.
– Идем с левым креном. Свалимся в штопор, – предупредил второй пилот.
– Держи скорость шестьсот пятьдесят! Бажен, отстрели вооружение.
Крейсер дернулся.
– Готово.
– Крен – ноль. Скорость опять растет, – сказал Пурвис.
– Тангаж плюс три. Добавь режим основным.
– Скорость шестьсот пятьдесят; вертикальная – тридцать пять. Высота десять.
– Доведи тангаж до плюс пяти, режим восемьдесят. Нужно погасить вертикальную.
– Ох, сейчас ка-ак гробанемся, – покачал головой Хан. Ему никто не ответил.
– Вертикальная двадцать пять. Скорость шестьсот, падает. Высота семь, – продолжал диктовать Пурвис.
– Режим девяносто.
Далеко внизу раскинулся дивный девственный пейзаж: извив реки, бескрайний лес и лента горного массива с белоснежными шапками. Он убегал назад все быстрее и быстрее. Уже можно было различить широкие и плоские кроны деревьев.
– Справа на двадцать лес, кажется, пореже, – сказал Хан, рассматривая картину локатора в собственном визуал-объеме.
– Хорошо, выходи на него, – разрешил командир.
– Скорость шестьсот. Вертикальная пятнадцать. Высота три. Аккуратней с правым креном! – предупредил Пурвис Хана.
– Принял.
Картина леса на экране начала заваливаться и заскользила влево. Потом плавно вернулась в горизонт.
– На курсе, – доложил Хан.
– Скорость шестьсот, высота полторы… Тысяча.
– Тангаж – плюс два. Скорость держать четыреста, – отдал команду Гемм.
– Высота семьсот… пятьсот…
Лес уже волнистым ковром мчался под самым носом крейсера.
– Тангаж – плюс пятнадцать, режим – восемьдесят пять! – выкрикнул командир.
– Но… – засомневался Пурвис.
– Не рассуждать!
– Есть!
Крейсер медленно задрал нос. Людей потянуло вперед, и привязные ремни врезались в тела.
– Скорость двести. Высота сто пятьдесят… Сто… Тангаж растет.
– Держи пятнадцать!
– Вертикальная десять… пять… Высота пятьдесят… сорок… тридцать… Скорость двести.
– Тангаж – ноль! Тормозные – режим сто!
– Высота двадцать пять…
Крейсер с треском вломился кормой в заросли деревьев, а ядерное пламя тормозных двигателей выжгло посадочную полосу в сплошной стене деревьев. Со стороны могло показаться, что это стадо слонов с трубным ревом несется напролом. Крейсер дернулся, круша и подминая под себя обугленные остатки деревьев, и заскользил по ним, быстро сбрасывая скорость.
Отец Ансельм с воплем откатился к приборным панелям и там затих. Корнелиуса оторвало от кресла и бросило на консоли.
Крейсер замер.